Обычная жизнь - Андрей Колганов

"Приступай немедленно!"

"Что случилось?" — заволновался Мильченко, впервые переключив рацию на передачу.

"Две наших деревни перешли под контроль Центральных. Позавчера подбит из засады патрульный БТР, двое наших погибло. Сегодня утром внезапным налетом захвачен и разграблен склад боеприпасов на северо — восточной оконечности Города. Один часовой убит, двое тяжело ранены".

"А нефтепромыслы?"

"К счастью, нам удалось перехватить вооруженный отряд неизвестной принадлежности на подступах к Залесью. Позавчера был бой, потери примерно равные".

"То есть вы их не разбили?"

"Не разбили. Нет ни одного пленного".

"Понял. Приступаю. Связь кончаю".

Глава 4 Первый бой

БТР-80, шурша колесами по асфальту, быстро бежал вдоль портовых сооружений на Запад. Позади остался суматошный день сбора, проверки, подгонки и погрузки амуниции, боеприпасов, снаряжения, продуктов. Теперь на город упали густые сумерки. Впереди, по правую руку, еще догорала красивая малиновая полоска июльского заката, отороченная желто — оранжевым, затем какимто неуловимым зеленоватым цветом, быстро переходившим в густо — синий и затем — в темно — лиловый бархат, уже ночной, на котором начали проступать первые блестки звезд.

Сержант сам сидел за рулем, остальные расположились на жестких скамеечках десантного отделения. Через окошки впереди толком мало что можно было разглядеть. Гораздо лучше было видно, если прижаться глазом к бойнице, но оттуда вид открывался только сбоку, да и сидеть в таком положении было неудобно — и шея затекала, и нет — нет, да стукнешься лицом о броню.

Вот бронемашина уже выскочила за пределы Города. Порт закончился, слева за Рекой еще можно было разглядеть силуэты громоздких корпусов судоремонтного завода. Вдруг БТР притормозил и свернул налево, съезжая с шоссе и пересекая прибрежный пустырь.

"Куда это мы, а, Витек?" — почемуто шепотом спросил Алексей Галактионов.

"Я знаю не больше твоего", — так же шепотом ответил Захария, — "вот, к реке свернули".

"А зачем?"

Никто не успел отреагировать на этот вопрос. Машину чувствительно тряхнуло, и она, с ходу снеся обветшавший, но все еще довольно прочный дощатый забор, покатилась к самой воде. Ребята ухватились кто за что, чтобы удержать равновесие. Захария вцепился Насте в плечо, а другая его рука как бы невзначай легла ей на грудь. Девушка резким движением сбросила руку, одновременно выкручивая ее за кисть. Виталий непроизвольно издал короткий приглушенный стон.

"Я тебя случайно не зашибла, Витенька?" — участливо спросила Настя.

Захария недовольно хмыкнул, но промолчал. В этот момент БТР плюхнулся в воду и легонько закачался на едва заметной речной волне. Под днищем его чтото загудело, и он медленно поплыл, рассекая воду своим тупорылым корпусом.

"Куда это мы поплыли?" — на этот раз вопрос вырвался у Кости.

"Скажут", — вставил Захария армейское словечко нарочито мрачным голосом.

Бронемашина долго пересекала реку, под ногами у ребят уже набралось на два пальца воды, но вот эта переправа закончилась, и БТР, задрав нос, начал выбираться на противоположный берег. С этой стороны забора не было и ломать его не пришлось. После долгого пути по кочковатому заболоченному пустырю, машина вышла на асфальтированную дорогу, оставив позади, по левую руку, высокие стены цехов бездействующего судоремонтного завода, использовавшегося разве что как склад металлолома, да и то изредка.

Скорость заметно возросла. БТР снова шел по шоссе, удаляясь от реки, но уже на другом берегу и в противоположном направлении — на юго — восток. Теперь уже всем стало ясно, что Сергей решил сделать большой крюк, чтобы обогнуть Город с запада и выбраться на его дальнюю южную окраину, не проезжая через городские кварталы и не огибая город с севера и востока. Пока бронемашина шла через безлюдные, совершенно не населенные места.

Дальнейший путь было очень трудно определить. В ночной тьме, не подсвечивая дорогу даже подфарниками, сержант, нацепив на голову прибор ночного видения, вел БТР какимито глухими проселками. Вроде бы общее направление держалось на юг, а там — кто разберет? Дорога не раз делала повороты, и ребята быстро потеряли ориентировку.

Машина остановилась лишь тогда, когда лес вокруг начал уже отчетливо проступать в довольно светлых предрассветных сумерках, а ребята совершенно осоловели от долгой ночной тряски по дорогам и недосыпания.

