Некро Файлы (ЛП) - Мартин Джордж Р.Р.

Мама Рэндольф нашла Квинта вскоре после этой трапезы. Он не выказал никакого желания съесть ее следом, так что она привела сына домой и обнаружила, что тот вполне удовлетворялся, поедая молодых козлов и визжащих свиней, которых разводил при жизни.

Мама снова стоит в дверях. За ней - Квинт. На нем лишь брюки, которые держатся на его костлявой талии с помощью коричневого кожаного ремня со следами от зубов.

- В постель! - командует Мама. - Давайте покончим с этим делом.

Мэгги возвращается в постель. Ложится. Она знает, что за этим последует. Это - самое худшее.

Мама ставит Квинта перед старым стулом. Теперь Мэгги не видит Иисуса, но это даже хорошо. То, что должно случиться, не предназначено ни для чьих глаз, особенно не для очей Спасителя. Мэгги смотрит на своего супруга. Его волос больше нет, как нет и плоти его губ и большей части носа. Язык на месте, но он липкий и серый, как старая протухшая форель. Левая сторона головы разбита, а обнаженный мозг почернел и поблескивает, напоминая Мэгги о грибе, который она как-то решила припрятать в пакете из-под сэндвича. Левый глаз выпал, но правый широко распахнут и покрыт влагой. Живот непомерно вздулся и колышется, словно под кожей носятся личинки. На одной руке нет пальцев, зато на другой их целых три, и они неуклюже нащупывают ширинку. Каким-то образом Квинт знает, зачем его сюда привели.

Мама Рэндольф подходит к Мэгги и тянется, чтобы задрать ее платье вверх. Мэгги вздрагивает и мнется, поэтому Мама ее сильно ударяет.

Мама закатывает рукава.

- Квинта надо бы подзадорить. Пусть полюбуется хорошенько, ты же сама понимаешь. Так что успокойся и не мешай.

Небрежно, словно собираясь поменять грязную пеленку, Мама раздвигает Мэгги ноги, чтобы Квинту открылся вид получше. Потом она начинает медленно потирать Мэгги клитор, другой рукой поглаживая внутреннюю сторону бедер. Мэгги не смотрит. Она впилась ногтями в бока, пока боль не заструилась ручейком крови к ее гениталиям.

- Квинт, ты помнишь? Ты видишь Мэгги? Ее красивое платье? - говорит Мама. - Погляди, Квинт, какая она красавица.

Она наклоняется к промежности Мэгги и начинает лизать. Ее дыхание, струящееся из носа, теплое; влага ее слюны холодна. Мэгги стонет. Стыд раскаляет ее разум и душу. Удовольствие дразнит тело.

Мама, Квинт, Иисусе, нет! Господь мой, пастырь мой!

Квинт ворчит. Мэгги поднимает голову и смотрит на него. Он уже расстегнул ширинку и нашел пенис. Пенис пожелтел и разложился, словно рыба, выброшенная на берег реки. Квинт дергает его, и член медленно поднимается. Льется багровое предсемя.

Мама начинает сосать. Сначала нежно, а потом - с остервенением, и тело Мэгги рефлекторно выгибается дугой. Желчь огнем выжигает себе тропу вверх по ее глотке и капает из уголков губ. Когда губы Мамы на секунду прерываются, Мэгги падает спиной на матрац. Кислота снова взмывает вверх, и Мэгги давится в кашле.

Мама снова подносит язык к отверстию, а потом засовывает в него большой палец. Мэгги чувствует, как мокнут стенки ее влагалища, предавая ее в момент ужаса и отвращения.

Я ни в чем не буду нуждаться, Господи Иисусе, я не буду!..

- Хорошая девочка, - говорит Мама сухо.

Мэгги корчится на кровати, слезы ярости льются из ее глаз и бегут на матрац. Мама встает.

На том, что осталось от верхней губы Квинта, застывшая капелька жидкости. Одна сторона его рта дергается, словно в попытке улыбнуться.

Мама жестом указывает на сына.

- Давай, Квинт, Мэгги не может ждать.

Квинт пристально смотрит вперед, ворчит, а потом идет вперед. Когда он проходит рядом с матерью, та говорит:

- Я очень хочу внученьку!

Мэгги отворачивается и закрывает глаза, пытаясь вспомнить прошлое лето. Дни света и теней, игр и купания, дни работы и испытаний, дни обещаний вечности. Но у нее получается лишь вдыхать зловоние существа, взбирающегося на нее. Все, что она может - чувствовать, как хлопает по ее щеке язык-форель и ощущать вкус бегущего вниз по ней почерневшего мозгового вещества на губах. Квинт, изгибаясь, неуклюже входит между ее колен, и усыпанный язвами член, будто оглушенная, полуживая змея, проникает внутрь.

