Схватка с Оборотнем - Андрей Свердлов

Следующий день принес свои новости. Миронов, очень заинтересованный сообщением сотрудника о временных жильцах в квартирах северян в том доме, куда вел его Длинный на встречу с резидентом, узнал, что в двух квартирах без прописки проживают некий приезжий инженер и человек неизвестной профессии, которому сестра квартировладельца сдала квартиру десять месяцев назад. После тщательной проверки Миронов пришел к выводу, что постоянные жильцы дома едва ли могли иметь отношение к резиденту. А непрописанные жильцы его очень заинтересовали. Поэтому он дал инструкции сотруднику, проверявшему дом, и тот опять направился по этому адресу.

У Луганова новости поступали одна за другой. Первой новостью, которую ему сообщил сотрудник, проверявший Варюхина, было известие о прибытии их подопечного. В девять часов Варюхин уже сидел за своим столом и громогласно рассказывал о своей поездке.

— Батя у нас хитрец, — повествовал, похохатывая, Варюхин. — Восемьдесят три старику, а дипломат, что твой Черчилль! И ведь сколько раз я покупался на такие штуки и вот все же опять попался! Лежит, стонет, просит священника позвать — он у нас религиозный, — все вокруг бегают: дедушка Фома концы отдает… Начинаются сборы, родственники съезжаются сострадают умирающему… А он доволен: внимание! Я-то его здоровецкую породу по себе знаю, на такие вещи не покупался. Но на этот раз чувствую: век его кончается. Поехал. Действительно, был на грани. Еле дышал. Ну, мы врачей собрали — не помогают. Тогда я ему водочки потихоньку поднес — встал! Глазам своим не верю — стоит батя! На ладан дышит, а стоит. Короче говоря, опять выжил Варюхин-старший…

У начальства разговор был жестче.

— Целую неделю не были, товарищ Варюхин. В чем дело? Отчитайтесь.

— Я же вам показывал телеграмму, товарищ начальник, отец при смерти был.

— Телеграмма была заверена врачом?

— Да вы же сами смотрели, Александр Прокофьевич!

— Была или нет?

— Да я уж сейчас и не знаю. Вы ж смотрели. Сами отпустили.

— Вы, кажется, говорили, что мать в Бийске умирает?

— Какая мать? Отец в Горно-Алтайске!

Начальнику пришлось сбавить тон: как-никак, а тут был и его недосмотр — отпустил-то Варюхина он, правда, ограничив его отсутствие четырьмя днями. После выговора как ни в чем не бывало Варюхин вернулся в отдел и опять начал рассказывать о своем бате.

Луганов, усмехаясь, слушал доклад сотрудника. По его запросу товарищи на Алтае проверили семью Варюхиных. Отец был еще крепок, в последнее время ничем не болел, поэтому все, что рассказывал Варюхин на работе, было с первого до последнего слова чистейшей выдумкой. Теперь оставалось проверить, с какой целью распространяется эта ложь, и узнать, куда и зачем уезжал Варюхин. Это было труднее. Часа в два дня пришло еще более насторожившее майора сообщение. Оно поступило из милиции.

В семнадцати километрах от города на берегу реки была найдена одежда. Владельца ее не было поблизости. Обнаружил пиджак, сорочку и брюки пенсионер, приехавший порыбачить на это обычно безлюдное место. После того как владелец одежды так и не появился в течение многочасового ожидания, пенсионер съездил в райцентр за милиционерами и вместе с ними явился к месту происшествия. При осмотре одежды были обнаружены паспорт и служебное удостоверение на имя Михаила Александровича Дорохова, сотрудника плановой комиссии при облисполкоме. Кроме документов в карманах найдены часы «Полет», недокуренная пачка сигарет и семь с мелочью рублей денег.

Луганов немедленно пошел с этим сообщением к Скворецкому.

Полковник, услышав новость, приказал узнать у жены Дорохова, куда ее муж направлялся перед исчезновением. Посоветовал связаться с милицией, чтобы они также постарались это выяснить. Кроме того, попросил Луганова проверить личность жены Дорохова. Раньше это дело было поручено Мехошину. Теперь Луганов решил сам этим заняться. Луганов вспомнил, что его заинтересовал рассказ сотрудника, который пришел к Софье Васильевне несколько дней назад узнать о ее муже. Эта женщина вела себя так, словно что-то знала, но никому и ничего не собиралась говорить. Сотрудник сказал тогда, что исчезновение Дорохова не вызвало у нее никакой тревоги.

Прежде чем отправиться на встречу с Дороховой, Луганов зашел к Миронову. Тот сидел за столом перед пачками документов.

— Чем занят? — спросил Луганов.

— Занят вот чем, — сказал Миронов, пожимая ему руку. — Самая главная нить, ведущая к резиденту, у нас вырвана. Длинный в память не приходит и показаний дать не может. У нас не было возможности установить его имя и профессию. Я разослал по отделам милиции его фотографии. Роздал его карточки сотрудникам, еще раз напомнил им, чтобы показывали ее только в числе прочих. Но сведений о Длинном пока не поступает. А от этого очень многое зависит. Что у тебя, Василий Николаевич?

— Еду в школу, где работает жена одного из тех, кто подозревается в убийстве Рогачева. Хочу сам это дело проверить.

— Правильно. У меня тоже такая привычка: если чувствую, началось что-то интересное, никому не поручаю, сам еду… Ты на футбол завтра идешь?

— А кто играет?

— Эх ты, а еще крайчанин! Ваше «Динамо» против московского «Торпедо».

— А когда?

— Завтра в восемнадцать тридцать.

— Билеты достанешь?

— Конечно.

— Иду.

— Вот и отлично.

— А про сегодняшний вечер помнишь?

— Еще бы!.. Я все думаю над его поступком. Пожалуй, в той ситуации он поступил не только мужественно, но и верно.

— Мехошин?

— Да, — сказал Миронов. — Мы, конечно, многое предусмотрели. Но, как всегда, случайность оказалась неожиданной, и Мехошин правильно сделал, что выпрыгнул за Длинным. Там леса. Если упустить — значит, надолго. А Длинный — единственная ниточка к резиденту… — И неожиданно спросил: — Василий Николаевич, что ты думаешь насчет внезапного исчезновения резидента? Ведь Длинный вышел на меня. А теперь мы знаем, что Длинный — агент. И прыжок его с поезда, и то, как он пытался отправить на тот свет лейтенанта, теперь уже не дают нам права сомневаться. Впрочем, уже после того как он сказал пароль, это было понятно. Но тогда еще можно было думать, что резидент воспользовался случайным, лишь слегка связанным с ним человеком, чтобы не подставлять себя наблюдению, если оно есть. Теперь же ясно, что Длинный — птица не простая… Так с чего же он сбежал, резидент?

— Я-то думаю, какая-то случайность тебя провалила…

— И в самый последний момент!

— Видимо, так, Андрей Иванович.

Они помолчали. Луганову понятно было, что Миронов непрерывно думает о своей неудаче с резидентом, казнит себя за промах, но какой?… Однако он ничем не мог утешить товарища.