Получил наследство кот - Денис Дроздов

– Само собой, нам было это… обидно, в общем, – высказался Электрон. – У баронессы была одна наследница – наша тетка. А за ней – мы следующие в очереди. Так что мы давно знали, что денежки нам достанутся. И под это дело я мастерскую открыл, ну и вообще… А теперь пришлось все свернуть.

– Да, Эл открыл мастерскую, Гера расширила свой автосалон, Эд просто денег назанимал… Да, братишка? – неожиданно развеселился Филипп. – И только Филя поступил по-умному. С самого начала я не верил, что нам что-нибудь обломится. Никогда не рассчитывал на это пресловутое наследство. Я всегда стоял на собственных ногах и сам зарабатывал на хлеб с маслом! – Филипп обвел торжествующим взглядом семью. Почему-то все опустили глаза. – А вы все погорели! Конец прекрасным мечтам! – продолжал он веселиться. – И не стыдно вам? Взрослые люди, а надеялись на старушкино наследство…

Электрон вдруг резко встал, с грохотом отодвинув стул, и быстрыми шагами вышел из комнаты.

– Нервишки шалят, – с довольным видом констатировал Филипп. – Вы на Эла внимания не обращайте. Он у нас пролетарий, простая душа. Никакого понятия о хороших манерах…

– А чем вы занимаетесь, Филипп? – поинтересовался Глеб.

– В данный момент ничем, – оскалил белые зубы младший. – Я свободный художник. Вообще-то я профессиональный фотограф. Так что, если у вас намечается свадьба или юбилей, я буду рад подзаработать немного денежек. Эл у нас электрик – правда смешной каламбур? Он вообще на все руки мастер. Эдик – музыкант. То есть бывший музыкант, конечно. А вот Гера – бизнес-вумен. Автосалон «Малина-драйв», слыхали? Кормилица наша, в данный момент содержит всю нашу ораву. Как видите, нам скрывать нечего.

– Ты слишком много болтаешь, – ровным голосом проговорил Эдуард и тоже поднялся. Он покинул комнату вслед за старшим братом, но далеко не так эффектно – на пороге споткнулся и едва не упал. Когда дверь за его спиной захлопнулась, Филипп хрюкнул:

– Назюзюкался, артист!

– Филипп, по-моему, тебе тоже пора, – тихо произнесла Гертруда. – Я сама закончу разговор с гостем.

Младший вскочил, ничуть не обидевшись:

– Ну и пожалуйста! Я и сам собирался уходить. У меня дела в городе. Вернусь поздно, к ужину не ждите. Чао, сестренка! До встречи, Глеб Аркадьевич! Что-то мне подсказывает, что так просто мы от вас не отделаемся и наша встреча не последняя…

И весельчак покинул комнату. Гера тяжело вздохнула:

– Простите его, Глеб Аркадьевич! Он совершенно невозможный ребенок…

– Мне показалось, что ваш брат давно уже не дитя, – хмыкнул Звоницкий, не удержавшись. Поведение Филиппа было откровенно провокационным.

– У нас большая разница в возрасте, – пояснила Гертруда. – Мне было под тридцать, когда наша непутевая мамаша появилась на пороге с младенцем. Я помню этот день. Совершенно чужая, незнакомая женщина… Ребенок был слабенький, он все время кричал. А она почему-то решила, что я займусь его воспитанием! Я только что защитила кандидатскую диссертацию – я микробиолог – и совершенно не собиралась посвящать свою жизнь плоду ее случайной любви с каким-то прибалтом.

Звоницкий внимательно слушал. Семейные тайны Ковалевых не слишком его интересовали, но в рассказе Геры могло мелькнуть что-нибудь важное.

– Разразился ужасный скандал, – продолжала Гертруда, глядя в свою пустую чашку. – Мать страшно обиделась, сказала, что ноги ее больше не будет в этом доме. В ту же ночь она исчезла. Правда, младенца нам все-таки оставила… Кстати, свое обещание она сдержала – с тех пор мы ее больше не видели. А Филиппа вырастила тетя – как и всех остальных.

– Какой она была, Лидия Фелициановна?

– Она была святая! – Гера подняла глаза к потолку. – Всю жизнь трудилась. Вырастила всех нас, выучила, на ноги поставила. И дала свою фамилию – взамен тех, которыми наградили нас наши папаши, которых мы никогда не видели… – Гертруда поднялась: – Извините, я вас совсем заговорила. Вам, наверное, все это не интересно…

Звоницкий заверил, что готов и дальше слушать историю семьи Срезневских-Ковалевых, но она негромко позвала:

– Алевтина! Убери здесь.

Появилась молчаливая казашка и принялась собирать со стола чашки. Глебу ничего не оставалось, как откланяться.

– Надеюсь, я ответила на все интересующие вас вопросы, – сказала Гертруда, провожая гостя. – Правда, вы почему-то больше интересовались историей моей семьи, чем завещанием тетки… Надеюсь, главное вы уяснили, Глеб Аркадьевич?

