Пленница (ЛП) - Стоун Тана

— Сулала, — сказал он почти шепотом, когда у него перехватило горло.

Даника резко повернула голову, чтобы встретиться с ним взглядом, на ее лице было явное замешательство от слова, которое перевел ей внутренний переводчик.

— Кровавый дождь?

К'алвек кивнул, его губы сжались в мрачную линию, когда он ударил пятками в бок своего животного.

— В'алла, — крикнул он остальным воинам, когда джебели побежали, вытягивая длинные шеи и тереберая махнатыми ногами взад-вперед. Дотвеки издавали пронзительные боевые кличи, побуждая их двигаться быстрее, оглушительный звук их криков смешивался с нарастающим ревом приближающегося потока.

К'алвек почувствовал страх и смятение Даники, когда она прижалась к нему всем телом, но он не мог замедлиться. Им нужно добраться до укрытия скал, пока кровавый дождь не настиг их и не создал смертоносные вихри под песком. Он прижал ее ближе к себе, чувствуя, как ее сердце бьется у него в груди. Быстрее.

Глава 16

Рассвет начал проникать через окно в потолке, не ярко освещая комнату. По крайней мере, пока.

Макс откатилась от света и прижалась к теплому телу, которое ее согревало. Куш положил большую руку ей на бедро, а она прижалась головой к его шее. Она медленно просыпалась, не понимая, почему она спит рядом с полуобнаженным инопланетянином.

Макс поднесла руку ко лбу, думая о том, что крестикское вино ничем не отличалось от обычного — и от того, и от другого на следующее утро у неё болела голова, а воспоминания были туманными. Последнее, что она помнила, — это как сбросила мокрое платье и забралась в постель, пока Куш стоял на страже у двери. Видимо, ночью он лег на другую сторону кровати, и Макс каким-то образом перекатилась к нему. Вполне возможно, поскольку из-за его веса вся кровать наклонилась на его сторону.

Они пережили ночь в плену у крестиксов, а она всю ночь проспала рядом с самым большим, самым свирепым парнем, которого когда-либо встечала, и он не воспользовался шансом. Макс не знала, что испытывала по этому поводу. Она все еще с трудом могла поверить в то, что кто-то настолько сексуальный заинтересуется ею, и что серьезно крутой варвар окажется таким благородным.

Для неё это было безумием, чувствовать себя в безопасности, рядом с полуголым воином в татуировках. Но несмотря на то, что они поссорились — и он ушел от нее — она все еще испытывала утешение от его близости. Его прикосновение, казалось, давало ей странное спокойствие и уверенность, чем когда она находилась рядом с более цивилизованными пришельцами, с их причудливым городом и охраной евнухов. Откинув одеяло, Макс провела рукой по его груди, наслаждаясь его твердостью и напряженностью мышц. Кожа была гладкой и мягкой, несмотря на то, что он явно невосприимчив к сильному зною. Она удивлялась, как такое возможно, ведь на ощупь та не сильно отличалась от человеческой кожи.

Когда Макс коснулась пальцами его соска, кожа вокруг него покрылась бисеринками. Куш крепко сжал ее руку и открыл глаза. На мгновение все его тело напряглось, как будто он готов нанести удар, затем сосредоточился на ней, и, казалось, вспомнил, где он и с кем. Его рука расслабилась, но тело — нет.

— Извини, — сказала она. — Я не хотела тебя разбудить.

— Ты думала, что я буду спать, когда красивая женщина прикасается ко мне? — В его голосе не слышалось и намека на гнев, и ей показалось, что она заметила подобие улыбки, играющей в уголках его рта.

— Нет. — Ее лицо вспыхнуло от неожиданности, что ее назвали красивой. Ее не часто так называли. Умной, да. Несомненно. Красивой, не часто. — Наверное, мне стало любопытно. Ты отличаешься от людей, но я не знала насколько.

Теперь он широко улыбнулся.

— Ты прикоснулась ко мне, как к одному из своих экспериментов?

Она открыла рот, чтобы возразить, но остановилась. Он совершенно прав.

— Мне очень жаль. Наверное, я привыкла удовлетворять свое любопытство. Мне не следовало так прикасаться к тебе.

