Коварный искуситель - Моника Маккарти
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Найдите кого-нибудь другого, – горячился Макруайри. – Назначьте командиром Дугласа или Атолла. Я больше пригожусь вам на западе вместе с Ястребом.
Белла было задумалась: кто такой Ястреб? Потом до нее дошел смысл его слов. Если бы не столь отчаянное положение, она могла бы даже порадоваться: Макруайри не желал ее сопровождать.
– Не тебе решать, что и как делать. Ты отказываешься выполнять мои распоряжения?
Белла застыла, наблюдая за Лахланом, который осмелился возражать самому королю. Он так стиснул зубы, что побелели губы; глаза вызывающе сверкнули, а тело напряглось, как у змеи перед прыжком.
Потом она услышала, как он пробормотал:
– Нет, не отказываюсь, просто прошу подумать еще раз. Я на такое не подписывался.
А как же ответственность, долг? Да чему, собственно, она удивляется? Тот, кто бросил собственный клан, вряд ли может быть вожаком.
Но каким бы грозным ни казался Макруайри, Роберт Брюс не отступал ни перед кем – даже перед таким вот головорезом с горой мускулов.
– Именно на это ты и подписывался. Как думаешь, почему я выбрал именно тебя?
Долгую минуту мужчины мерили друг друга взглядами, и Белла могла поклясться, что чувствует, как между ними проскакивают искры.
Наконец Лахлан кивнул.
– Пойду приготовлю лошадей.
Белла в отчаянии смотрела ему вслед. Жаль, что он не сумел переубедить Роберта: значит, придется заставить короля принять ее доводы. Он как раз уже шел в ее сторону, но был настолько погружен в свои мысли, что мог бы пройти мимо, если бы она его не остановила.
– Прошу вас, сир, на одно слово!
Он поднял голову и, увидев Беллу, вымученно улыбнулся, а ее сердце охватила печаль.
Роберт Брюс выглядел именно так, как и должен тот, кто потерпел сокрушительное поражение, кого чуть не убили, причем дважды, на чьих глазах умирали друзья, много друзей, на кого идет охота и кто знает, что нигде на земле для него не осталось безопасного места.
Белла чувствовала, как подступают к горлу рыдания. Никогда в жизни не думала она, что увидит подобное уныние на лице Роберта Брюса!
Она была чуть старше Джоан, когда впервые встретила красивого молодого сквайра, который приехал, чтобы упражняться в боевом искусстве с ее отцом. Даже в семнадцать лет он казался хозяином жизни. Обаятельный и галантный, он ущипнул ее за нос и заявил, что когда-нибудь она задаст всем жару: силы духа у нее хоть отбавляй, сказал он.
Но вряд ли он знал, каким испытанием для нее станет замужество.
Роберт был единственным, кто дал понять Белле, что ее желания тоже имеют значение. Для нее он был как старший брат, которого ей всегда хотелось иметь: терпеливый, внимательный, добрый. И главное – он был ее отважным защитником.
В те месяцы, что прожил с ними – вплоть до смерти ее отца, – Роберт не раз спасал ее от его тяжелой руки. Отец Беллы был человеком жестокого и переменчивого нрава, то и дело отвешивал дочери затрещины, если она вызывала его неудовольствие, а это случалось нередко, но Роберту каким-то чудом удавалось его отвлекать. И отец забывал про неуклюжую девочку, которая то хлеб уронит, то суп прольет, то хохочет слишком громко.
Когда родственники убили отца, Белла была безутешна, но вовсе не потому, что ей было жаль тирана, а потому, что теперь Роберту придется уехать.
После того как вышла замуж, она редко видела Роберта, но несколько лет назад они оба оказались в Лондоне. Белла мрачнела лицом, вспоминая тот унизительный случай. Именно тогда муж впервые ударил ее. Застал их с Робертом в саду за разговором и решил, что здесь кроется нечто большее, чем дружба. Белла любила Роберта как брата, а теперь любила как короля, как и полагалось верной подданной. Ничего больше. Но мужу померещилась незаконная связь.
– Роберт, это правда? Вы действительно нас прогоняете?
Печаль в его глазах разбивала ей сердце.
– Нет, не гоню, Белла, а даю тебе шанс. – На вопрос в ее глазах он ответил: – Они не оставят меня в покое.
Конечно. Он надеялся увести преследователей за собой, чтобы женщины смогли спастись. Даже сейчас он все еще пытался их защитить.
– Найджел удерживает Килдрамми, – продолжал Роберт, имея в виду своего младшего брата. – Некоторое время вы будете там в безопасности, но если англичане подберутся слишком близко, я дал указания Зме… – Он оборвал себя на полуслове. – Макруайри отвезти вас в Норвегию, к моей сестре.
Он заметил, как вытянулось ее лицо, и поднял руку, призывая к молчанию.
– Знаю, ты его не жалуешь, но в молодости он долго жил в Норвегии, хорошо знает страну, так что отвезет вас туда, если понадобится. Тебе же известно, как ловко западные горцы управляются со своими галерами.
Это неудивительно: пираты всегда были замечательными мореходами, – но вовсе не означает, что она кому-то из них готова доверить свою жизнь.
– Дело не в моих симпатиях или антипатиях, – возразила Изабелл. – Я ему не доверяю.
Роберт внимательно посмотрел на нее.
– Ты ничего не утаила от меня, Белла? Может, он сказал или сделал что-то такое, что тебя оскорбило?
Она покачала головой.
– Нет-нет, ничего такого…
Похотливые взгляды, конечно, не в счет: неважно, что они сводили ее с ума.
– Тогда, значит, ты сомневаешься в его опытности?
Она снова покачала головой, вспомнив полдюжины убитых солдат мужа в лесу. Нет, воин он умелый, тут ничего не скажешь.
– Я сомневаюсь в его верности. Как вы можете быть уверенным в том, что он не предаст? Этот человек ничуть не лучше обыкновенного бандита.
Губы короля дрогнули, и впервые за долгое время Белла увидела на его лице намек на улыбку.
– Да, он такой, но тебе не о чем беспокоиться: если Макруайри что-то обещает, то непременно сделает, даже если ради этого придется пойти на хитрость.
Однако королевская похвала ее не убедила.
– Прошу вас, Роберт! – Она дотронулась до руки короля, щеки ее порозовели. – Я случайно услышала… Он ведь и сам не хочет с нами ехать. Если он бросил людей своего клана, то почему, вы думаете, он может сопровождать нас? Неужели никого больше нет?
Роберт покачал головой.
– Белла, я принял решение и прошу тебя просто верить ему, как ты веришь мне.
Да, королю она верила, невзирая на все, что случилось. Она не дрогнула в своей убежденности, хотя Шотландия потеряла своего защитника и надежду на свободу.
Белла смиренно склонила голову, на глазах ее выступили слезы, когда с сокрушительной ясностью поняла:
