Проектор - Влад Эмир

– Таня, а тебе сны снятся? Снились? О чём?

Таня была симпатичная девушка, милая и симпатичная, с большими серыми глазами, стройная. Возможно, когда-то и кому-то станет хорошей женой. И матерью. Возможно, будет. Наверняка будет – она к этому слишком серьёзно относится и готовится. Но Влада сейчас волновало совершенно другое. Он ехал в Ростов-на-Дону учиться и думать. Думать – в перерывах между учёбой и… Жизнью! Когда начинаешь жить обыкновенной человеческой жизнью, думать не получается. А может нужно просто дать задание мозгу? А самому ждать ответа, живя в это время обычной человеческой жизнью. А мозг сам извлечёт из информационного поля всё, что тебе требуется Что это поле существует, у Влада вообще сомнений никаких не было. Дай команду мозгу, и он найдёт в этой «библиотеке» нужное тебе произведение. Даже не имея возможности определить, что ты хочешь найти в этом поле. Влад искал не просто что-то, он искал дискретные точки, пиксели, где сконцентрирована одна информация о чём-то, о каком-то одном событии. Как в мультипликации! Влад иногда с удивлением обращался к другим сферам деятельности человека, кроме, пожалуй, математики, к которой испытывал особое расположение. Что такое мультфильм, как его создают? Влад это знал. И это было очень похоже на то, что зрело в его мозгу. Рисуют картинку в блокноте, на одном листе, потом на втором, на следующем листке, рисуют ту же самую картинку, в которой совпадает всё, кроме одного какого-то крохотного движения или положения, допустим, крыльев бабочки. На третьем – то же самое, только крылья бабочки ещё дальше смещены. Потом ещё один листок – и крылья уже в другом месте. Дискретные листки, эпизоды, события, картинки. Но быстро перелистывая блокнот, меняют страницы и бабочка оживает, начинает махать крыльями. Здесь уже задействована и физиология человека, строение его глаза и мозга.

Дело в том, что изображения, фокусирующиеся на сетчатке глаза, передаются в мозг с замедлением, на микросекунды, но с замедлением. И передаются именно отдельные картинки, фотографирующиеся этой сетчаткой. А уже в мозгу они, эти кадрики, сливаются в сплошной поток информации, мозг их распознаёт и считывает, строя снова ленту из непрерывных движений, как было и в оригинале. Глаз и мозг – великое изобретение природы, которая подсказала людям кинокамеру. Люди задаром приобрели у Природы кинокамеру – её изобретение. И им за это ничего! А если это всё так, то почему бы в каждом пикселе информационного поля не могла бы быть вложена информация о каком-то любом событии и рядом, в соседнем пикселе, продолжение этой информации? Ещё один эпизод. Фотография, снимок, где у бабочки крылья уже передвинулись?

– Таня! А где может быть этот информационный слой? Прослойка?

Тане хотелось любви. И детей. Таня хотела семью, она хотела остаться в Академгородке, студентам здесь запросто предоставляли семейное общежитие. Таня не хотела остаться в информационном поле в виде информации или фотографии, она хотела здесь родить. Родить человека. От другого человека. Но Влад думал пока только об информационном поле, поэтому и уехал в Ростов-на-Дону, не желая пока думать ни о чём другом, а уж, тем более, о том, чтобы помочь Тане родить другого человека. Рано ему ещё было.

А учиться пришлось и было не рано. И не поздно. Но первый год после школы Влад пропустил, так и не выбрав себе место дальнейшего обучения. После Академгородка это трудно было сделать. Деятельность учёного, а пока младшего научного сотрудника института, допустим, прикладной математики, Влада мало интересовала. Вот деньги… Год терять не хотелось – началась работа в проектном институте «Проектпромвентиляция»;

В институте, куда Влад пошёл работать вместе с другом, Юрой, с которым учился ещё в школе, до Чукотки, с первого класса по шестой, сначала работать было интересно. Первые две недели, до первой командировки в Донецк, на какой – то металлургический завод. Деятельность всего института заключалась в том, чтобы давать рекомендации после осмотра и проверки оборудования систем вентиляции об улучшении работы, о необходимости замены самих приточных и вытяжных вентиляторов, увеличении или сокращении объёмом притока или вытяжки, для обеспечения максимального комфорта работающего персонала. Работа была не сложная и хорошо оплачивалась. Институт заключал договора с промышленными предприятиями, нуждавшихся в его, института, услугах, получал предоплаты, направлял своих сотрудников в командировки группами по четыре – пять человек, проводил замеры, по имеющимся таблицам производил соответствующие расчёты и, как итог, давал эти самые рекомендации, за которые уже производился окончательный расчёт. Выехав в первую же командировку в составе пяти человек, Влад целый день ходил с ними по заводу, изучая и рассматривая устройство вентиляционных систем, поднимался на крышу, осматривая вытяжные вентиляторы, под окнами цехов рассматривал приточные вентиляторы, специальным прибором замерял давление воздуха в воздуховодах, определял визуально число открытых окон или вычислял, приблизительно, площадь разбитых стёкол. Вечером командировочная бригада, разместившаяся в местной гостинице, отмечала свой первый день пребывания в командировке, закупив для этих целей целый ящик местного вина. А Влад раскрыл книги таблиц и, периодически обращаясь к коллегам с вопросами, изучал методику проведения замеров и всего хода проводимых работ. Командировка, в таком объёме работ на всю бригаду, была рассчитана на три недели. Вечером следующего дня Влад положил перед начальником, старшим группы командированных, полный и окончательный расчёт необходимых мероприятий по обеспечению максимальной эффективности уже работающей вентиляции и рекомендации по увеличению её эффективности. Расчёты, подтверждённые таблицами, выкладками, обоснованные математически. Оказалось, для этого совсем не обязательно ходить по этажам и проводить замеры, осматривать визуально было быстрее и проще. Были и схемы вентиляции, на которых указывались и размеры вентиляционных коробов и номера двигателей насосов, и нагнетающих, и всасывающих. Размер и площади битых стёкол по всему заводу Влад определил за полчаса. Руководитель командированной бригады рассматривал анализ, подготовленный Владом, нахмурив брови. Ему понадобилось с полчаса чтобы признать всё, предложенное Владом.

