Холод под жарким солнцем - Берт Айсленд

— Оскорбление номер три — похищение Каэтаны, — констатировал Джо.

— Совершенно верно, — кивнул Панайотис. — Соответствующую информацию мы позволили вам получить от Фреда Уотерли. К сожалению, он развил такую деятельность, что нам пришлось убрать одного из его людей. Но все остальное пошло, как по маслу. Фред указал вам путь на Сербу. И вот последняя картина акта: Уолкер стоит один на сцене, скрипит зубами и размышляет, как спасти Каэтану и отплатить нам. Занавес!

— Аплодисменты! — буркнул Джо.

— Акт второй, — продолжал Панайотис. — Финансирование предприятия. Мы знали, что ЦРУ давно следит за положением на Сербе и хотело бы иметь козырь в виде Стефана Мазураки. Наши с вами счеты оказались настоящим подарком для ЦРУ. Последняя картина акта: однажды темной ночью частный детектив и агенты ЦРУ встретились, чтобы разработать свои нехорошие планы. Детектив получил деньги и снаряжение, чтобы освободить Стефана Мазураки, а на свой страх и риск еще и Каэтану в качестве военного трофея.

— Вам следовало бы писать приключенческие романы, — произнес Джо.

— Акт третий, — продолжал Панайотис, гася сигарету. — Место действия меняется. Частный детектив прибывает в Афины и готовится к выполнению задания. Вам неизвестно, что мы уже приняли меры и внедрили в вашу группу Николая, к сожалению, погибшего. Он был нашим активным офицером в чине майора, Уолкер. Акт четвертый: высадка на Сербе. Мы хотели захватить вас тут же, чтобы не иметь лишних неприятностей, но по известным вам причинам, это не удалось. Напротив, вы даже добились поразительного успеха и почти выиграли. Вы только не знали, что я подстраховал себя. Я не настолько глуп, чтобы недооценивать вас, поэтому предусмотрел возможность ошибок и имел несколько вариантов. Они себя не оправдали. Но я предусмотрел и такую возможность.

— Каким образом вы втянули в свою грязную игру мисс Корнфельд?

— Деньги! — подал голос генерал. — Старый, добрый способ.

— Корнфельды разорились, только об этом никто не знал, — объяснил Панайотис. — Кроме нас. Мы помогли, а за это Коринф получила роль в нашей пьесе. Что ей оставалось делать? Подняться наверх не так уж сложно, а вот обратный путь чертовски неприятен, особенно когда вы красивы, молоды и развращены.

— Прежде всего последнее, — подтвердил Джо.

— Коринф заинтересовала нас, когда мы заметили, что люди из ЦРУ ищут яхту, которая была бы известна и находилась вне подозрений. Остальное — дело умелой режиссуры. А то, что мы знаем в этом толк, вы убедились сами. Здесь мы подошли к концу четвертого акта.

— Каждая драма состоит из пяти актов, — сказал Джо. — Как выглядит пятый акт?

— Так же, как выглядит всякий счастливый конец.

— Цель нашего предприятия — показательный процесс, как вам известно, — сказал генерал. — Мы предложим вниманию общественности такую пьесу, какую она давно не видела. Вы сами подготовили декорации: произвели на острове серию взрывов, освободили двух преступников, подняли восстание в тюрьме, повредили мой флот, убили майора и часового, взорвали танк, совершили побег с острова на военном самолете. Из Афин сюда уже направляется яхта с журналистами, но они еще не знают, какой их ожидает сюрприз. Если у них возникнут сомнения, что здесь замешано ЦРУ, я предъявлю им трех агентов. Видите, Уолкер, окончательная победа за мной.

Он был прав. Весь мир станет свидетелем их позора, и что бы ни произошло потом, никто не забудет этой сенсации.

Появление Коринф еще больше убедило его в том, что им уже никогда не выбраться на свободу, иначе бы Панайотис убрал владелицу яхты. Коринф скользнула по нему холодным взглядом и сказала:

— Самолет заправлен. С острова получена радиограмма. Там беспорядки, заключенные достали оружие и успешно защищаются. Прошел слух, что Стефан Мазураки покинул остров, чтобы организовать им помощь.

— Это, конечно, окрыляет людей, — улыбнулся генерал. — Пора показать им, насколько неосновательны их надежды.

— Пока наши люди держатся, но нужно торопиться, — продолжала Коринф.

— Стоит только ослабить хватку и плебеи наглеют, — пробормотал генерал. — Ну хорошо! Покажем населению, что американцы и Мазураки в наших руках, тогда сопротивление заглохнет само собой.

— В самолете шесть мест, но раз на нем нет бомб, то ничего страшного, если нас будет восемь, — сказал Панайотис. — Вы, генерал, я, Уолкер, Роуленд, Мазураки и три человека охраны.

