Мой благоверный (СИ) - "Мануэлла"

Внезапно в голову пришла догадка- может, поговорить с Преподобным? Да, к хозяину его явно не пустят- не пришел ещё тот день, когда богатый землевладец, с кучей титулов, снизошёл бы до общения с простыми смертными, своими арендаторами и жителями деревень. Вот со священниками- да. Это было сродни прихоти одного излишне набожного господина, ставшей со временем негласной обязанностью для всех. В каждой деревне должен был быть свой приход, свой священник. И зачастую их выбирал и одобрял сам хозяин, а не управляющий. Порой в качестве Святых Отцов выступали и младшие сыновья старого хозяина, которым не досталось титула и денег. Ну, по крайней мере, сойдёт и управляющий.

Эдвин еще долго не мог уснуть, обнимая жену. Вспомнилась поездка на шахту, когда Шарлотта с местными женщинами поехала помогать раненым после обрушения одной из штолен. Эдвин не мог поверить глазам- словно пару веков назад, несчастные шахтеры вынуждены были спускаться в шахту, сидя в больших корзинах. Рискуя ежеминутно выпасть, исчезнув в темных недрах шахты глубиной в несколько сот футов. Железные клети, подъемный механизм на паровой, а не устаревшей конной тяге- о, нет, хозяин не считал нужным тратить на это деньги. Старый канат, ловкость рук да большое желание выжить- вот и все, что удерживало на плаву жизни шахтеров.

Парнишки- рабочие, их звали откатчиками, везли по двое свои груженные углем тележки совсем без рельс- просто по каменистым сводам шахты. Лица их были красными от пота и черными от угольной пыли, руки — жилистыми от ежедневной тяжелой работы. В шахте не работала вентиляция, " летучий газ", как называли его сами шахтеры, грозил взрывом и гибелью каждому, кто спускался в забой. Когда его становилось совсем много, то один из шахтеров делал " направленный взрыв", бросая спичку в скопившееся облако смертельного газа. Часто люди, привыкшие жить и работать с опасностью, даже не выходили из забоя, просто ложась на пол, позволяя, чтобы огромный огненный смерч пронесся над их головами.

Не менее страшным была и возможность затопления- шахтеры, скрючившись в три погибели, разрабатывали новые пласты, бурили новые штреки- если же там пролегал подземный ручей, то шансов на спасение ни у кого не было. Ведь на шахте был один насос, да и тот уже поизносился, едва работая.

Вспомнились и лица нескольких чумазых ребятишек, возрастом не старше Мэгги. Эти нечастные мальчишки вынуждены были весь день сидеть в шахте, в полутьме. Открывая и закрывая двери, что подавали доступ воздуха в выработки. На день малышу выдавалась лишь одна крохотная свечка, и если, вернее, когда, ведь запала хватало на несколько часов, она гасла, то ребенок продолжал работать в полнейшей темноте.

Глава 29

По договоренности с Преподобным, Эдвин выдвинулся вместе с ним рано утром на любезно предоставленной святым отцом старенькой лошадке. Сам священник ехал на телеге, понукая не менее старенького коня, едва переставлявшего копыта.

Новый камердинер, из числа только недавно набранных слуг, стараясь выслужиться на посту, чинно приветствовал их, а затем, взяв их верхнюю одежду, указал на кабинет, пафосно проинформировав:

— Сэр Годфри, лондонский поверенный его светлости, уже ждёт Вас, Святой Отец.

Преподобный с прытью, несоответствующей его возрасту, припустил к кабинету. По пути успев шепнуть Эдвину:

— Ну, не граф- может, оно и лучше.