– Ну, и что теперь делать будем? – наконец, изрёк Анатолий, так звали руководителя, – Институт закрывать?

Влад не знал. Институт уже был не нужен. Сегодня он выполнил работу целого отдела из тридцати человек, на которую им отводился целый месяц. А таких договоров у института было много. Очень много.

Следующие три дня бригада пила. А после пьянки, взяв с Влада слово, что он не появится в институте в ближайшие три недели, все разъехались по домам. Через три недели, оформив должным образом командировочные и получив деньги, составившие, вместе с зарплатой, довольно приличную сумму, Влад всё-таки попал на ковёр к начальству. Кто заложил всю бригаду, он понятия не имел. Но работа была, отчёт сдан и расчёты не вызывали сомнения. Начальство даже не поверило добровольному «стукачу», который позавидовал такому несанкционированному отпуску бригады.

– Рассказывай, Влад, – коротко сказал начальник отдела. – Рассказывай, как ты это просчитал?

Рассказ и объяснения заняли полчаса. Когда Влад окончил, начальство немного помолчало, переглядываясь друг с другом, а после попросило его, Влада, на немного минут выйти и подождать за дверями. Ещё на полчаса. А через неделю его послали в другую командировку, в Армейск, в Крым. На месяц, втроём. Так же, на крупный завод. Только втроём, хотя цена на проведение работ на заводе, указанная в договоре, была в четыре раза больше, чем в договоре по Донецку. И завод был не меньше. Ребята остались отдыхать в Крыму, а Влад вернулся. Через три дня, с отчётом и рекомендациями – по всей форме, как и положено, согласно руководящих документов. Теперь уже ребята не возражали – начальство было в курсе. Получив командировочные и отпускные, Влад ушёл в свой очередной внеочередной отпуск. Через месяц, съездив ещё в две командировки и выполнив работу почти, всего отдела за год вперёд, Влад уволился. Его особо и не удерживали, работа в отделе была непыльная и хорошо оплачиваемая.

А идея зрела, но пока ещё не хватало знаний, опыта, интуиции, ну и в конце концов возраста – возраста зрелости. Всё это Влад восполнял и пополнял в следующие пять лет. Учился. А потом ещё следующие пять лет работал. Появились знания. Опыт. Интуиция, Ну и, конечно же, возраст! Вот тогда только идея смогла перерасти в Гипотезу. Влад в качестве экспериментальной обезьяны использовал себя. Мозговой атаки не требовалось – здесь нужно было выяснить нечто другое – не найти решение, а получить его извне. Вскрыть одну из ячеек, где хранилась нужная информация. Найти, разыскать именно эту ячейку, настроить все сорок тысяч километров нейронов своего мозга на поиск этой ячейки. В том самом информационном поле, существование которого является только гипотезой. Доказать теорему – если удастся вскрыть ячейки, то, значит, существует и поле, где этих ячеек, пикселей, видимо – невидимо. А раз существует поле, то можно ведь сделать и наоборот – рассмотреть содержимое этой ячейки, выделив её из общей массы пикселей! Эксперимент шёл за экспериментом. Результаты были практически всегда. Немного создавал фон и сам мозг Влада, умещающий в себе, так же по одной из гипотез, все знания и данные о Вселенной. Нормальный человек, ничем «незаморачивающийся», использует только два – три процента знаний своего, так называемого, «серого вещества». Остальная масса информации таится в его, мозга, недрах, прячется и изредка достаётся. Изредка. Когда уж очень человек этого хочет. Или умеет трудиться совместно со своим мозгом. Или помогают ему другие люди. Поэтому эксперименты должны были быть максимально чистыми, продуманными, чтобы попробовать выделить то, что Влад мог раньше откуда-то знать, помнить, хранить в подкорке своего мозга и, случайно или не случайно, почерпнуть оттуда, приняв это за сканирование одной из ячеек гипотетического пространства, хранящего все земные, а, может быть, и не только земные, знания. Влад думал, искал, вычислял, экспериментировал.