Ментальная химия: Наука исполнения желаний - Чарльз Энел

Очевидно, что люди все больше и больше привыкают мыслить. Раньше, чувствуя недовольство и раздражение, они шли в ближайший кабак и утешали себя спиртным. После этого их недовольство исчезало, как по волшебству. Теперь же ситуация полностью изменилась. Люди стали больше читать, учиться и размышлять. И чем интенсивнее они думают, тем меньше их удовлетворяет существующая действительность.

Правители хорошо знакомы с этой истиной. Вот почему в Англии есть свой эль, в Шотландии — виски, во Франции — абсент, в Германии — пиво. А в Америке, чье население представляет собой смешение этих наций, можно найти любой вид спиртного. Поистине это самый легкий способ поддерживать в населении «дух счастья и довольства». Человек, принявший изрядную дозу алкоголя, не станет задавать слишком много вопросов. Ну а если это все-таки произойдет, нужно налить ему еще стакан.

Этот способ низведения граждан страны до состояния полного отупения обладает еще одним преимуществом: он дает государству огромную прибыль. И уже эти деньги можно использовать на то, чтобы удерживать население в экономическом и духовном рабстве. Ведь человек, не способный думать, никогда уже не сможет осознать духовную истину.

Миллионы китайцев приносятся в жертву тем прибылям, которые сулит англичанам торговля опиумом. Точно так же торговля алкоголем несет миллионные прибыли банкам и корпорациям, позволяя представителям этих корпораций получать сумасшедшие гонорары. Ради этого, а также ради возможности вести безвольные массы населения на избирательные участки, чтобы проголосовать там за партии, успевшие обанкротиться политически и морально, в нашей стране всегда найдутся те, кто будет ратовать за свободное распространение спиртного.

Доктор Вудс Хатчинсон утверждает, что за последние три года уровень смертности в Соединенных Штатах снизился с 14,2 до 12,3 на тысячу населения. Это значит, что запрет на торговлю спиртным сохраняет нам до 200 тысяч жизней в год. «Школьные учителя, медсестры, главы благотворительных организаций, начальники полиции практически единодушно сообщают о том, насколько лучше за последние два года стали кормить и одевать наших школьников, насколько улучшились их комфорт и благосостояние».

И все же находятся те, кто выступает за изменение закона Волстеда. И это при том, что не существует, пожалуй, уже ни одного человека, чье мышление было бы в таком зачаточном состоянии, чтобы не улавливать простейших истин. Стоит слегка приоткрыть дверь, чтобы распахнуть ее можно было одним движением пальца. Так и тут: изменение — это всего лишь прикрытие для полного аннулирования. А это вновь направляет общество по пути физической, ментальной, нравственной и духовной деградации, обрекая страждущее человечество на прежние горести, терзания, позор и бесчестье.

Вряд ли кто-то решится оспаривать тот факт, что наша страна, как никогда прежде, нуждается в конструктивном законодательстве и управлении. Для поддержания и дальнейшего развития национального и индивидуального благосостояния требуется правительство, обладающее здравым суждением, ясным видением будущего, обширными знаниями и практической сметкой. Никакое заурядное руководство — и мы успели убедиться в этом на собственном опыте — не в состоянии решить тех проблем, что встают перед страной с момента окончания войны. Конгресс, лишенный подлинных лидеров, оказался совершенно беспомощен перед послевоенными трудностями. Сделано было очень мало, да и то не на самом высоком уровне. Никогда еще, повторимся, мы не нуждались так в конструктивном руководстве со стороны высших государственных деятелей. Однако все наши надежды оказались напрасны.

Совсем недавно в газете «Сент-Луис глоуб демократ» появилась редакционная статья под заголовком «Куда мы идем?»:

Чья это вина? Кого нам упрекать в том, что ресурсы наши так малы, хотя потребности весьма велики? Ответ очевиден: это вина нашего народа. Именно он выбирает лиц, призванных управлять страной и ее ресурсами. Никто не сможет подняться наверх без воли народа. Это основополагающий принцип нашего государственного устройства. И мы не вправе жаловаться, что правительство не отвечает нашим требованиям, если при этом мы не делаем ничего, чтобы подобрать лучших управляющих. Но что же происходит в действительности? Можно ли утверждать, что люди активно встают на поддержку тех, чьи мысли, суждения, знания и характер ставят их в положение настоящих правителей? Отнюдь нет. Подавляющее большинство куда охотнее голосует за лиц, отличающихся прямо-таки противоположными качествами; лиц, сеющих вокруг себя вражду и неприязнь.

