Любовь очень зла - Татьяна Полякова

— Ну хорошо. Давай попробуем. Хотя, я считаю эту выходку жестом отчаяния. В письме никаких угроз и требований, злобная выходка и ничего больше.

— Хорошо, если так, — кивнула я, ни мало не сомневаясь, что угрозы не заставят себя долго ждать, и вдруг спросила:

— Ты ничего не хочешь мне рассказать?

— Что ты имеешь ввиду? — Сергей старался выглядеть удивленным, но в глубине зрачков появилось беспокойство.

— Может быть есть что-то такое…

Он решительно поднялся и взял меня за плечи.

— Я чувствую, времена для нас пришли не самые спокойные и потому хочу, чтоб ты знала. Я люблю тебя. Я люблю тебя так, как никого никогда в своей жизни не любил. Я готов сделать для тебя все, что угодно. Если понадобится убить кого-то, я и это сделаю, может звучит слишком зловеще, но что есть, то есть.

Единственное мое желание быть с тобой. И я добьюсь этого, чего бы это не стоило. — Тут он улыбнулся и добавил веселее:

— Получается у меня довольно высокопарно, наверное оттого, что с подобными речами мне выступать не приходилось. Трудно выразить словами то, что я чувствую. Пожалуйста, помни, что бы ни случилось я люблю тебя. Я сделаю все для того, чтобы мы были счастливы.

Он говорил вполне искренне, мне сделалось стыдно за то, что я могла усомниться в его чувствах, но почти в то же мгновение в глубине души шевельнулось сомнение: «слова это только слова»… Я попыталась избавиться от этой мысли.

— Я люблю тебя, — сказала я улыбаясь.

Через час мы расстались, Сергей отправился по цветочным магазинам, а я во вневедомственную охрану. Охрана дома была самой что ни на есть обычной. Никаких видеокамер и прочих технических достижений. Виктор любил повторять, что он честный человек и у него нет врагов. По поводу вездесущих охранников посмеивался, говоря, что держит их для солидности, а сигнализация в доме на случай, если какому-нибудь воришке взбредет в голову заглянуть к нам. Дом мы ставили на охрану, только когда уезжали на несколько дней.

Мое появление вызвало раздражение у дежурной.

— А что случилось? — спросила она строго.

— Видите ли, — как можно мягче принялась объяснять я, — у меня есть основания думать, что кто-то в мое отсутствие проник в дом.

Женщина нахмурилась и ровно через пять минут сообщила:

— Никакой тревоги не было. Ребята ни разу к вам не выезжали и вообще… У вас что-нибудь пропало?

— Нет. Скорее появилось, — ответила я.

— Что появилось? — не поняла женщина.

— Розы. Очень много роз. Возможно, это даже красиво, но мне бы хотелось знать, как они оказались в моем доме.

— Вы это серьезно? — растерялась женщина.

— Конечно, — кивнула я.

— Давайте еще раз по журналу посмотрим. Говорите, вы на неделю уезжали? Так… какого числа?

— Двадцать четвертого апреля.

— Приняла Миронова, сдала на охрану Давыдова. В 10.05. Все правильно?

— Да.

— Двадцать пятого апреля, 9.03, дом с охраны снят. Диспетчер Рябова.

— Как снят? — нахмурилась я.

— Снят. Давыдовым. Это ведь ваш муж? Он у нас в компьютере, имеет право. Значит с нашей стороны…

— Мой муж погиб, — сказала я. — Завтра сорок дней со дня его смерти. — Женщина замерла, чуть приоткрыв рот. На то, чтобы прийти в себя, ей потребовалось никак не меньше минуты.

— Вы должны были сообщить нам об этом, а вы не сообщили.

Откуда же нам знать? У нас определенные правила. Человек назвал код и фамилию…

— Да-да, — перебила я. — Извините. Я действительно должна была предупредить.

— Пройдемте к начальнику, напишите заявление, вам сменят код.

Вы хорошо смотрели, ничего не пропало? Надо же, какая неприятность. У нас такое впервые…

Последующие полчаса прошли как в тумане, я что-то писала, объясняла и выслушивала чужие наставления. В себя пришла, только оказавшись в машине.

Итак, все просто. В том состоянии, в котором я пребывала после убийства, не мудрено забыть о вещах элементарных. Кто-то этим воспользовался, назвался моим мужем и проник в дом. Он знал код. Кто мог его знать? Охрана? Почти наверняка охранники его знали. Знали или нет? Я не припомню случая… о чем это я?

Виктор мог звонить при них… мой муж очень осторожный человек. Допустим, все-таки охрана, больше некому. Не считая Жанны, разумеется. Могла она кому-то сказать? Зачем? Это лучше спросить у нее.

Я поехала в офис. Найти Жанну оказалось не так просто, секретарь Андрея на мой вопрос ответила: «где-то в офисе», но прогулявшись по коридорам и заглянув в многочисленные кабинеты, я в этом усомнилась, и тут нос к носу столкнулась с Жанной, она выходила из бухгалтерии.