"К машине!" — раздалась громкая команда Сергея. Бойцы повыпрыгивали из люков на броню, и с брони прыгали на землю. Когда все четверо выстроились у машины в одну шеренгу, Мильченко начал говорить:

"Сегодня мы приступаем к выполнению задания, к которому я вас готовил почти два месяца. Теперь я могу сообщить вам многое.

Первое. Не признанное Федеральным правительством вооруженное формирование, именующее себя Центральной территориальной дивизией, от позиции более или менее соблюдаемого нейтралитета в отношениях с военно — административными единицами на территории области, перешло к агрессивным действиям. Командование Центральных объединяет вокруг себя мелкие бандгруппы, подкупает и перетягивает на свою сторону отдельные подразделения законных вооруженных сил, перехватывает дороги, захватывает поселения и предприятия. Назревает крупномасштабный военный конфликт.

В последние дни обстановка резко обострилась. После серии нападений на склады вооружения и парки бронетехники на территориях, контролируемых Восточной дивизией и Южной бригадой, Центральные совершили ряд налетов на патрули нашей дивизии и попытались совершить нападение на Залесские нефтепромыслы, которое было с большим трудом отражено.

Нашим товарищам угрожает возможность быть втянутыми в затяжные и интенсивные боевые действия. Наша задача — сорвать планы Центральных путем дезорганизации их тыла, и не допустить их перехода к серьезным агрессивным действиям против Северо — Западной территориальной дивизии".

Сергей оглядел притихших, посерьезневших ребят и продолжил:

"Мой первый приказ: военные билеты и командировочные предписания — уничтожить. Ни при каких обстоятельствах противник не должен обнаружить ни малейшей связи между нами и Зеленодольском".

Мильченко вырезал ножом кусок дерна, сложил в получившейся ямке все документы боевой группы, разорвал и поджег их, а когда маленький костерок догорел, растер пепел и вновь пристроил на место дерн.

"Следующий приказ — выгрузить из машины все снаряжение, и после этого замаскировать БТР".

На выполнение этой задачи потребовалось значительно больше времени. Когда снаряжение грудой ящиков, коробок, мешков и мешочков, зачехленных стволов разного вида и назначения высилось рядом с БТР, сержант отобрал несколько ящиков и упаковок, кивнул на них троим парням и приказал:

"Забираем все это и идем делать захоронку. А ты", — он повернулся к Насте — "хватай свою СВД и карауль тут".

Лишь примерно через полтора часа все четверо вернулись обратно. Мильченко осторожно выглянул на прогалину, за которой виднелся изза кустов уголок бронетранспортера. Никого. Он поднял руку, останавливая троицу, шедшую за ним, снял с плеча автомат, аккуратно щелкнул переводчиком, снимая его с предохранителя, и медленно — медленно двинулся к бронемашине, — не прямо, а огибая прогалину по широкой дуге. Никого. Ни звука, ни шороха.

Когда Сергей уже подошел почти вплотную к БТР, за его спиной раздался звонкий девичий голосок:

"Товарищ сержант!"

Мильченко сначала заученным движением крутанулся вокруг своей оси, разворачивая ствол автомата в сторону источника звука, одновременно приседая, перенося тяжесть тела на отставленную ногу и уводя корпус в сторону, и лишь затем медленно выпрямился, опустил немного автомат и со вздохом сказал:

"Не шути больше так, Коменская!"

Настя спрыгнула с ветки дерева метрах в двух с половиной над землей, закинула свою самозарядную снайперскую винтовку за спину. Губы ее были обиженно поджаты.

"Товарищ сержант! Дозор ведь надо было нести скрытно…"

Мильченко слегка кивнул:

"Это верно. Мой промах. Надо было самому тебя окликнуть. На будущее всем нам наука". — Помолчав немного, он произнес — "Ну что, бойцы, понесли следующую партию груза".

Сделав две захоронки в радиусе около километра от бронетранспортера, и наскоро позавтракав, пятерка двинулась в путь ("на восток" — прикинула Настя), навьюченная, как верблюды, оставшимся снаряжением. Шли долго и тяжело, пока, наконец, далеко за полдень не остановились на обеденный привал. Но и после этого привала пришлось протопать еще почти с десяток километров, пока Мильченко не приказал устроить последний тайник.

С собой взяли не так много (хотя в итоге получился приличный груз) — сухой паек на две недели, патроны, гранаты, взрывчатку, оружие, санитарные пакеты, легкие куртки и непромокаемые спальные мешки. На каждом были надеты тяжелые бронежилеты (титановые пластины и слой кевлара), а у пояса пристегнуты стальные каски.