Мэгги до крови закусывает язык, чтобы не почувствовать холодное извержение семени. И словно в ответ на это стенки ее влагалища сжимаются в ужасающем, унизительном оргазме.

Конец подходит быстро. Мама оттягивает Квинта прочь, после чего целует Мэгги в лоб и велит ей оставаться в кровати еще по меньшей мере час, чтобы семя нашло свое место.

Одна, за запертой дверью, наедине с подносом с завтраком на вонючем стуле, Мэгги лежит, не двигаясь. Ее платье все так же задрано кверху. Она берет свою левую руку в правую, представляя, что правая - это теплая, живая рука Квинта, и кладет ее на лицо, наслаждаясь нежным прикосновением. После она опускает эту руку на живот и крепко давит. Скоро там будет новая жизнь, если Мама права. Она могла быть там и раньше. Это было бы для Мамы величайшим счастьем. Мэгги мучает один вопрос. Нет, она не хочет знать, когда родится ребенок; вовсе не это выворачивает ее мозг наизнанку.

Она смотрит в окно. Ветерок утих. Осталась только неослабевающая жара. Луч солнца по-прежнему на ковре.

- Все изменилось, - говорила Мама. - Мир теперь другой. Это как привыкать к холодной воде. Может, и не хочется, но иногда ничего не поделаешь. Надо как-то выживать, вот и все.

Мэгги успокаивает себя и закрывает глаза. Она думает, родится ли ребенок, который вырастет и будет играть на площадке у дома? И думает, будет ли ребенок живым и хорошеньким, как мама?

Или же окажется мертворожденным и уйдет вслед за своим отцом?

Перевод: Амет Кемалидинов

Рэнди Чэндлер - автор книг "Плохой ЖуЖу" ("Bad Juju"), "Адские колокола" ("Hellz Bellz"), "Мёртвый ЖуЖу" ("Dead Juju") и различных рассказов. Он также является автором книг "Демон темного леса" ("Daemon of the Dark Wood") и "Детектив Дайм" ("Dime Detective"), которые скоро выйдут в издательстве "Comet Press". Он живет в Джорджии.

т. Уинтер-Деймон был писателем и иллюстратором из Тусона, штат Аризона, чьи художественные, научно-популярные и поэтические произведения появились в сотнях журналов и антологий. Тим скончался в 2009 году.

† † †

"Я есмь Тот, Кто был Жив и был Mертв... И Имею Ключи от Aда и Смерти" был впервые опубликован в журнале "Grue" № 14, летом 1992 года. Эта история представляет собой отрывок из их романа "Дуэт для Дьявола" ("Duet for the Devil"), опубликованного издательством "Necro Publications" в 2000 году. 

Тим Уинтер-Деймон был бы рад, если бы этот отрывок из "Дуэтa для Дьявола" был включен в эту книгу. У меня такое чувство, что он смотрит на меня из Необъятного Потустороннего Мира со злобной ухмылкой на лице.

Рэнди Чэндлер, т. Уинтер-Деймон

"Я есмь Тот, Кто был Жив и был Мертв... И Имею Ключи от Aда и Смерти"

До того как он стал чем-то большим, чем просто человеком, он любил тусоваться в панк-клубах и кофейнях типа "Nouveau Expresso" и "90 Night" - фанковых маленьких клубах, где молодые радикалы, пост-битные поэты и панк-музыканты собираются для взаимного массажа своего "эго" или для того, чтобы их философия была стилизована по последней моде. В той, прошлой, жизни Слайс был сердитым молодым поэтом, известным как "Бард Костей", потому что он всегда носил свой костюм из кожи и костей, когда читал свои безумные стихи на публике. Т-образные куриные, свиные, собачьи и кошачьи кости (выкрашенные в черный цвет), беличьи черепа, человеческая бедренная кость - все это музыкально гремело, когда он двигался, как сумасшедший колдун, бормоча свои леденящиe душу стихи и гимны смерти. Его наряд был увенчан жутким головным убором худу, сделанным из коровьего черепа и увешанным куриными лапками и птичьими перьями. Он напыщенно расхаживал в этих своих убийственных вещах, и тугие маленькие "киски" в аудитории (те, у кого было более извращенное либидо, которое мрачно пылало под искрой его адских углей и гри-гри-груженого рэпа) становились мокрыми и извивающимися, жаждущими этой "большой кости", выпирающей под его набедренной повязкой. В те дни у Барда Костей было много пёзд.