Как может правительство величайшей в мире нации функционировать на должном уровне, если сформировано оно из подобного материала? Как могут совершить что-либо конструктивное те, кто не умеет создавать и чьи советы исполнены неразберихи? И как вообще подобные люди попадают в правительство? Совершенно очевидно, что они играют на наших слабостях, обличая то, что раздражает и огорчает подавляющее большинство людей. В обществе и в самом деле хватает проблем. Беда лишь в том, что, следуя этим курсом, мы не только не улучшим ситуацию, но рано или поздно доведем ее до критического состояния.

Прежде чем восстановить силы и возобновить успешное продвижение вперед, нам надо справиться с гнетущими нас проблемами. А сделать это в состоянии лишь те, кто обладает конструктивным складом ума. Уж с этим-то должны согласиться все заинтересованные стороны. Тем не менее мы продолжаем вверять свои судьбы тем, кто следует курсом разрушения, а не созидания. Каким же будет итог?

Основа нации — это индивидуум. Правительство олицетворяет собой средний уровень общенационального интеллекта, то есть тех индивидуумов, что составляют нацию. Следовательно, и работать надо с каждым отдельным человеком. Необходимо добиться, чтобы изменилось мышление личности. После этого коллективная мысль сама сможет позаботиться о себе. Мы же делаем все наоборот. Мы пытаемся изменить правительство, вместо того чтобы менять индивидуумов. И это при том, что даже небольшого усилия с нашей стороны достаточно для того, чтобы преобразовать деструктивное мышление в конструктивное.

Еще десять лет назад ценные бумаги немецких корпораций раскупались ничуть не хуже английских и американских. Никому и в голову не приходило, что эти бумаги могут обесцениться. Муниципальные облигации крупных немецких городов свободно продавались на биржах Лондона, Парижа и Нью-Йорка. Марка была такой же стабильной, как доллар и фунт стерлингов.

Нельзя сказать, чтобы интерес к этим облигациям полностью упал; и даже основная сумма по ним будет полностью выплачена. Вот только сделано это будет деньгами, стоимость которых едва ли превосходит стоимость бумаги, на которой они напечатаны. Выходит, консервативные немецкие инвесторы, предпочитавшие всем вкладам самые безопасные, из расчета в 4–5 %, оказались практически ни с чем. Единственным утешением они могут счесть то, что либеральное правительство никак не ограничивает доступ населения к пиву. А тот, кто может потреблять вдоволь пива, охотно позволяет другим принимать за себя решения, поскольку алкоголь никогда еще не содействовал ясному, логичному и последовательному мышлению.

И вот оказывается, что за последнюю неделю ноября (1922 года) было выпущено 61 644 000 000 немецких марок, что уступает лишь рекорду предыдущей недели — 67 579 000 000 марок. Так что теперь немецкая марка не составляет даже сотой доли цента.

Десятки тысяч американских граждан трудились не покладая рук, чтобы создать себе небольшой капитал. Неужели и им придется столкнуться с тем, что лет через десять их бумаги будут оплачивать ничего не стоящими долларами?

Единственное, что может удержать доллар от падения, — это наше нежелание жить в условиях такой свободы, когда несколько избранных обогащаются за счет остальных; свободы, низводящей американских граждан до положения автоматов — и все ради того, чтобы судьба нации определялась узким кругом лиц.

Счастье, довольство и благополучие — результат ясного мышления и верных поступков, ибо мысль предваряет и предопределяет все наши действия. Искусственная стимуляция в форме опьянения спиртным может на время спутать наши чувства и заглушить сознание. Но как в механике и экономике каждое действие сопровождается отдачей, так и в человеческих отношениях за каждым действием следует незамедлительная реакция. Рано или поздно нам предстоит признать, что ценность вещей напрямую зависит от признания ценности индивидуумов. Всякий раз, когда общество проникается верой в то, что вещи важнее людей, а интересы богатства превышают интересы личности, его ждет неприятный сюрприз со стороны окружающей действительности.

Американцы должны понять, что все их начинания будут успешными лишь в том случае, если они смогут по максимуму развить физический, ментальный и нравственный потенциал своей нации. Только тогда их вложения могут считаться абсолютно надежными.