Бяка Ада и Тридесятое царство - Марианна Цветкова

На самом-то деле Аде просто не хотелось признаваться в том, что она чувствовала себя не в своей тарелке. События последних дней могли бы напугать кого угодно, а не только маленькую, беззащитную бяку. Вид Лешего и Добрыдня все-таки немножко успокаивал.

Вилли сжал шарик, экран засветился, и они увидели ту же кухню, в которой пили чай этой ночью. За столом вполоборота сидел Леший, лицо его было встревожено. Из сеней послышалось какое-то кваканье.

— Это ты, Добрыдень? — крикнул Леший. Он приоткрыл дверь, и в кухню ввалился старичок Добрыдень с ведрами в обеих руках. Губы его шевелились, он был растрепанный и красный как рак.

— Что случилось? — Леший заглянул в ведро Добрыдня и тут же отшатнулся от неожиданности. Ада с Вилли увидели, как из ведра выпрыгнула огромная зеленая жаба. Шлепнувшись на пол, жаба растворилась в лужице мутной воды и исчезла.

— Я набрал во-воды в колодце, принес ведра до-домой, а в сенях вода превратилась в а-ква-ква-ква-риум, — пролепетал Добрыдень.

— Опять проделки Водяного, — проворчал Леший. — Как же мне этого Вадика отвадить?

Ада чуть не поперхнулась ромашками.

— Слушай, Вилли, — прошептала она. — Что-то у них там тоже невесело. Давай-ка лучше выключим бякобук, пока они нас не заметили. Пойдем лучше на заплывы посмотрим. Хорошо, хоть заплывы после обеда начинаются, а то бы мы их тоже проспали, как и полеты.

— Ух, а разве ты не поплывешь? — удивился Вилли.

— Ты что, Вилли, я же плавать не умею, разве ты забыл?

— И я не умею. Почему же тогда Добрыдень сказал, что мы должны оберег выиграть?

— Не обращай внимания, он просто издевается.

— Зачем?

— Так просто, из вредности.

— Ух, да он вроде не вредный.

— Ладно, пошли, там видно будет. Хотя оберег нам бы и в самом деле не помешал. Полезная колдо-штучка — защита от болезни и смерти на целую неделю. Делаешь, что хочешь, никого не боишься. Вот бы я повеселилась! Ех-хо!

Ада отряхнулась так, как отряхиваются собаки, когда вылезают из воды. Только вместо брызг от нее отлетели ее минутные слабости — неуверенность и робость. Ада снова стала самой собой — бесшабашной веселой бякой. Она уже побежала к выходу, как вдруг услышала за спиной голос Вилли.

— Ада, а ты ничего не забыла?

— Погоди, дай подумать. Глаза, уши, лапы, хвост, шуба… Что еще?

— Колдо-маска!

Ада стукнула себя по лбу, полезла под кровать и достала оттуда изрядно запыленную колдо-маску. Грязная и потрепанная, маска уже вовсе не казалась такой загадочной, как вчера, в день награждения.

— Ух, Ада, ну разве можно так обращаться с колдо-вещами! Почему же у тебя маска под кроватью валяется?

— Она не валяется, она лежит. Аккуратно лежит. — Бяка нацепила маску так, чтобы она болталась за спиной.

— Ех-хо! Вот теперь я готова. Почапали!

Они вылезли из норы и направились к озеру. Светило яркое солнце, в самом разгаре был замечательный, яркий лесной день. Бяка даже начала помахивать хвостом от удовольствия, а Вилли благодушно ухал. В такой день не хотелось думать ни о чем плохом, а просто греться на солнышке в предвкушении радости или чего-нибудь вкусненького.

От дерева отделился молодой бука и преградил друзьям дорогу огромной сучковатой лапой.

— Пароль, — произнес бука.

— Опять свой пароль-мароль! Отстань, не мешай! Не видишь разве, что мы на озеро идем, на заплывы, — сказала Ада.

Вилли схватился за голову и тихонько ухнул от ужаса.

Бука пристально посмотрел на бяку. Оглядел с головы до ног, зашел со спины и оглядел сзади. Потом взял в лапы ее хвост, поднес к глазам кисточку.

— Ладно, проходите. Я тебя узнал, — обратился он к Аде. — Сама бяка Ада к нам пожаловала, — бука отвернулся и снова прислонился к дереву в ожидании новой жертвы.

— Ух, да ты теперь знаменитость, — Вилли как то странно посмотрел на Аду, как будто это была и она, и не она одновременно.

А бяка даже не заметила его восхищенного взгляда.

— Раз-два, лапы прямо,

Три-четыре, скоро яма, — запела она, беззаботно шагая вперед.

Почва уже становилась болотистой, то и дело попадались моховики и подберезовики, под ногами хлюпала вода. Просвет среди деревьев увеличивался, все чаще встречались существа, которые торопились успеть к началу заплывов. Третья, обязательная часть праздника Солнцестояния обещала быть не менее интересной, чем предыщущие.

