Лисица в борделе (СИ) - Кардашьян Дарина

— А-ага… — еле выдохнул Виллоу, и я засосала его уже до самого корня, проводя языком по всей длине.

Член его стал каменным всего за минуту, и вот уже он хватает меня за затылок, заставляя держать голову неподвижно, и вскидывает бёдра, с силой проталкивая член мне в горло.

— Я бы её… — пропыхтел Берн, — весь день… и всю неделю…

Виллоу не ответил, наяривая меня в рот, как одержимый. Берн застонал, вскрикнул, и кончил во второй раз, вколачиваясь в меня на последних ударах так, что я еле устояла даже на коленях.

Я не дала ему отдыха и тут же перевернулась, начав облизывать залитый семенем член Берна и раскрывшись перед Виллоу.

Какой напор меня ожидал!.. Какая страсть!..

Временами я забывала про член Берна и вскрикивала от наслаждения, и тогда Берн, утробно ворча, сам хватал член и засовывал мне в рот, требуя продолжать ласку.

Эти медведи крутили меня, как куклу, легко приподнимая, заставляя пригнуться или, наоборот, приподняться. И мне нравилось ощущать их силу, пить их неудержимое желание, пробовать на вкус эту развратную любовь, зная, что госпожа Сесилия наблюдает за нами.

Да, я знала, что она никуда не ушла — эта лицемерная красавица, хитрая, почти как лиса, но всё же не такая хитрая. Я хотела, чтобы она видела меня на пике наслаждения, чтобы злилась, наблюдая, как я получаю удовольствие, кончая раз за разом, так же, как и двое мужчин, которых она привела, чтобы меня опозорить.

Голубушка моя, это ты будешь опозорена после этой ночи…

Мы в очередной раз поменялись местами, и теперь я сосала член Виллоу, одновременно перебирая его яйца, упрятанные в природный мешочек. Оставалось только удивляться стойкости этих лесных людей — их любовные силы и соки были неистощимы. Неужели, сказались месяцы воздержания?

Берн вошел в меня, двигаясь сейчас медленно, без безумной силы. Он толкался в меня размеренно, покачиваясь, то сжимая, то разжимая мои ягодицы. Его шершавая мозолистая ладонь гладила меня по бёдрам, а потом рука как-то незаметно переместилась к анусу, и я почувствовала, что мужчина осторожно проводит пальцем вокруг моего заднего отверстия, слегка нажимает, не решаясь проникнуть дальше. Не отрываясь от члена Виллоу, я руками развела ягодицы, приглашая Берна воспользоваться этим путем наслаждения, и только тайком вздохнула о флакончиках с ароматическим маслом. Ладно, придётся сделать это сегодня без смазки. Ради любви этих ненасытных медведей можно и потерпеть. Хотя, и в грубой любви есть своя прелесть. Посмотри на это, Сесилия, только не лопни от злости и зависти.

22

Берн понял меня без слов — какой догадливый! — и, тяжело дыша, начал осваивать моё третье, потайное отверстие. Судя по тому, как неловко он пробивался в меня, опыта любви с заднего хода у него было крайне мало. Или не было вовсе. Я помогала ему, подстраиваясь под его движения, пошире раздвигая ягодицы и расслабляя мышцы, пропуская мужской член в себя до упора.

Наконец, общими усилиями мы добились полного проникновения, и Берн, с присвистом втянув воздух сквозь зубы, начал двигаться. Сначала он просто покачивался — медленно, чуть двигая бёдрами, но затем движения его стали сильнее, он наклонился, достав мои груди, и коротко подрыкивал всякий раз, когда подавался вперёд.

Похоже, этот способ любви возбудил его сильнее, чем традиционный, потому что член его мгновенно увеличился в размерах, став тверже каменного. После двадцатого толчка Берн сообразил, что будет удобнее, если я сожму колени, а не буду стоять, широко разведя ноги. Он подхватил меня поперек талии, приподнял, и вот уже его ноги крепко стискивают мои, а член оказывается стиснутым так сильно, что его обладатель взвыл от удовольствия.

Виллоу не сразу понял, как именно мы развлекаемся с его другом, но что-то заподозрил и приподнялся, вытягивая шею.

— Ты что — долбишь её в задницу? — жадно спросил он.

— Да-а… — простонал Берн, атакуя меня всё яростнее, врываясь в мою попку с такой силой, что ещё чуть-чуть — и я бы загорелась от трения.