Он встретился с ней взглядом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Мне понравилось, как ты прикасаешься ко мне, — он отпустил ее руку. — Можешь продолжать удовлетворять свое любопытство, малышка.

Она порывисто рассмеялась.

— Нет, все в порядке. Имею в виду, я не хочу...

— Но ты хочешь, — сказал он. — Ты ведь этого хочешь, правда?

Он был прав. Ей хотелось провести ладонями по его коже, исследовать гребни и коснуться кончиков ушей. Ее пальцы практически чесались в предвкушении, когда она положила руку ему на грудь и приподнялась на локте.

— Ты точно не против?

Он приподнял бровь, глядя на нее.

— Нет, я не против.

Макс сглотнула, во рту у нее пересохло, когда она села и полностью сосредоточилась на большом инопланетянине, растянувшемся на кровати. Он такой высокий, что вытянулся во всю длину, а пятки свисали с края. Несмотря на его расслабленную позу, когда он заложил руки за голову, она заметила, что мускулы на мощной шее и широких плечах напряжены. Оба соска затвердели, кожа вокруг них стала темно-золотистой.

— Твоя кожа тверже нашей, — сказала она. — Но при этом мягкая.

— Не такая мягкая, как твоя, — сказал он сдержанно, когда она провела кончиками пальцев по твердым мышцам его груди.

— Наверное, нет, но в ней наверняка есть какое-то вещество, которое защищает тебя от солнца и песка. — Она легонько прикасалась к золотистой коже. — И поэтому у нее такой удивительный цвет.

Куш закрыл глаза и медленно дышал, на его шее проступили вены.

Макс провела рукой по его животу, спускаясь к шнуровке и задевая верхний гребень в v-образных рядах, которые уходили ниже. Она старалась не смотреть на выпуклость члена, натягивающего все еще влажные кожаные штаны. Ее сердце затрепетало. Не может же он быть таким огромным? Но она знала, что это так, хоть и мельком увидела, когда он сбросил штаны и сел рядом с ней. Макс отвлеклась от своих мыслей, увидев, как его брови удивленно приподнялись.

— Так для чего же они служат?

— Мои гребни? Я не знаю их истинного предназначения, — сказал он. — Знаю только то, что женщины ими наслаждаются.

— Женщины?.. О! — Она отдернула руку, представив себе, как далеко уходят гребни ниже пояса его брюк и как хорошо бы они ощущались, если бы обхватила ногами его талию и покачивалась на нем.

Он застонал.

— Не стоит так делать, малышка.

Она убрала от него обе руки.

— Мне показалось, ты сказал, что не против.

— Мне будет трудно держать себя в руках, если ты и дальше будешь представлять себе, как оседлаешь меня, — он открыл глаза, и в них горело желание.

Она покраснела.

— Ты читаешь мои мысли?

— Я не мог не видеть то, что ты себе представила. Твои мысли очень громкие.

Опять эта эмпатия. Макс замолчала на мгновение, не уверенная, хорошо это или плохо — иметь громкие мысли.

— Ты же знаешь, что нельзя просто так читать чужие мысли.

Куш резко сел, и она чуть не упала, но он поймал ее и обхватил за плечи, чтобы ее удержать.

— Я не читаю. Мне еще не удавалось почувствовать эмоции того, кто не дотвек. — Он обхватил ее лицо ладонью. — И никогда прежде я так ясно не ощущал чужих эмоций. Твой вид должен обладать эмпатическими способностями.

Макс покачала головой, ее сердечко затрепетало, когда он встретился с ней взглядом.

— Уверяю тебя, что нет. Я просто обычный человек.

Он провел большим пальцем по ее нижней губе.

— Ты далеко не обычная, малышка.

Макс могла видеть свое отражение в нем, его желание, которое выражалось, в том как он прерывисто дышал. Он хотел ее. Она чувствовала, как его желание пробегает сквозь нее, воспламеняя ее плоть. Не раздумывая, она поцеловала его в губы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он мгновенно отреагировал, перенеся ее на себя. Несмотря на то, что она сама спровоцировала поцелуй, Куш быстро завладел ситуацией, раздвинув ее губы властным движением языка. Макс застонала, когда его язык переплелся с ее, а губы оказались мягче, чем она себе представляла.