Наконец друзья услышали плеск воды и голос Старого Пня: он советовал участникам состязаний начинать разминку.

Вдруг Ада замедлила шаг.

— Вилли, я поплыву сегодня, — сказала Ада с решимостью в голосе. — Мне очень нужен этот оберег. Я повешу его на шею. Он такой красивый…

— Ух, но ты же сама говорила, что плавать не умеешь? — с сомнением в голосе произнес Вилли.

— А вдруг умею? Я ведь даже не пробовала. Может, это совсем неслож… Ой!

Бяка подскользнулась, замолотила лапами в воздухе, но все-таки не смогла удержать равновесия и упала.

Когда бяка открыла глаза, на тропе возле ее хвоста сидела золотая змейка. Змейка подмигивала желтым глазом и поворачивала голову, словно приглашая за собой.

— Неужели опять… Только мне захотелось поплавать, поразвлечься…

— Ух, уж лучше иди за ней, — сказал Вилли. — Что-то мне твоя идея с плаваньем не очень нравится.

Бяка подпрыгнула и приземлилась на четвереньки.

— Ех-хо! Приключения! Ну тогда прощай.

— Ух, мы еще встретимся, мы обязательно встретимся, — бормотал Вилли. Усы его шевелились.

Ада бежала за змейкой и слышала, как на пляже шумят существа. Издалека доносился командный голос Старого Пня, свистки, плеск воды. Звуки становились все тише. Тропа, по которой шла бяка, вела вдоль озера, но прочь от пляжа. Ада недоумевала, куда же ведет ее золотая змейка. Неожиданно змейка, как и в прошлый раз, оперлась на хвост и замерла.

Ада, оцепенев, стояла на тропе, и вдруг послышались странный скрип и кряхтение. Бяка едва успела нырнуть в кусты, как из-за поворота выехала повозка, запряженная двумя рохлями. В повозке восседала Верховная, совершенно одна, без слуг, без свиты. Рохли, конечно, в счет не шли. К этим немым, забитым существам в лесу относились хуже, чем к животным. Верховная использовала их только для поездок верхом и часто била: то они ехали слишком медленно, то слишком быстро, — все ей не нравилось.

Ада впервые видела Верховную в одиночестве, и это событие показалось ей крайне необычным.

Верховная сейчас нисколько не заботилась о том, чтобы выглядеть величественно. Она грызла ногти, думая, что ее никто не видит. Ада пристально разглядывала царицу бяк в просвет между ветвями. "И почему я так боялась ее всю жизнь?" — подумала она.

В эти минуты Верховная была похожа на обыкновенную старую неряшливую бяку, чем-то серьезно озабоченную и недовольную. Впрочем, Ада и раньше никогда не замечала, чтобы Верховная улыбалась. Ада даже подумала однажды: "И почему все существа в лесу так стремятся к власти? По-моему, на троне невесело."

Совиные глаза Верховной были как всегда напроловину прикрыты тяжелыми веками. Одной мохнатой рукой, щедро украшенной браслетами и кольцами, бяка крепко сжимала поводья, а другой держала волшебный кнут с позолоченной рукояткой. Ада сама однажды наблюдала, как Верховная хлестнула кнутом буку, который посмел с ней спорить, и тот тут же превратился в рохлю. При мысли об этом Ада вздрогнула: все лесные обитатели отлично знали, что самое страшное оружие в лесу — это оружие превращений.

На рохлей было жалко смотреть: в страхе перед кнутом несчастные твари выбивались из сил, по унылым измученным мордам катились капли пота. "Хотя чего им бояться? — промелькнуло в голове у Ады, — неужели их можно превратить во что-то хуже рохлей?"

Несмотря на усердие, рохли часто спотыкались, повозка тряслась, качалась из стороны в сторону и лишь чудом сохраняла равновесие. Лицо Верховной искажалось от злости при каждом толчке. Но если царица выбрала путешествие на рохлях, значит, никакой другой транспорт не подходил для подобного случая — поездка совершалась в строжайшей тайне.

— Куда она собралась? — вскрикнула Ада, позабыв про осторожность.

Рохли остановились, как вкопанные, и навострили трепетные уши. Верховная тоже прислушалась.

Ада сидела в своем укрытии, затаив дыхание. "Только бы не чихнуть, только бы не чихнуть", — повторяла бяка. Душа ее проваливалась в пятки, сердце бешено колотилось. Наконец Верховная проворчала:

— Ладно, загляну на обратном пути, посмотрю, что там за птица. Эй, поторапливайтесь! — скомандовала она рохлям и проехала мимо.

Ада перевела дух. "Теперь я просто обязана узнать, что тут происходит. Так рисковать понапрасну? Да никогда в жизни! — подумала бяка. — А где же золотая змейка?"

Верховная отвлекла внимание бяки, и та напрочь забыла про змею, которая ее сюда привела.