Чужая осень (сборник) - Валерий Смирнов

Смотрящая на своего шефа влюбленными глазами, слегка увеличенными фарами огромных очков, Ирина Сергеевна кивнула головой и осторожно закрыла громадную дверь кабинета.

Константин Николаевич достал из верхнего ящика стола небольшой коричневый конверт, передал его мне и жестом указал на остывающий кофе. Щелкнув золоченым «Ронсоном», он прикурил длинную черную сигарету «Плюс», щелчком пододвинул ко мне пачку. Я, конечно, мог повести себя ровнее, но барское гостеприимство хозяина этого кабинета мне почему-то не нравилось. Дома он вел себя иначе. Нет, не зря я продолжаю карьеру сторожа, хотя, наверное, тоже мог бы со временем пробиться в какой-нибудь начальственный кабинет. Власть даже если не портит человека, то волей-неволей откладывает какой-то отпечаток на его поведение, но создан я уж, видимо, так, что предпочитаю демократические отношения, что с Константином Николаевичем, что с моим незадачливым компаньоном Барановским. Поэтому достаю из кармана пачку настоящих пахитосок с вделанными мундштуками, специально приготовленных для встреч на подобном уровне и нажимаю на кнопку зажигалки «Дук модерн», за которую можно было бы взять несколько «Ронсонов».

Умный человек Константин Николаевич видел мое желание поддержать собственное реноме, и, смягчившись, умело подыграл.

— Кстати, — сказал он, сделав маленький глоточек кофе, — сахара не в меру… да, посмотри последний номер газеты «Знамя труда», думаю, тебя заинтересует. А для меня ничего интересного нет? — чуть ли не заискивающим тоном спросил он.

— Надеюсь, скоро будет, — стряхиваю густой серебристый пепел в чистейшую пепельницу, — я должен вернуть этот материал?

— Не обязательно, — делает он широкий жест, — копия есть копия.

Открытый ветрячок посылает свежую струю воздуха прямо в лицо, но и это не спасает от изматывающей духоты, и я чувствую, как рубашка словно приклеивается к спинке сиденья. Остановив машину у газетного киоска, отрываюсь от кресла, безо всякой очереди приобретаю свежий номер газеты и засовываю его в задний карман брюк. Дома небрежно бросаю взмокшую газету на стол и, удобно усевшись, аккуратно вскрываю коричневый конверт, достаю плотно сложенные листы папиросной бумаги…

именем Украинской Советской Социалистической Республики 21 января 1980 года Октябрьский районный народный суд г. Южноморска в составе председательствующего — народного судьи Малого М. А., народных заседателей Трасофатова С. Е., Копа Д. М., при секретаре Юраковой Е. И., рассмотрев в открытом судебном заседании в зале суда дело по обвинению Довгулевича Олега Николаевича, 19 августа 1930 года рождения, уроженца города Киева, поляка, б/п, образование высшее, холостого, не работающего, ранее судимого:

9 июля 1973 года народным судом Чиланзарского района г. Ташкента по ст. ст. 88, 197 ч. I УК Узбек. ССР к семи годам лишения свободы, освобожденного 29 декабря 1976 года условно на три года один месяц 20 дней, без определенного места жительства, в совершении преступления, предусмотренного ст. ст. 81 ч. 2, 140 ч. 2, 193 ч. 3, 194 ч. 1 УК УССР.

Установил:

29 октября 1979 г. в ночное время, Довгулевич О. Н. по предварительному сговору с не установленным следствием лицом по имени «Игорь» проник в помещение бухгалтерии городского агентства «Союзпечать», расположенного по переулку Гоголя, 1, откуда совершил тайное хищение государственного имущества: счетную машинку «Вильнюс» — 753 руб., калькулятор «Нисса» — 82 руб. 24 коп., пишущую машинку «Украина» — 251 руб. 20 коп., различные бланки бухгалтерских документов, пломбиратор, нумератор, чековую книжку, — всего на общую сумму — 1086 руб. 44 коп.

Похищенное имущество они перенесли в кв. 24 по спуску Гарибальди, 3, где оно было обнаружено и изъято.