— И как?.. — выдохнул Виллоу, нетерпеливо заёрзав.

Член его, который я мерно перекладывала от щеки к щеке, тут же напрягся, увеличившись в размере, и мне пришлось выпустить его изо рта, чтобы перевести дыхание.

— И как это?.. — почти простонал Виллоу, потому что Берн не ответил, продолжая с остервенением буравить мою попку. — Это лучше, чем в рот?

— Трахал бы её туда вечно, — ответил Берн, с усилием произнося каждое слово, и хрипло дыша. — Она там такая мягкая… и прямо затягивает внутрь…

— Покажи! — потребовал Виллоу, подаваясь вперёд, чтобы лучше разглядеть, как член Берна входит между моих ягодиц.

Мужчины бесцеремонно надавили мне на поясницу, заставив почти уткнуться лицом в ковёр и ещё сильнее выпятить попку.

— Она там — как персик, — выдал очередное откровение Берн, ни на секунду не прекращая движения. — Вся чистенькая… Аж блестит… И сладкая… Представь, как совать в персик?.. Я трахаю и прямо чувствую его сладость…

— И правда — затягивает, — изумился Виллоу. — У тебя трахалка так и заныривает туда! Там, наверное, ещё теснее, чем в глотке…

Предоставив им развлекаться, обсуждая мою попку, я повернула голову к ширме, прижавшись к ковру щекой, и улыбнулась, послав моей сегодняшней заказчице воздушный поцелуй. Ещё больше, чем грубая любовь лесорубов, меня возбуждала мысль, что скромница госпожа Сесилия сейчас кусает локти, изнывая от неутоленной любви. Вряд ли у этой чопорной красотки есть любовники. Если бы она хоть что-то знала о силе плотской любви, её муж не искал бы наслаждения в объятиях девчонки из борделя.

Берн застонал, кончая, и Виллоу тут же оттеснил друга, занимая его место и неумело тычась горячей головкой мне в анус. Член был толще, чем у Берна, а моё заднее отверстие уже сжалось и никак не желало раскрываться.

— Да что ж это… — бормотал Виллоу, крутя меня за бёдра и так, и эдак, — да что же ты такая узкая…

Мне надоела его бестолковая возня, к тому же, локти и колени уже ныли от однообразной позы.

— Сделаем перемену, красавчики, — сказала я решительно, поднимаясь с колен и потягиваясь всем телом. — У нас много времени впереди, и я покажу вам кое-что, чего вы никогда не пробовали, но что вам точно понравится.

— Но я хочу тебя в задницу! — возмутился Виллоу, надрочивая стоящий колом член.

— Конечно, мой милый, — утешила я его, погладив по щеке, — сегодня все твои желания исполнятся, обещаю. Только немного терпения, совсем немного…

Пока Берн приходил в себя после оглушительного попочного дебюта, я взяла масло и щедро намазала себя, а потом — члены лесным людям. В этот последний забег я намеревалась получить максимум удовольствия.

- Встаньте вот так, — я поставила мужчин лицом друг к другу, а сама встала между ними, обняв Берна за шею и потираясь ягодицами о бёдра Виллоу. — А теперь — держи меня, дорогуша… — и я прыгнула на Берна, повиснув у него на плечах, обняв ногами за поясницу и насаживаясь на его уже отвердевший член.

Надо отдать лесорубу должное — он оказался таким же крепким, как его мужское достоинство — только пошире расставил ноги для устойчивости.

— Как хорошо скользить по этой дубинке, — тихо засмеялась я, глядя мужчине в глаза и потихоньку поднимаясь и опускаясь. — Чувствуешь, как глубоко он входит в меня? Достаёт почти до горла… Такой огромный…

Глаза у Берна были дикие, жилы на лбу вздулись, он широко открыл рот и шумно и прерывисто дышал, схватив меня под бёдра и подбрасывая. Я прыгала на нём, и ахала от восторга всякий раз, когда он насаживал меня на свой стержень до самого конца.

Наконец, я вспомнила про Виллоу, который сиротливо стоял в стороне, надрочивая член. Оглянувшись, я чуть не расхохоталась — таким унылым выглядел бедный лесоруб, обделённый любовью.

— Ну же, подходи смелее, — поманила я его, выгибаясь в пояснице. — Ты же хотел мою попку, так вот она — только и ждёт, когда ты засадишь поглубже.