— О, привет, — обрадовалась она, целуя меня. — Вернулась? Как родители? Волшебно выглядишь. Костюм там купила? К завтрашнему дню все готово, ресторанный зал на сто мест, приглашения разослали, в церкви будут лишь самые близкие, служба в десять.

Не рано? Ты ведь поспать любишь. Оттуда на кладбище и в ресторан. Меню посмотришь?

— Нет. Ты ко мне заходила?

— Да, — вроде бы удивилась Жанна.

— Когда?

— Сейчас соображу. Два дня назад.

— Дом был на сигнализации?

— Конечно. Я привезла продукты, у тебя холодильник пустой, и немного повалялась в твоей ванной. Не возражаешь?

— Валяйся хоть трижды в день.

— А работа? Еще я пила коньяк и разгуливала в твоем халате.

Красиво жить не запретишь. Что-нибудь не так?

— Цветы, случайно, не оставляла?

— Какие цветы?

— Розы. Штук двести.

— Ну, милая, у меня таких бабок нет. И мужика, который готов раскошелиться. И уж вовсе глупо розы тебе оставлять, у меня своя хата есть.

— Я помню. Ты одна приходила? — С физиономии Жанны дурашливое выражение мгновенно исчезло.

— Конечно.

— Как думаешь, кто-нибудь еще мог знать код?

— От меня — нет.

— Охрана Виктора?

— Понятия не имею. Ты успела меня запугать. Пойдем ко мне, расскажешь, в чем дело. — Рассказ много времени не занял. — Суки, — зло сказала Жанна, выслушав меня.

— Что? — не поняла я.

— Это я так, взрыв эмоций. Любимый родственник мог знать код?

— Я пожала плечами.

— Возможно.

— Это его работа, больше некому.

— Я не уверена. — Теперь пришла очередь удивляться Жанне.

— Что?

— Вдруг это не родственник?

— Лиличка, солнышко, я здесь не первый год, если б что-то… Я бы почуяла, не услышала, так поняла. Все у нас тихо. Было. До убийства. Сейчас переживаем, что тоже понятно. Перемены всегда страшат. Успокаиваем друг друга и надеемся на лучшее. Если ты думаешь, что Виктора убрали, я тебе отвечу: маловероятно.

Извини, я скорее охраннику поверю. Что Даниле привиделось, поди разберись. Парень мертв.

— Тело нашли?

— Вроде нет. Только это ничего не меняет. Если убил кто-то другой, у него была причина нам неведомая. Думаю, розы — работа Владимира Павловича, дражайшего родственника. Мысль об утраченных денежках спать не дает. Не знаю, как он мог узнать код, но его имя первым приходит на ум.

— А вторым? — спросила я, глядя за окно.

— Вторым… второго нет. У меня нет. А у тебя? Ты что, меня подозреваешь?

— Нет.

Жанна поднялась со своего места, приблизилась ко мне и сказала очень серьезно:

— Тогда, подруга, как на духу, чего ты боишься? — Я усмехнулась.

— Я терпеть не могу розы. Ты же знаешь.

— Первый раз слышу.

— Не удивительно. Я сама поняла это только сегодня.

Я хотела встать и уйти, но Жанна удержала меня за руку.

— Ты сообщила в милицию? — Я покачала головой. — Почему?

Кто-то вошел в дом, оставил эту записку. Я не сильна в уголовном кодексе, но шутнику вряд ли мало покажется, по крайней мере, отобьет охоту продолжать в том же духе. Ну, что?

Звонить в милицию?

— Нет. — Я пошла к двери. — Посмотрим, что будет дальше. Да, и главное: спасибо тебе.

— За что? — удивилась Жанна.

— За все.

— Звучит совершенно по-дурацки. Сегодня у меня полно дел, вечером позвоню. На всякий случай, машина придет за тобой в 9.45. Не забудь про вдовий наряд. Уж очень шикарно выглядишь.

На свете полно психов, которые завтра поставят тебе это в вину.

Осчастливленная дружеским советом, я потопала к своей машине.

Итак, толку от моих изысканий никакого, детектив я никудышный.

Знал кто-то наш код или нет установить может и реально, да вот я не знаю, как это проделать. Что, если действительно заявить в милицию? Пусть они разбираются. И показать записку. При мысли об этом мне сделалось нехорошо. Опять вопросы, настороженность в глазах, откровенное недоверие. Не дай Бог еще раз пережить все это. Я выезжала на проспект, когда зазвонил телефон.

— Лили, — сказал Сергей, — у меня новости. Давай встретимся.

— Ты что-то узнал? — почувствовав тревогу в его голосе, спросила я.

— Не по телефону. Жди возле сквера.

Через десять минут мы встретились. Сергей был действительно встревожен и не скрывал этого.

— В чем дело? — спросила я, садясь рядом с ним.