Лавр Корнилов - Александр Ушаков

В конце августа 1914 года австро-венгерские войска предпринимают массированное наступление на корпуса 3-й армии генерала Н.В. Рузского в районе Равы Русской. Разгораются бои и на левом фланге 3-й армии, в полосе 8-й армии генерала Брусилова. Превосходящие силы противника наступают на участок, удерживаемый корпусом Цурикова. Брусилов приказывает Цурикову удерживать центр и правый фланг, а левым флангом (48-й дивизии) отойти, занять позиции и вести оборонительные бои. Прибывший к Брусилову начальник штаба XXIV армейского корпуса генерал-майор Трегубов просит разрешения 48-й дивизии не отступать, а оставаться на занимаемых позициях. Брусилов отстраняет Трегубова от должности, назначив вместо него генерала Байова{117}. Позднее Брусилов писал, что на второй день боя правый фланг «держался на месте и напор противника стал слабее, чем в предыдущий день; в центре VII и VIII корпуса, хотя и с трудом и большими потерями, также удержались на своих местах; но левый фланг, к сожалению, как я это предвидел, потерпел крушение. 48-я пехотная дивизия была охвачена с юга, отброшена за реку Щерик в полном беспорядке и потеряла 28 орудий. Неприятель на этом фланге продолжал наступление, и если бы ему удалось продвинуться восточнее Миколаева с достаточными силами, очевидно, что армия была бы поставлена в критическое положение»{118}. Создается впечатление, что виной всему была корниловская дивизия, не выполнившая приказа об отходе на другие позиции.

Многие историки сходятся во мнении, что сейчас довольно трудно определить степень чьей-то вины. Можно предположить, что приказ Брусилова запоздал. Сам Брусилов отмечал, что телефонная и телеграфная связь штаба армии с XXIV корпусом была нарушена, а восстановлена только «к полудню следующего дня». Возможным является и то, что Корнилов просил остаться на занимаемых позициях для того, чтобы не делать ночного марш-броска на необорудованные позиции. Однако несомненно и то, что причины неудачи корпуса Цурикова в целом и корниловской дивизии в частности кроются в просчетах самого брусиловского штаба. В штабе не усмотрели вовремя возможности подхода свежих австрийских частей к участку обороны корпуса Цурикова. И неожиданно для русских 4-й венгерский корпус с троекратным превосходством начинает наступление на участке дивизии Корнилова. Брусилов начинает спешно искать резервы. Но их под рукой нет.

Тем временем доблестные полки 48-й дивизии, несмотря на большие потери, отражают атаку за атакой. Не менее тяжелое положение складывается и у соседей Корнилова, 49-й пехотной дивизии. Положение от полного разгрома спас конный корпус генерала Павлова, вовремя атаковавший венгерских пехотинцев в ночном бою. Противник был вынужден отступить. События этих недель войны получили название «Галицийской битвы», являвшейся, по выражению известного русского военного историка А.М. Зайончковского, «сложной стратегической операцией»{119}.

В начале сентября разгораются кровопролитные бои под Варшавой. 4 сентября все армии Юго-Западного фронта должны были перейти в общее наступление{120}. 4, 5-я и 9-я армии Юго-Западного фронта активно сражаются в районе Ивангорода и под Кельцами. 3-я же и 8-я армии, оставленные в Галиции, занимают оборонительный рубеж по реке Сан. Общее командование этими русскими силами возлагалось на генерала Брусилова. В это же время австрийское командование перегруппировывает свои силы с целью нанесения удара в Галиции. Брусиловские войска были вынуждены втянуться в затяжные оборонительные бои.

В конце сентября по всей линии фронта 8-й армии, от Хырова до Стрыя, начинаются кровопролитные бои. Русские войска, сдерживая стремительный натиск австро-венгерских частей, зачастую сами переходили в атаки. Неоднократно позиции переходили из рук в руки. Войска с обеих сторон имели большие потери. 11 октября XXIV армейский корпус, разгромив австрийские войска армии генерала Бем-Эрмоли, вышли во фланг противника и начали наступление. Австро-венгерские войска дрогнули и начали отступать по всему флангу. 22 октября 1914 года закончилось Хыровское сражение.

В это же время штаб Юго-Западного фронта получает указание Ставки о наступлении. Обеспечивая наступление основных сил фронта на виленском направлении, 8-я армия переходит к активным действиям в Карпатах.

10 ноября в ночном бою при Такошанах у Лупковского перевала группа добровольцев 189-го Измаильского полка 48-й дивизии под личным командованием Корнилова прорывает позиции австрийцев. Воспользовавшись паникой в расположении австрийских войск, отряду Корнилова удалось захватить 1200 пленных, а плененный австрийский генерал Рафт, пораженный смелостью, яростью и малочисленностью русских, сказал, что «Корнилов — не человек, стихия»{121}.

11 ноября войска корниловской дивизии начинают спуск с Лупского перевала. Австро-венгерские войска еще не оправились от поражения, не имели перед русскими частями сплошного фронта обороны, и поэтому соблазн наступления со стороны русских был велик. Вместе с 48-й дивизией начинают наступать и другие части 8-й армии: 2-я сводно-казачья дивизия и VIII корпус. Командиры частей запрашивают штаб армии о дальнейших действиях — наступать ли дальше или закрепиться на достигнутых позициях. Брусиловский штаб колеблется. Достаточных сведений о противнике нет, свои войска измотаны и нуждаются в отдыхе, обозы отстали. Позже, в своих воспоминаниях, Брусилов отметит, что приказа переходить Карпаты частям своей армии он не давал, а Корнилов действовал вопреки имевшимся распоряжениям. «Корнилов, — пишет Брусилов, — опять отличился в нежелательном смысле: увлекаемый своею жаждой отличиться и своим горячим темпераментом, он не выполнил указания своего командира корпуса и, не спрашивая разрешения, скатился с гор и оказался, вопреки данному ему приказанию, в Гуменном; тут уже хозяйничала 2-я сводная казачья дивизия, которой и было указано, не беря с собой артиллерии, сделать набег на Венгерскую равнину, произвести там панику и быстро вернуться назад. Ген. Корнилов возложил на себя, по-видимому, ту же задачу, за что и понес должное наказание. Венгерская дивизия, двигавшаяся от Унгвара к Турке, свернула на Стакчин и вышла в тыл дивизии Корнилова. Таким образом, он оказался отрезанным от своего пути отступления; он старался пробраться обратно, но это не удалось, ему пришлось бросить батарею горных орудий, бывших с ним, зарядные ящики, часть обоза, около 2 тысяч пленных и с остатками своей дивизии, бывшей и без того в кадровом составе, вернуться тропинками»{122}.

Сам же Корнилов, в своей записке «Закарпатский поход. Боевые действия 48-й пехотной дивизии с 26 октября по 20 ноября 1914 г»., указывал, что дивизия оказалась за Карпатами не по его инициативе, а «в результате развития оперативной обстановки в течение 10—12 ноября 1914 года»{123}. В этом документе он не упоминает о приказе Брусилова, запрещающем переход Карпат. Другие приказы, относящиеся к этому периоду, отражаются и даже частично приводятся. Все это позволяет предположить, что если и был приказ Брусилова, то его Корнилов мог и не получить из штаба корпуса, а потому и действовал в соответствии со сложившейся боевой обстановкой.