— Хорошо, наденьте на них наручники, — ответил Метаксос. Ордена на его груди тихо звякнули, и Джо с огорчением увидел, что среди них был и американский.

Когда их уводили, Джо посмотрел на Коринф.

— Надеюсь, вы не пожалеете об этом еще раз.

Ее взгляд остался холодным и не выражал ничего, кроме легкой иронии.

— Проигравшие не в моем вкусе.

Генерал лично занял место за штурвалом, рядом с ним сел Панайотис, на двух сиденьях устроились Джо, Мазураки и Том. Охранники стояли у них за спиной.

Солнце заиграло на плоскостях, когда Метаксос развернул машину против легкого ветра. Перед ними милях в двадцати лежал остров, и его контуры, словно нарисованные тушью, выделялись на сверкающей голубизне моря. Картина была столь неописуемо красива, что Джо непроизвольно сжал руки на груди… и почувствовал под рубашкой твердый предмет. Вот, кажется, шанс, который он ищет! Джо толкнул сидящего рядом Мазураки и прошептал:

— Когда мы приземлимся, и я подам знак, крепко закройте глаза секунд на десять. Поняли?

Хотя он говорил, не шевеля губами, часовой все-таки заметил и ударил его рукояткой револьвера по голове.

— Не разговаривать! — рявкнул он.

Джо почувствовал ужасную боль и струйку крови, побежавшую по затылку. Он изо всех сил старался не потерять сознание и сидел, не шевелясь. Понял его Мазураки или нет, но второй раз заговорить он не решился.

Генерал был хорошим психологом, и Джо предполагал, что всякое сопротивление прекратится, когда Метаксос свалится на них с неба с двумя пленниками, ведь восставших поддерживала надежда на свободу, и эту надежду люди потеряют. Генерал все сделает элегантно и эффектно.

Оказавшись над городом, диктатор сделал круг над Сербой, развернулся и повел машину к набережной, на которой толпились солдаты. Они махали и что-то кричали, но Джо не показалось, что они в восторге. По-настоящему ликовали лишь несколько офицеров. Они быстро прыгнули в лодку, наверное, им не терпелось выказать преданность хозяину.

Метаксос отпустил штурвал и взялся за дверцу кабины. Наступил решающий момент. Джо нащупал рукой золотую капсулу, отыскал замок и покосился на охранников. Те с любопытством уставились на берег.

Тогда он толкнул коленом Мазураки и открыл медальон. Молочные струи поползли по кабине, и в ту же секунду Джо ударил первого охранника. Не открывая глаз, он выбросил руки в направлении второго, и крик боли показал, что он не промахнулся. Шум, раздавшийся рядом, означал, что Том справился с третьим.

Панайотис, сидевший впереди, схватился за оружие, но вдруг понял, что ничего не видит. Джо приподнялся, обхватил шею противника наручниками и с силой прижал к спинке сиденья.

Ослепший Метаксос сидел неподвижно.

Наконец прошли десять секунд и Джо открыл глаза. Из них текли слезы, но он все же увидел, что Панайотис лежал без сознания, такими же мирными стали и трое охранников. Капитан Роуленд моргал покрасневшими веками, а Мазураки крепко зажмурился. Значит, он все-таки понял.

— Вы оказались правы, генерал, — громко произнес Джо. — Все решает окончательная победа.

Том шарил в карманах Панайотиса, пока не нашел ключ от наручников. Щелкнули замки, и они снова были свободны.

— Прочь отсюда, — прохрипел капитан, — мы еще успеем.

Джо с силой тряхнул его за плечи.

— Нет, старик. Мы устроим триумфальный въезд в Сербу, и это станет нашим пятым актом.

— Ты рехнулся? Проклятый честолюбивый пес!

— Это вопрос гордости. Метаксос оскорбил меня и заплатит за это. Вы готовы, мистер Мазураки?

— Положитесь на меня, мистер Уолкер. — Глаза его сияли. — На всем острове найдется лишь дюжина людей, которые в самом деле преданны генералу, остальные только ждут возможности вроде этой.

— Мне кажется, их меньше дюжины, — произнес Джо, показывая на лодку, приближающуюся к самолету. — Вот они. Приготовим им достойную встречу.

Он вытащил из кармана Метаксоса свой автоматический пистолет, сунул в руки бранящегося капитана его револьвер и открыл дверь кабины.

— Руки вверх, джентльмены! — по-гречески приветствовал он прибывших, а поскольку те непонимающе уставились на него, добавил: — Это приказ!

Подчиненные генерала были так ошеломлены, что даже не подумали сопротивляться. Капитан спрыгнул в лодку и забрал у них оружие, после чего они по одному поднялись в самолет, где им надели наручники. Теперь Джо мог положительно оценить тот факт, что все офицеры Метаксоса всегда носили на поясе пару наручников. Потом такие же браслеты оказались на запястьях охранников и Панайотиса.