Наследник для миллионера (СИ) - Стар Дана

Мирон с явной опаской покосился на рот фифы, затем быстро выпутался из объятий, отшагнув вглубь квартиры.

— Вер, что с твоими губами?

— А? Да ничего страшного, — отмахнулась она, — просто отек небольшой. Скоро все пройдет. Была у косметолога, делала небольшую корректировку. Пустяк! Проходи… те!

Наконец-то про меня вспомнили.

Вероника невольно вскинула глаза на меня и пристально, очень тщательно осмотрела меня с головы до ног и обратно. Её аккуратный носик поморщился, а на лбу появились едва заметные морщинки.

— Значит… — мы произносим синхронно, глядя друг на друга.

Потом я неловко улыбаюсь, а Вероника поджимает раздутые губешки и буквально вгрызается в моё новенькое платье алчным взглядом, отчего её зрачки как у кошки становятся размером с пятак.

Мне кажется она все поняла — откуда у меня взялось это платье, только вот попыталась виду не подать, чтобы не начать наше знакомство с ссоры. Опять… Ибо первая наша встреча, мягко говоря, состоялась при весьма неприятных обстоятельствах.

— Ты Дана?

— Нет, Диана, — поправляю я её.

— Ах, да! Диана…

Неужели она не в состоянии запомнить одно слово? Она ведь читала заключение? Скорей всего намеренно исковеркала мое имя, чтобы показать своё превосходство.

Наверно зря я приехала сюда!

Ничего не выйдет…

— Какое поразительное зрелище! — девушка наклонилась практически впритык к моему лицу. — Да, очень похожа… Разве что нас с тобой отличает наличие дешевенькой косметике на лице.

Я едва сдержалась, чтобы не сострить. Все же я не достигла своей главной цели — я должна увидеть родителей и узнать правду! Потом можно и уйти, если она продолжит надо мной насмехаться.

Просто внушила себе мысль, что такие красопеты, как Вера, не видят граней. Они не понимают, что могут обидеть человека. Потому что воспитаны иначе. Потому что живут в другой социальной среде.

— Ух! Значит я бы выглядела точно также, не будь у меня в арсенале команды профессиональных хирургов и имиджмейкеров?

— Вера, не говори ерунды, — хорошо, что Мирон вмешался, закатив глаза и скрестив руки на груди.

— Ну а что? Я с двенадцати лет начала посещать салоны! Сейчас мне интересно посмотреть на то, что бы было, если бы я не занималась собой и пустила всё на самотек, — охнула она, проведя тыльной стороной ладони по лбу.

— Извините, — я уже собираюсь направится обратно к лифтам, как вдруг чувствую, как меня хватают за локоть.

— Подожди, — просит Мирон, останавливая. — Ох уж это Верино чувство юмора.

— Да ладно! Я же шучу! — подхватывает близняшка, изображая смех. Режущий и картавый. Как поломанные струны скрипки. — Ну что ж, проходите, гости дорогие. Будем разбираться. Ситуация уж жутко интересная и шокирующая…

Виляя пышной, накачанной задницей, обтянутой дорогой тканью брендового платья, Вероника проводит нас на просторную, ультрасовременную кухню.

— Прошу к столу.

— Чем угощать будешь? — с ноткой лукавства спрашивает Мирон.

— Из “Ренессанса” заказала их фирменные блюда. Всё для вас!

Кухня моей сестры больше напоминает какой-то современный музей, обставленный навороченным оборудованием и мебелью, нежели кухню.

Под ногами блестит белый мрамор, на стенах красуются дорогие, очевидно подлинные, картины. А на большом стеклянном столе в красивых тарелках с золотой окантовкой разложены очень даже странноватые деликатесы. Преимущественно морепродукты. На которых… у меня аллергия.

Совпадение?

Или всё те же злые шуточки судьбы?

— Дана, присаживайся.

— Диана, — снова поправляю я её в полголоса, занимая указанный ею стул.

Девица уселась рядом с Мироном. Демонстративно нагло закинула на его плечи руку, показывая, что он — принадлежит ей. Адресовала мне коварный, прищуренный взгляд, глотнув вина из бокала.

Мои впечатления об этой напыщенной девице не поменялись. После того, как я узнала Веру чуточку ближе, я удивилась, насколько сильно мы разные. Мы просто не можем быть сестрами в теории! Особенно близнецами.

