Звезда над рекой - Александр Гитович

1949

Туманган (Из Те Ги Чена)

Стремительно огибая северную границу.Вдоль берегов скалистых, мимо соседних странВ каменно-древнем ложе дорога твоя стремится.К великим просторам моря уходишь ты, ТуманганТут слезы лила Корея, и на берегу скорбелаВ безмолвной тоске о лучших будущих временахО, сколько раз отраженье печальной одежды белойТы нес, Туманган, на темных, холодных своих волнах!

Лицо в глубоких морщинах, одежда его — в лохмотьях.Все отнято самураями, он загнан и угнетен,Нет меры его мученьям, — сердцу не побороть их.Посох в руке скитальца — все, что имеет он.Нет ни жилья, ни крова, негде ему согреться,Нет у него покоя даже в коротких снах…Скажи, Туманган, не это ль правдивый образ корейца.Столько раз отраженный в холодных твоих волнах?

Можно ее замучить, но лжи она не сказала б!Пусть нищенская одежда вылиняла от слез,Вздохов ты не услышишь и не услышишь жалоб, —Терпит она безмолвно все, что ей рок принес.Еле живой ребенок спит за спиной крестьянки…Скажи, Туманган, ты видел ее на своих путях?Не это ль правдивый образ женщины-кореянки,Столько раз отраженный в холодных твоих волнах

Плывут по теченью льдины, — он разве не знал про это?Свистят японские пули прямо над головой.Но, видя северный берег в бледных лучах рассвета,Реке он судьбу вручает и путь продолжает свой.За ним — ружейные залпы и злобный треск пулемета…Скажи, Туманган, ты помнишь его на своих путях?Не это ль правдивый образ корейского патриота.Что был отражен когда-то в холодных твоих волнах?

Кровавый след на тропинке… Сквозь ветер и непогоду —Последняя пуля в японцев, и вот он на берегу.Он машет друзьям рукою и камнем падает в воду,Чтоб даже безгласным трупом не даться в руки врагу.Он был молодым и сильным, он родом был из Гензана…Скажи, Туманган, ты помнишь его на своих путях?Не это ль правдивый образ корейского партизана,Что был отражен когда-то в холодных твоих волнах?

Река страданий и горя, крови и слез Кореи,Ни нам, ни тебе вовеки обратно не повернуть.Но чудится, что сегодня ты даже течешь быстрее,Мечом своих волн могучих к морям пробивая путь.Как будто ты вместе с нами тяжелую жизнь измерил,А ныне течешь на воле, свободу свою ценя.Скажи, Туманган, когда же ты в счастье Земли поверил,Когда началось все это, с какого года и дня?

В тот день, когда берег дрогнул от пушечной канонады,Ты, Туманган, внезапно увидел перед собойВоинов благородных доблестные отряды,Шедших неколебимо на беспощадный бой.О, не тогда ль ты понял святое свое призванье,Когда ты поил героев, не знающих слова «страх»,и, словно образ Победы, Красной Звезды сияньеТы отразил впервые в холодных своих волнах?

Тогда бледнели от страха растерянные японцы,Бросая в пути оружье, бежали они на юг.А с севера, ты увидел, медленно встало СолнцеИ озарило горы, землю и все вокруг;И Воинов Справедливости, черпавших каской воду,Ты на груди широкой бережно перенес,И вместе с ними в Корею ты перенес СвободуИ стал нам рекою Счастья, а не рекою Слез.

1946

После грозы

Миру — мир

Мир — особое русское слово,И в обоих значеньях его,Вместе взятых, — он жизни основаИ грядущего дня торжество.

Пусть не только народы и страныСохраняют его на земле —Пусть он будет царить постоянноВ каждом доме и в каждой семье!

1961

Из цикла ВОСТОК — 1

Ю. А. Гагарину

«Не Ленин ли готовил этот час…»

Не Ленин ли готовил этот час,Когда соединил рабочий классСвой светлый ум и золотые руки —

И, не подвластный никакой судьбе,Весь род людской он пригласил к себеНа пиршество отваги и науки!

1961

«Есть вещий разум в подвиге героя…»

Есть вещий разум в подвиге героя,Который волей ленинского строяДержал в руках невидимый штурвал.

Весь мир сейчас России благодаренЗа то, что летчик ВВС Гагарин —И в космосе — с войною воевал.

1961

Американцам

Мы не хотим ни в чем унизить вас,Но откровенно счастливы сейчас,Что в звездном титаническом пейзаже

Померкли над орбитою земнойПеред одной советскою звездой —Все многочисленные звезды ваши.

1961

Ватикану

Мысль, Человек, Корабль, пронзая высь,Божественною троицей слилисьВ пространствах мирового океана.

Католики, молитесь! Близок час,Когда разрушатся — в сердцах у вас —Беспомощные стены Ватикана!

Апрель 1961

Из цикла «ГЛАЗА СТАРЫХ БОЛЬШЕВИКОВ»

Александру Гавриловичу Куликову, члену КПСС с 1913 г.

Новогодняя ночь

Нам оставили наследствоТе, кто в бедствиях временЗнали мир, который с детстваБыл проклятьем заклеймен.

Те, кто шли из дальней далиИзменить его судьбу,Те, кто Ленина видалиВ громе бури и в гробу.

Повезло нам, что сегодня,Вспоминая о былом,С Вами ночью новогоднейЗа одним сидим столом.

Отошло покамест горе,Не гремит еще гроза,Лишь гремят, друг с другом споря.Шумных внуков голоса.

И на них, что в полном сборе,Смотрят тихие, как зори,С ясной мудростью во взоре,Стариковские глаза.

Так реки вечерней устьеСохраняет до утраТеплый трепет тайной грусти,Силу света и добра.

1960

В зале суда

Агриппине Ильиничне Кругловой, члену КПСС с 1905 г.

Суд идет! Легко ступая.В зал, где граждане встают,Входит женщина седая —Большевистский входит суд.

Суд идет не под секретом —В нашей собственной семье,Озаряя грозным светомПодсудимых на скамье.

Суд над хищными хорьками,Над базарными царьками,Над пивными их ларьками,Где душа и ум не в счет,Над торговой их удачей,Над недоданною сдачей,Над машиной и над дачейПролетарский суд идет.

И глядят, ни с кем не споря,Зорко, как боец в дозоре,Перед кем в ночном простореФронтовая полоса, —Ох, глядят! — в глубоком горе,С ясной мудростью во взоре,Беспощадные, как море,Доброй женщины глаза.

1961

Из цикла «ЗИМНИЕ СТРОКИ» (Подражание китайскому)

Деревья

Который годУ моего окна

С березойОбнимается сосна,

Не замечаяНичего вокруг,

Как мы с тобою,Мой беспечный друг.

1958