Пони - Р. Дж. Паласио

опасаться, сюда они не придут. Понял? С тобой все будет хорошо.

– Проклятье и адские муки! – заорал маршал Фармер, высматривая меня среди деревьев. – Малец, где ты там застрял?

– Уже иду! – отозвался я и потом сказал Митивалю: – Надо возвращаться, а то он опять разозлится.

– Иди, конечно. Увидимся завтра.

– Постой, ты разве не со мной?

– Лучше я здесь подожду, если ты не против. Я и отсюда тебя услышу.

– Ты не хочешь туда идти, потому что он тебе не нравится?

Митиваль бросил взгляд на маршала Фармера, который раздраженно швырнул свое одеяло на землю, топнул и разразился очередной порцией проклятий в мой адрес.

– Я же говорил: мне неприятно видеть, как он обращается с тобой. Он противный старый служака.

– Ну да, только мне все равно. Он обещал помочь мне найти Па.

– Тогда пусть он перестанет ругать тебя, а не то…

– А не то – что? Устроишь ему взбучку? – хихикнул я.

– О, ты еще не знаешь, на что я способен! – воскликнул он, шутливо потрясая кулаком. – Ну ладно, беги, а я буду здесь, если что. Отдохни хорошенько. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи!

Я пошел было к лагерю, но вспомнил кое-что.

– А как тебе Эфон?

Он задумался, оценивая имя.

– Откуда оно?

– Так звали коня из колесницы Гектора.

Митиваль произнес его несколько раз, прислушиваясь к звучанию.

– Пони мне нравится больше.

– Хм… – Я нахмурился. – Ладно.

– Но ты подумай еще.

– Подумаю.

4

После того как я вернулся в лагерь, маршал Фармер не сказал мне и двух слов. Даже когда я, разведя огонь, отыскал в сумке остатки еды и предложил ему, он лишь отмахнулся от меня, зажег трубку и уставился на языки пламени. Мне тоже не очень-то хотелось с ним беседовать. А по правде говоря, я даже был рад помолчать. По крайней мере, пока было светло. Но с наступлением вечера мои мысли стали то и дело возвращаться к привидениям из Топей, и тишина начала действовать мне на нервы. Куда бы я ни обратил взгляд, везде мне чудилось лицо той женщины. Ярко-алая кровь. Ужас от настигшей ее смерти, застывший в единственном глазу. К тому же меня одолевали вопросы, которым я не находил ответа, и в конце концов я набрался смелости и нарушил молчание.

– Маршал Фармер? – Я и сам услышал, что мой голос прозвучал в темноте жалким писком. – Можно я спрошу вас кое о чем?

Старик недовольно глянул на меня:

– О чем?

Я понимал, что сейчас нужно очень осторожно подбирать слова.

– Там раньше ничего не происходило? В тех Топях, через которые мы ехали?

– Ты хочешь сказать – там, где ты увидел медведя? – фыркнул маршал и, преисполненный презрения, сплюнул в огонь.

Я решил не обращать внимания на насмешки.

– Когда-то Па рассказывал мне, что в этих краях происходило много стычек. Между переселенцами и местными обитателями.

– Вся эта территория была спорной, если ты об этом, – ответил он, подбрасывая в огонь щепки. – Но мы вытеснили их.

– Кто это мы?

– Правительство.

– Вытеснили их куда?

– На индейскую территорию! Черт бы тебя побрал со всеми твоими вопросами!

Я подумал о призраках.

– Мне кажется, их не вытеснили, – тихо возразил я. – Мне кажется, их всех убили.

– Убивали с обеих сторон. Уж поверь мне.

– Мой Па говорит, что с аборигенами поступили отвратительно.

Маршал Фармер шумно прочистил горло и бросил в огонь еще ветку.

– И я тоже считаю, что это отвратительно, – добавил я.

– Ишь ты, мелюзга совсем, а рассуждаешь.

– «Пойдем с мечом в руке и, если так суждено, погибнем. Смерть на поле боевом лучше бесчестной победы»[1].

– Это тоже твой Па говорит?

– Это написал Фенелон. Вы знаете, кто это?

– Бьюсь об заклад – еще один твой дружок из призраков.

– Он был писателем, – сказал я. – Его звали Франсуа Фенелон. Он написал книгу «Телемак». Слышали о такой?

Мой вопрос как будто удивил его.

– Я, вообще-то, нечасто книжки в руках держу. Говорю на тот случай, если ты сам не догадался.

– Это одна из моих самых любимых книг. Фенелон написал ее для короля Франции, когда тот был еще мальчиком. И там говорится, что война может быть оправдана, только если ведется ради мира. Но наше правительство воюет не ради мира. Оно воюет за территорию. Вот почему я считаю, что этой войне нет оправдания.

Маршал Фармер вытащил из кармана пальто фляжку и сделал долгий глоток.

– Я вот так думаю: если у человека отбирают землю, то, конечно, он будет сопротивляться, правда же? – не унимался я.

Старик потер глаза:

– Ну, когда на твоей стороне пушки, ты можешь делать все, что хочешь.

– Но… но это же ужасно! – возмутился я.

Он вскинул подбородок, посмотрел на меня заблестевшими глазами, и я приготовился к нагоняю.

– Ох и пустомеля ты, малец, – только и произнес он. И рыгнул.

Вот тогда я сообразил, что в его фляжке не вода, а нечто такое, что превращает его в более приятного собеседника, чем обычно.

– Спорю, вы даже не знаете, кто такой Телемак, – сказал я.

– Допустим, ты выиграл этот спор, – равнодушно обронил маршал.

– Хотите, расскажу вам?

Он вскинул брови и присвистнул:

– Конечно, сынок. Жду не дождусь.

Я опять сделал вид, будто не замечаю сарказма в его голосе.

– Телемак был сыном Улисса, – начал я. – А Улисс был самым умным из всех греческих героев, которые сражались в Троянской войне. Но однажды Улисс чем-то сильно прогневил богов, и они наказали его тем, что он заблудился, возвращаясь после войны домой на остров Итака. Так он блуждал целых двадцать лет. Тогда его сын Телемак, который только родился, когда Улисс покинул дом, отправился на его поиски.

Маршал Фармер сложил руки на груди и спросил, не скрывая скуки:

– Какого дьявола ты все это рассказываешь мне?!

– Не знаю, – ответил я. – Может быть, потому, что эта история похожа на то, как я ищу Па. – На самом деле эта мысль только что пришла мне в голову, и я захотел поделиться ею. – И кстати, у Телемака в его путешествиях был спутник по имени Ментор, и он – это как будто вы, согласны? Вы ведь тоже учите меня всему: как выслеживать, как разводить огонь и все такое.

Я ожидал, что маршалу Фармеру польстит такое сравнение, но он только хмыкнул и приподнял фляжку, словно собирался произнести тост или что-то в этом роде.

– И откуда ты на мою голову такой болтливый свалился?

Вот и все, что он сказал. Я вспыхнул, почувствовав себя невероятно глупо.

– Я думал, вам будет интересно,