Николай Негодник - Сергей Шкенёв

Человек усилием воли стиснул зубы и поднялся, пошатываясь из стороны в сторону. Если только его можно было назвать человеком – обожженное до костей лицо со свисающими лохмотьями кожи ничем не напоминало давешнего славельского купца, пытавшегося подкупить десятника в оцеплении у церкви. Пропало благополучное брюхо, а вместо него ребра выпирали сквозь прорехи в одежде.

– Ы-ы-ы… я отомщу! – хриплый голос звучал еле слышно.

Руки с длинными когтями сами нащупали медальон на груди и сжали.

– Опять тебе не спится, колдун! – недовольный возглас Великого Магистра раздался прямо в голове и отозвался сильной болью. – Что еще случилось? Ты везешь мне его сердце?

– Нет, мессир, – пробормотал человек. – Он живой.

– Что? – Новая боль заставила упасть на колени. – Кто два дня назад утверждал обратное? Ты лжешь мне, Артур!

– Нет, мессир, – на этот раз в голосе проскользнула и пропала тщательно сдерживаемая ярость. Его, Артура фон Юрбаркаса, обвинил во лжи смертный. Пусть не простой, но смертный. – Он действительно был мертв. Я сам это видел.

– Рассказывай, – потребовал Магистр. – Рассказывай все как есть.

– Слушаюсь, – колдун глубоко вздохнул, закрыл глаза и приложил медальон ко лбу. – Слушайте, мессир. Мне нечего скрывать.

Передача мыслей отняла много сил, и Артур не устоял на ногах – упал навзничь, раздавленный накатившей слабостью. Так плохо ему не было никогда, хотя за несколько веков своего существования успел повидать всякое. Это поручение оказалось самым сложным. Сначала долго вживался в личину славельского купца. Хвала Повелителю, что тот оказался бездетным вдовцом, иначе полностью освоиться не помог бы даже съеденный сырым мозг жертвы. Но трудности все равно оставались – обязательное посещение бани оказалось пыткой, а ежеутреннее умывание оставляло на лице пятна ожогов, которые удавалось спрятать только наведенным мороком.

И постоянное чувство голода, тянущее, изнуряющее, сжигающее изнутри. Страшное испытание, когда вокруг столько людей, здоровых, румяных, полнокровных… Но приспособился и даже стал находить определенную пикантность и остроту в крысиной крови. А если удавалось подманить доверчивую собаку, то пиршество получалось вообще выше всяких похвал. Но это редко, так как при частых пропажах могли поднять тревогу хозяйственные домовые.

Как же фон Юрбаркас их всех ненавидел! Этого князя, приютившего в городе множество противных цивилизации существ, наглого язычника волхва с его мерзкими опытами и горящими порошками, старого водяного, выбившего ему верхний правый клык из-за выброшенного в реку мусора. Всех ненавидел! Но ничего, придет время, и он отомстит. Обязательно. Страшно.

– Артур, ты меня слышишь? Артур! – Крик Великого Магистра опять пронзил острой болью и вырвал из сладких грез о будущей мести. – Куда пропал?

– Я здесь, мессир, – колдун с трудом приподнялся и сел.

– Слушай внимательно – у тебя есть месяц на подготовку. Завтра я передам приказ одному из отрядов… Да, ближайшему. Но поосторожнее с ними. Во всяком случае, пока не выполнишь поручение. А потом… потом делай, что хочешь. Все, что хочешь. Понятно?

– Спасибо, мессир.

– На здоровье, Артур. Рад проявить заботу. Цени.

– Я ценю, мессир.

– Тогда приятного аппетита. И еще раз напоминаю – осторожнее, рыцари Пшецкого крульства отличаются буйным нравом.

– И изысканным вкусом, – двусмысленно дополнил фон Юрбаркас.

– Как знаешь, – послышалось в ответ. – Жди и готовься.

– Да, мессир. Все во славу Ордена.

– Именно, – последнее слово всегда оставалось за Великим Магистром.

Но это не расстроило Артура, наоборот, радостное известие ободрило и поддержало. Месяц ждать… ерунда, зато потом появится пища, настоящая, к которой привык с детства…

…В своем предположении о происхождении вампира местный оборотень ошибался – не Трансильвания, Карпаты или Бавария, нет. Фон Юрбаркас был родом севернее, из тех краев, где холодные волны Янтарного моря постепенно переходят в поросшие кривыми соснами дюны и прибрежные болота. Где по соседству страна крупных и вкусных шпеков позволяет жить сытно и беззаботно целому племени сородичей Артура. Так что обещанные Магистром рыцари будут встречены с подобающим вниманием. Ну а пока…

А пока колдун опять обернулся черным туманом и направился к реке, чтобы перебить голод хотя бы лягушками. На берегу он принял человеческий облик и опасливо огляделся – попадаться под тяжелую руку водяного не хотелось. Последний, по природной русской дремучести, мог не оценить гастрономических пристрастий и просто дать по ушам. Дедушка Бульк требовал обязательно съесть все пойманное и не понимал, как можно только выпить кровь, а остальное выбросить. Темнота, одним словом.