– Что именно? То, что вы не пытались опротестовать завещание?

– Совершенно верно, – царственно кивнула Гертруда Александровна. – Теперь наследством распоряжается фонд, названный кличкой нашего кота. А мы не желаем иметь ко всей этой истории никакого отношения. Вам ясно?

Покинув дом семейства Ковалевых, Глеб Аркадьевич вернулся в свою машину, завел мотор и только спустя четверть часа обнаружил, что едет за город. Ну конечно, он же обещал Арине Стариковой рассказать о своем визите в дом Ковалевых…

Голова гудела от обилия информации. Оставалось надеяться, что среди фактов, которые он узнал сегодня, затерялось что-то действительно стоящее. Ну и семейка!

«А может, не ездить?» – мелькнула трусливая мыслишка. Звоницкому совершенно не хотелось возвращаться в опустевший дом Ильи. Пообщаться с Ариной можно и по телефону… Поймав себя на этой мысли, Глеб нажал на газ. Он, Глеб Звоницкий, в долгу перед Ильей. И какие бы фортеля ни выкидывала его дочка, на ход расследования это никак не повлияет.

Дом казался опустевшим. Видимо, обслуживающему персоналу сегодня дали выходной. Арина сама открыла дверь. Девушка была в том же платье, в котором Глеб видел ее на юбилее Старикова. Не совсем подходящий наряд для дня похорон…

– Входите, Глеб Аркадьевич! – пригласила девушка. – Я вас заждалась.

– Неужели? – буркнул Звоницкий, проходя в дом.

– Ну, вы же обещали рассказать мне, чем закончился ваш поход к этим наследничкам! – усмехнулась Арина. – А мы, журналисты, такие любопытные – это у нас профессиональное заболевание. Так что я не успокоюсь, пока не услышу ваш рассказ. Располагайтесь со всеми удобствами, а я сварю вам кофе, как обещала.

Девушка проводила гостя в кабинет отца и усадила в удобное кожаное кресло для посетителей. Пока она занималась приготовлением кофе, Звоницкий разглядывал корешки книг. В основном это была юридическая литература. Компьютер на столе был включен – Глеб вздрогнул, заметив это. Значит, дочка Ильи уже расположилась за его столом и просматривает его файлы? Видимо, мадемуазель Старикова в большей степени журналистка, чем можно было предположить…

Кабинет казался осиротевшим – пустовало кресло за массивным столом, подарочный письменный прибор уже начал покрываться тонким, едва заметным слоем пыли. Никогда больше громогласный, жизнерадостный Илья не войдет в свой кабинет, не откроет эту тяжелую дверь…

Дверь скрипнула и приоткрылась. Звоницкий едва не подскочил в кресле. В кабинет заглянула заплаканная Ирина. В отличие от дочери Старикова его вдова выглядела так, что сразу было ясно: похороны состоялись только сегодня. Блондинка даже не успела переодеться после похорон, только сняла темные очки. Ее заплаканное личико было кукольным и маленьким, точно у обиженного ребенка.

Глеб тяжело выбрался из кресла и поприветствовал хозяйку дома.

– А-а, это вы? – не пытаясь скрыть разочарование, протянула Ирина.

– Вы кого-то ждете? Я пришел не вовремя? – забеспокоился Звоницкий.

Вдова равнодушно смотрела сквозь него. Казалось, она уже забыла о присутствии постороннего. Наконец ответила:

– Кого я могу ждать в такой день? К тому же вы пришли не ко мне, а к моей падчерице. – Не прощаясь, она резко повернулась и вышла из комнаты.

Едва за Ириной захлопнулась дверь, вернулась Арина. Она вошла в кабинет с кофейником и двумя чашками на подносе. Запах от кофейника поднимался прямо-таки восхитительный. Девушка разлила кофе по крошечным металлическим чашечкам и предложила:

– Попробуйте, Глеб Аркадьевич!

Звоницкий сделал маленький глоток.

– Благодарю вас, Арина. Кофе у вас выше всяческих похвал!

Она присела на ручку его кресла и усмехнулась:

– Зачем же так официально… Может быть, перейдем на «ты»? Тем более нам предстоит вместе вести расследование.

Звоницкий откашлялся, чтобы скрыть замешательство, и ответил:

– Думаю, не стоит, Арина. Пусть все останется как есть. Так что вы хотели узнать?

Девушка расхохоталась и пересела в кресло напротив.

– Хорошо, Глеб Аркадьевич. Пусть все останется по-старому, раз уж вы не хотите сократить дистанцию… Ну, расскажите мне скорее, что вы разузнали? Я прямо сгораю от любопытства!

Звоницкий допил кофе и изложил девушке свой разговор с семейством Ковалевых. Он старался придерживаться фактов, но порой кое-какие описания закрадывались в его речь, и Арина искренне хохотала, слушая о неприязненном отношении Ковалевых к коту, из-за которого они лишились миллионов баронессы.