7 ноября 1979 года примерно в 19.00 час. Довгулевич О. Н. по предварительному сговору с не установленным следствием лицом по имени «Игорь» путем взлома входной двери проникли в кв. 4 по проспекту Мира, 18, откуда совершили хищение личного имущества, принадлежащего Ярошенко А. К.: ятаган с золотыми насечками в серебряной оправе, Иран XVII век, стоимость — 2000 руб.; шпага в виде трости из японской вишни, Испания, конец XVIII века — 1500 руб. Миниатюры: «Портрет молодой девушки», вмонтированный в черепаховую табакерку, Франция, XVII век — 2500 руб.; портрет царицы Екатерины, автор Тор. Стефано — 5000 руб.; портрет «Аннеты», акварель, слоновая кость, Франция, первая половина XVII века — 2000 руб.; «Пейзаж с руинами», Италия, XVIII век — 1000 руб.; «Портрет 3-х детей», неизвестный художник, Россия, начало XIX века — 2500 руб.; «Образ святого князя Владимира», Россия, конец XVIII века — 1000 руб., Ростовская финифть «Святой ангел-хранитель», Россия, конец XVIII века — 600 руб. Женский портрет. Франция, начало XIX века — 3000 руб. Женский портрет. Франция, начало XIX века — 800 руб. Мужской портрет, Австрия, XVIII век — 2500 руб. Иконы: «Покров, северные письма», XVIII век — 2000 руб. «Семь отроков», Россия, XIX век — 1500 руб. «Богоматерь Владимирская» — 1500 руб. «Александр Невский» XVIII век — 1000 руб. «Богоматерь Агидитрия» 1791 год — 2500 руб. Вазу бронзовую, Франция, начало XIX века — 2000 руб… Квасник розовый с крышкой, Россия, начало XIX века — 350 руб. Скульптуру «Девушка, читающая книгу», Англия XIX век — 2000 руб. Розетку с тремя амурами на дне, окаймленную розами. Франция, XVIII век — 600 руб. Портрет Ильинского, 1857 г., рельеф из слоновой кости — 2000 руб. Ростовскую финифть «Женщина, вокруг нее святые», 1857 г. — 800 руб. Картину «Женщина с детьми», Италия, XVIII век — 1500 руб. Два складня «Воскресение Христово с праздником» — 290 руб. «Портрет неизвестного» работы Тропинина — 2000 руб. Бронзовую перечницу круглой формы, Китай, XVIII век — 200 руб., деньги в сумме — 50 руб.

Всего на общую сумму — 66990 руб.

Похищенное имущество перенесли и хранили в кв. 24 по спуску Гарибальди, 3, а в дальнейшем продали не установленному следствием лицу за 1500 руб.

Об остальных подвигах гражданина Довгулевича я читал не столь внимательно. В общем, приехал в город человек, специализирующийся, в основном, на кражах в общественных туалетах. Знакомится с неким Игорем, совершает с ним пробный набег на «Союзпечать», потом, меняя окраску, бомбит квартиру Ярошенко, далее его пути с Игорем расходятся, и Олег Николаевич возвращается к прежним делам — ворует портфели в туалетах, библиотеках и других общественных местах. При обыске у него находят разные вещдоки и в том числе сравнительно дешевый складень Ярошенко, который Довгулевич совместно с не установленным следствием Игорем почему-то не продал другому не установленному следствием лицу. Словно нарочно, чтобы подкрепить доказательство: в квартире у бабуси был именно наш вещий Олег, совершающий набеги на туалеты, а не кто-то другой. А далее все идет, как по маслу: Довгулевич получает свой «пятерик» и мотает срок, владельцам возвращаются их ценности, которые преступник не успел сбыть — паспорта, удостоверения, дипломаты, авторучки. И, наконец, что самое главное: суд оставляет без рассмотрения гражданский иск Ярошенко А. К., так как нет экспертного заключения о стоимости похищенных предметов. Это, конечно, не может не обрадовать всех не установленных следствием лиц, потому что вопрос о дальнейшей судьбе произведений искусства, кроме владельца, никого не интересует. Если учесть, что владелец в прошлом году отправился в тот мир, где просто некуда повесить полотно, становится ясно: раз всплыл Тропинин, то вскоре могут появиться и другие вещи, список которых лежит передо мной. И они сами приведут к своему новому владельцу, тому самому, скорее всего, не установленному следствием лицу, на которого работал также не известный следствию Игорь. И сейчас они могут действовать практически открыто, потому что суд интересует истина, а не дальнейшая судьба каких-то икон. С ними вообще что-то непонятное творится. Принесите в комиссионный магазин статуэтку Будды или изображение одного из многочисленных древних греческих богов — и их примут без лишних слов. Но попробуйте сдать туда икону, самую уникальную — ее не примут, так как она являет собой предмет культа. Почему же в таком случае предметом культа не является бронзовый Будда — загадка за семью печатями, которую, наверное, не в силах разгадать наши деятели от культуры. И пока такое положение существует, оно не может не радовать таких ребят, как я. Попытайтесь вытащить из музея пусть даже малоценный экспонат или из обыкновенного магазина какую-нибудь тряпку под покровом ночи — и вас, как правило, обязательно найдут и помогут найти свое место в жизни севернее родного дома. А тут исчезли, растворились неординарные произведения искусства и никого это не волнует — черт с ними. В списке, к примеру, значится портрет Екатерины работы «Тор. Стефано», который на самом деле Торелли. Известно, что эту миниатюру царица подарила своему фавориту Платону Зубову. Неизвестно только, где она находится в настоящее время. Быть может, ее уже перепродали в районе какого-то Сотбиза. Уж кто-кто, а я знаю, как перековывается искусство в доллары.