Сэр Годфри, низенький полноватый мужчина почтенного возраста, любил в жизни две вещи- еду и спокойствие. Поэтому образ жизни его хозяина, сэра Эдвина (а тот велел именовать себя только так, упорно отметая все " ваше сиятельство" или " ваша светлость". " Годфри, старина, пойми- я ещё не свыкся с титулом, да к тому же я сразу чувствую себя трухлявым старым пнём, что любит лишь охоту и спит на заседаниях парламента, когда ко мне обращаются подобным образом"- не раз обрывал его молодой граф) всегда вызывал в нем крайнее отторжение. А ещё его любовь к розыгрышам, спектаклям…Взять хотя бы тот раз, когда он выкупил у мадам Фанни, владелицы одного из самых дорогих городских борделей, совсем юную проститутку. Создал той легенду о том, что она- наследница одного из почивших знатных господ (благо, родни, готовой опровергнуть это, у бедняги не осталось). Накупив ей нарядов, наняв учителей и слуг, он, спустя несколько месяцев ввел ее в высшее общество. Да так, что той посыпались приглашения, даже в Олмаке, поговаривали, ждали эту юную и весьма смышленную в перенятии манер леди прелестницу. Несколько богатых шалопаев едва не умудрились драться на дуэли из-за нее. А когда правда всплыла наружу (опять же, с подачи самого Эдвина), то его нечастному дяде стоило немалых усилий и денег, чтобы замять скандал. Или же тот случай, когда он продал свой патент, купленный ему заботливым дядюшкой, сразу же, едва его получил. Ещё много месяцев он жил в свое удовольствие, тратя деньги из наследства, оставленного родителями, изредка отправляя дядюшке письма с описанием ужасных тягот службы. Правда, потом пришлось отдать долг Родине- дядя, узнав о продаже патента, пришел в неописуемую ярость, что было совершенно неожиданно от него, ничем, кроме своих путешествий и раскопок, не интересующегося. Он потребовал от племянника отслужить, заново купив тому патент Или же совсем вопиющую историю, которую еле-еле удалось замять огромными деньгами дядюшки, несмотря на чудачества, искренне любившему племянника-разгидьдяя- тот пару недель флиртовал на приемах и балах с самой баронессой Фон Штрайссе- дамой суровых нравов, одной из блюстительниц нравственности, негласных патронесс " Олмака", что поломала немало девичьих жизней своим суровым отказом устроить их выход в свет, придираясь подчас к мелочам. Особенно любила старая дама сплетни, смакуя самые мелочные проступки несчастных дев, превращая их в крах репутации бедняжек. И вот огда же этп дама сдалась на милость соблазнителя, тот назначил ей тайное свидание под покровом ночи в его загородном особняке. Туда даму должен был доставить его кучер в карете, лишённой всяких опознавательных знаков и герба. Каково же было удивление последней, когда она, скинув с себя плащ, под которым по уговору с пылким юношей, ничего не было, на кровати она увидела не предмет своих двухнедельных эротических воздыханий и страстных ночных видений, а…собственного супруга. Который также, весь побледневший, возлежал на кровати в костюме Адама. Причинное место его было прикрыто алой розой- такова была его договоренность с ветреной юной красавицей, что очаровывала его в течение последних двух недель- ее представили как одну из весьма дальних и весьма бедных родственниц одного из его ныне покойных знакомых. Имени того он, правда, не помнил. Но тут же согласно закивал головой, что готов взять прелестницу под свою опеку. К невероятному удовольствию слуг и сэра Эдвина, прятавшегося с приятелями в сигарной, едва одетая разъярённая дама носилась по всему дому с видом Цербера за своим голым супругом, кляня беднягу на чем свет стоит. И сам Эдвин не преминул похвастать своей проделкой в нескольких игровых домах.

А те невероятные суммы, что хозяин тратил на исполнение своих прихотей, притом, с самого детства? Казалось, между ним и его дядюшкой, упокой Господи его душу, существовало негласное соглашение или соревнование- один жалел сироту, растил его, но не давал ни любви, ни ласки, предпочитая свои путешествия и науку реальной жизни и юному подопечному. А тот в ответ старался привлечь внимание, впадая из крайности в крайность. Один раз в своих тратах он даже перещеголял принца-регента, за что последний был высмеян в стихах анонимного автора " вот и настал он, сей момент, когда второй лишь принц-регент. И грустен он, и одинок, и прохудился кошелек. А юный Эдвин и не знал, что принца в тратах обскакал".

Вот и сейчас хозяин зачем-то вызвал его. В другую страну…Будто в Лондоне у него мало дел- сэр Годфри скривился, вспоминая путешествие на корабле, во время которого тошнота не покидала его ни на минуту. Вызвал- а сам неизвестно где! В очередном загуле…А дела…Сэр Годфри едва приступил к проверке работы уволенного поверенного, но уже был уверен, что найдет там множество недочётов- вся бухгалтерия велась из рук вон плохо, цифры не сходились. Уверенность в том, что прохвост обманывал хозяина, росла с каждым проверенным счётом.