Александр Яковлев. Чужой среди своих. Партийная жизнь «архитектора перестройки» - Владимир Николаевич Снегирев

Итак, учеба в аспирантуре позади, он снова в «обойме», в главном штабе коммунистической партии. Да, должность у него пока прежняя — инструктор, но зато отдел куда более важный, один из ключевых в Центральном комитете — пропаганды и агитации. Сусек, куда его поначалу определили, называется так — сектор массовой агитации. Руководит им Костя Черненко, хороший парень, сибиряк, трудяга, друг Леонида Ильича Брежнева, с которым вместе трудился в Молдавии в начале 50-х. Этот Костя спустя двадцать с лишним лет станет генеральным секрета-рем — кто бы мог подумать тогда…

Автобиография А. Н. Яковлева. 7 мая 1960. [Личный архив А. Н. Яковлева]

Александр от работы в секторе пытается уклониться, изобретает всякие объяснения. Мол, не очень расположен к этому важному труду, не оратор, не агитатор. На самом-то деле он давно, еще с ярославских времен, убедился в пустоте этих попыток партийной агитации, про себя называл их «потемкинскими деревнями». Просит заведующего отделом Л. Ф. Ильичева направить его в сектор газет — работа понятная, знакомая, ведь и сам был журналистом. Леонид Федорович идет навстречу.

И следующие четыре года Яковлев вплотную занимается СМИ — сначала газетами, затем его назначают руководить сектором радио и телевидения.

Леонид Федорович Ильичев, секретарь ЦК КПСС по идеологии. 18 июня 1963. [РИА Новости]

Здесь надо напомнить читателю, особенно молодому, что в СССР все СМИ жестко контролировались партийными организациями. Все без исключения, даже такие далекие от политики, как детские, ведомственные или спортивные. Все! За местной печатью и телерадиовещанием присматривали республиканские, краевые и областные комитеты партии, союзные СМИ находились под каждодневным контролем ЦК. К примеру, каждый инструктор сектора газет курировал определенные печатные издания. Он был обязан ежедневно просматривать их на предмет соответствия генеральной линии, реагировать на критические письма, поступающие в Инстанцию, посещать партийные собрания, проводимые в курируемой редакции, отслеживать кадровую политику.

На факультетах журналистики нескольких университетов, где готовили будущих корреспондентов и редакторов, главной была кафедра партийно-советской печати. Кстати, эти факультеты, уровень и качество преподавания на них тоже контролировались парторганами.

Хорошо, если куратором газеты или радиокомитета оказывался приличный, умный человек, который отстаивал право журналистов на критику, на то, чтобы они поднимали самые острые проблемы государства и общества. Беда, если таким надсмотрщиком был циничный карьерист, идеологический начетчик, считавший журналистов лишь винтиками в хорошо смазанном партийном механизме и державший их в узде.

Разные люди попадались тогда среди кураторов — могу засвидетельствовать это лично как человек, проработавший в СМИ более полувека. Но зато любой главный редактор был вынужден поддерживать с «надзирателем» добрые отношения.

Александр Яковлев в своих воспоминаниях пишет о том, что старался прикрывать редакторов и корреспондентов от нападок партийных чиновников.

Особенно трудно приходилось смелым журналистам, работавшим далеко от Москвы. Стоило им коснуться какой-то наболевшей проблемы, написать острую статью, подготовить принципиальный репортаж на радио или телевидении, как местное партийно-советское начальство делало стойку: кто позволил вытаскивать наружу «нетипичные недостатки», порочить достижения социализма, лить воду на мельницу врагов? Как правило, обвинения были стандартными: газета (радио или ТВ) «извращает факты», «игнорирует успехи», «чернит действительность».

А если учесть, что все СМИ в Советском Союзе существовали еще и под ежедневным, тотальным контролем т. н. Главлита, то есть цензурного ведомства, то понятно: ни о какой свободе слова тогда не могло быть и речи.

Став руководителем сектора радио и телевидения, Яковлев с головой погрузился в новые для себя проблемы. Телевещание в те годы развивалось в мире бурными темпами, а Советский Союз явно отставал. Причины тому были разные, носили и технологический, и политический характер. Старики в Политбюро боялись «разлагающего влияния», которое может оказывать на молодежь «голубой экран». При этом они ссылались на практику вещания ТВ в западных странах, где телепрограммы заполонялись разного рода дешевыми шоу, вестернами, рекламой. Опасались, что с появлением спутникового вещания все это бесконтрольно хлынет и на экраны телеприемников советских людей.

Верный существовавшим тогда строгим идеологическим установкам, Яковлев в своих выступлениях и записках неизменно указывает на классовую сущность телевидения. В одной из своих статей он так и пишет: «Вопрос о том, является телевидение благом или злом цивилизации, не технический, а классовый»[33].

Но это — дань партийной традиции. Точно такая же необходимая, как портрет В. И. Ленина в каждом руководящем кабинете. Зато дальше в той же обширной статье Яковлев дает подробный и глубокий анализ текущей ситуации с развитием ТВ, его перспектив. Приводит факты и цифры стремительного роста числа телезрителей во всех регионах СССР, рисует картину технического прогресса в этой области, напоминает о том, что само вещание в силу его природы обречено быть международным, и в качестве примера приводит «Интервидение» — сеть, созданную соцстранами.

Впрочем, все дальнейшие рассуждения автора сводятся к поучениям — как следует использовать это чудо современной техники для повышения уровня политической пропаганды, народного образования и художественного просвещения.

Яковлев призывает телевизионщиков активнее помогать партии в ее организаторской работе, вести репортажи с колхозных полей, элеваторов, промышленных предприятий, чаще давать слово руководителям партийных и советских органов, воспитывать молодежь в духе патриотизма и верности ленинским идеалам.

Эту статью в «Коммунисте» вполне можно считать одной из первых фундаментальных публикаций, посвященных телевидению, которое на ближайшие десятилетия станет самым эффективным, самым влиятельным инструментом формирования общественного сознания. Там кроме назиданий (кстати, иногда не лишенных здравого смысла) содержится попытка анализа и структурирования телевизионной аудитории, осмысления т. н. обратной связи и формирования телевизионных программ. Даже сейчас, спустя годы, многие положения той яковлевской статьи не потеряли своей актуальности.

Что ни говори, а если этот человек приступал к какому-то новому делу, то всегда занимался им основательно и глубоко. Кстати, когда СССР канет в лету и наступят новые времена, президент Б. Н. Ельцин именно А. Н. Яковлева призовет руководить российским ТВ. И именно А. Н. Яковлев, по свидетельству ветеранов Останкино, останется в их памяти как профессионал высокого класса.

Но не только теоретическими изысканиями была наполнена тогда жизнь заведующего сектором. Он справедливо относит к своим активам участие в строительстве современного телецентра и знаменитой Останкинской телебашни.

Когда Александр Николаевич стал заниматься этими новыми для себя вопросами, все наше центральное ТВ размещалось на Шаболовке в комплексе, который уже не отвечал потребностям сегодняшнего дня и тем более перспективам завтрашнего. Теснота, старая аппаратура. Между тем уже вовсю шли разговоры о повсеместном переходе на цвет, приближалась эра спутникового вещания, на отечественном рынке появлялись новые модели приемников.

Госкомитетом по радиовещанию и телевидению руководил Михаил Аверкиевич Харламов, биография которого