Мы еще немного перебросились простыми фразами, а потом приступили к ужину. Вера больше не бросала в мою сторону глупые шуточки, а начала подробно расспрашивать меня о моей личной жизни. Хотя делала скучающее лицо, словно думает о чем-то другом, когда я рассказываю ей о себе. Зато, когда настала её очередь рассказов о себе — она начала тараторить похлеще воркующей сороки на дереве в деревне.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Пока она хвасталась собой любимой, я смотрела на устрицы, лежащие в моей тарелке, они казались мне какими-то жуткими. Отвратительными даже. И пахли неприятно. Я для вида просто в них вилочкой поковырялась.

— Не вкусно? — пискляво прыснула она, замечая мои страдания. — Это съедобно, — заверила меня хозяйка пира, — одна устрица стоит как твой недельный заработок в курьерской службе. Наслаждайся пока есть такая возможность. Где бы ты еще поела то, что вам, обычным людям, не по карману?

Я с силой сжала вилку.

— Вера, смени тон и разговор. К чему все это? — Мирон заметно разозлился. Он вообще отбросил в сторону приборы. Дал понять, что он сыт по горло характером своей невестушки. Недовольно скривил губы.

— Ой да, вы правы! Мы ведь здесь для другой цели собрались, — Вера деловито промокнула свои утиные губки салфеткой. — Новость — шок! Даже вообразить себе не могла, что у меня есть сестра близнец. Во дела! Я звонила маме с папой, но они утверждают, что я — единственный ребенок в семье.

— Но экспертиза показала… — добавила я потухшим голосом.

— Да, я знаю! Но ее можно ведь и подделать? — презренно выгнула она брови.

— Тест делала не я, а Мирон.

— Можно сделать еще один, — предлагает он.

— Ой, уже восемь, сейчас мама с отцом выйдут на связь. Пусть сами всё рассказывают!

Вера покинула кухню лишь на пару секунд, затем вернулась с ноутбуком в руках, который поставила в центр стола.

— Ну все, я делаю видео звонок. Мама с папой сейчас отдыхают на Карибах, так что увидеть их ты сможешь только по видеосвязи, — напыщенным голоском пояснила девушка, нажав на кнопку вызова.

Пока что я видела только наши лица, мелькающие на видео и серый фон. Я очень нервничала, отсчитывая секунды до важного момента. Как вдруг губки оборвались и на экране что-то замелькало. Набрав в грудь побольше воздуха, я задержала дыхание, сжав кулачки под столом. Сейчас я увижу своих родителей…

* * *

— Это… значит это она?

Динамик захрипел от важного, женского голоса с елейными нотками.

Картинка не очень четкая — рябит. Да и звук тоже оставляет желать лучшего. Но я их вижу. Значит, это они?

Мама и папа…

Две фигуры, застывшие по ту сторону экрана с суровым интересом, неотрывно следящие за мной.

Мой взгляд поймал темноволосую женщину в годах с короткой стрижкой и моими глазами. Рядом с ней сидит полноватый мужчина в годах. У него пухлое лицо, тоже темные волосы с вкраплением седины и густые усы. Выглядит как типичный олигарх. Но без костюма. Сейчас на господине Кулагине красуется яркая гавайская рубашка.

На заднем фоне, через распахнутое настежь окно, окруженное пальмами, виднеется гладь океана и изредка доносится пение чаек, перекрываемое шумом океанских волн.

— Диана, значит? — заикаясь мямлит женщина. — Вот так сюрприз. — И издает истерический смешок, быстро моргая наращенными ресницами.

Мужчина хмурится, всматриваясь в экран. Морщит лоб. А потом хрипло прокашливается, деловито поправляя усы пальцем, на котором сияет увесистый золотой перстень.

— Да, меня зовут Диана, а в-вы? — я почти не дышу. Меня почти сгибает пополам от такого сильного волнения! Аж в глазах потемнело на миг.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Антонина и Евгений… Кулагины. Боже, как же сильно ты на нашу Верочку похожа!

— Мама, папа, вам есть что сказать?

Воцаряется непродолжительная пауза. Пара переглядывается друг с другом хмурыми взглядами, затем Антонина Кулагина коротко бросает что-то на ухо своему супругу. Тот одобрительно кивает, соблюдая каменное выражение лица. После чего обращает взор обратно на меня.