Кстати, вот там, на камне, не он сидит? Артур прислушался к завыванию в пустом желудке, но не стал рисковать, развернулся и бегом бросился прочь. Терпение… Еще месяц терпения…

Русалка, сидевшая на берегу, обняв колени, подняла голову при звуке быстро удаляющихся шагов. Нет, это не он. И сегодня не придет, как не приходил вчера. И никогда еще не приходил. Разве что в мечтах.

Над ухом вился надоедливый комар, зудел, кружился, потом решился и сел. Несколько недоуменно потоптался по холодной коже и поплатился за ошибку жизнью – узкая ладонь с длинными пальцами прихлопнула назойливое насекомое. Да так и осталась прижатой к щеке, поддерживать тяжелую от невеселых дум голову.

Пусть сегодня у всех праздник – она не все. Это не для нее со стен города поют разухабистые песни загулявшие лешие. Хотя и стучит, бешено колотится от радости за любимого обычно медленное сердце, пусть. Решение уже принято и благосклонно одобрено старыми богами, пославшими ясный знак. И всего-то нужна самая малость – забыть.

Вот только не хочется и не можется. Да идут они лесом, эти старые боги! Что им за дело? Ей ведь многого не надо – просто ждать, как ждала уже не первый день, не первый месяц, не первый год. А вдруг сегодня произойдет еще одно чудо? Они случаются, эти чудеса, ведь правда? Появится, сядет рядом и улыбнется. И станет теплее холодная русалочья кровь, заалеют девичьи щеки. Если случится чудо.

Упасть милому на грудь, прижаться крепко-крепко, рассказать о том, о чем не смела раньше. Если случится… Когда случится чудо…

Глава 8

Николай покрутил в руках причудливо изогнутый кусок железа, задумчиво оглядел его со всех сторон и с раздражением бросил на верстак. Потом повернулся к Сереге, орудующему здоровенной кочергой в разожженном горне:

– И как ты представляешь себе кремневые револьверы?

– Я? – удивился волхв. – Кто из нас попаданец? Это твоя идея, в конце концов, тебе и воплощать. Княжеское слово твердо!

– Мало ли кто чего ляпнул…

– Не сравнивай.

Коля слегка приуныл. И дернула его нелегкая на праздничном пиру в честь собственного чудесного воскрешения усадить рядом с собой Славельского Патриарха Савву. Да, именно так, потому что после третьего ковша коварной мальвазии Шмелёв сообщил всем присутствующим о явлении откровения и тут же продиктовал указ об отделении от церкви греческой, как не оправдавшей доверия вышестоящего руководства, и учреждении собственной Патриархии. Возражения, что-де такие вопросы решаются исключительно Вселенскими Соборами, были отметены как вздорные. Проблема, дескать, обсуждалась на самом верху и получила полное одобрение.

В знак признательности Савва благословил правителя новообразованного Татино-Славельского княжества на борьбу с врагами Отечества, каковыми объявлялись практически все сопредельные государства. До тех самых пор, пока не докажут дружеские намерения. Список друзей прилагался и был открыт для пополнения.

В ответной речи, которую Коля помнил смутно, было обещано в течение месяца создать чудо-оружие и восстановить историческую справедливость. Под ней подразумевались границы Скифского Царства по состоянию на тысяча семидесятый год до Рождества Христова.

Слово сказано. Не простое – княжеское. И вот теперь вторую неделю приходилось ломать голову над изобретением того самого чудо-оружия. Пушки отметались сразу. Так как самобраный мешок категорически отказывался выдавать порох, а собственное производство упиралось в отсутствие сырья. И если проблему селитры можно еще как-то решить, то с серой… После долгих споров решили остановиться на легком стрелковом оружии и даже сделали несколько опытных образцов. Только стрелять из них все равно было нечем.

Расстроенный Николай набил трубку табаком и потянулся к горну прикурить. Постоянная работа в кузнице и ежедневные тренировки с мечом нарастили такие мозоли, что уголек можно было брать голыми руками.

– Опять надымишь, – недовольно проворчал некурящий волхв и распахнул окно. – Одно хорошо – комаров распугивает.