Семья на заказ - Нора Робертс

Вставая для очередной перемены блюд, она поняла, что нуждалась именно в таком разговоре.

– Вся эта кровь действует очень сильно. Это ужасно. Меня шок, боль, кровь, осознание содеянного подтолкнули к бегству. Я впервые в жизни оказалась предоставлена себе – со сломанной рукой, изнасилованная, полумертвая от боли. Я заблокировала воспоминания. Боль, происшедшее – все. И большую часть жизни старалась всего этого не вспоминать. Вопрос стоял так: либо он, либо я. Мне было восемь лет, я была до смерти напугана. Я сделала то, что должна была, но до сих пор ужасаюсь тому, что тогда не смогла остановиться. Возможно, он тоже не смог. Когда мы его схватим, его адвокат может выбрать такую тактику. Но разница в том, что он не сбежал. Почти любой на его месте бежал бы без оглядки. Или попытался бы как-то скрыть следы преступления, обелить себя: мол, кто-то вломился и убил мою мать. Но нет, он не сбежал – потому что не испытывал страха. Ему, наоборот, понравилось, поэтому он нашел силы ждать, планировать и поджидать отца. И совершить второе убийство.

– И снова не сбежать.

– Да. – Она вспомнила, как самодовольно он выглядел на записи камеры наблюдения в банке. – Думаю, в нем что-то сломалось, умерло. Возможно, это произошло как раз в тот момент, когда он схватил нож и всадил в мать.

– Это поможет тебе его поймать?

– Помочь может что угодно. Завтра я вернусь на место преступления и снова все там изучу. Сегодня вечером составлю новую реконструкцию. Ты мог бы поискать его счета. Своим коммуникатором он не воспользовался – наверное, выбросил и купил другой. Ему хватило ума не прибегать к дебетовым и кредитным картам на свое имя и на имя родителей. Но наличные рано или поздно кончатся. Его имя и физиономия уже красуются повсюду.

– Думаешь, теперь он попытается сбежать?

– Не знаю, что еще ему остается? В Нью-Йорке для него слишком жарко. Он обзавелся тем, чего всегда хотел, – деньгами. Родители больше не могут его донимать.

– Как насчет другой родни?

– У него полный комплект бабок и дедов. Их уже уведомили. Есть дядя по отцу, тетя по матери и пятеро двоюродных братьев и сестер. Все они тоже уже в курсе. Не могу гарантировать, что все они сообщат, если он на кого-то из них выйдет, но трудно поверить, что они помогут тому, кто убил их ребенка, сестру, брата.

– Кровные узы не разорвать, – согласился Рорк.

– Наверное. Следить за всеми ими не получится. Одни живут в Нью-Йорке, другие поблизости, третьи далеко. Нам остается поддерживать с ними связь.

Он погладил ее руку, лежавшую на столе.

– Ты опасаешься, что он набросится на кого-нибудь еще.

– Если кто-то встанет у него на пути или не даст того, чего он захочет, то да. Если он будет искать безопасное место или еще денег и не получит этого, то убьет снова, если будет такая возможность. Но вряд ли он примется за родню. Сначала должны иссякнуть деньги. Вот разве что мы будем гнаться за ним по пятам. У меня чувство, что в голове у него не родня, а препятствия на пути к счастью или к успеху. Люди, пытающиеся ему помешать или приказывать. Но если дойдет до родни, то первым делом он вспомнит про бабушек и дедушек: они слабее, от них проще добиться помощи. Пара, живущая за городом, едет в Нью-Йорк, но ему неоткуда об этом узнать. В ближайшие дни он не застанет их дома.

– Как я погляжу, труд полицейского очень неблагодарный: повторение одного и того же, бесконечные допросы, отчеты – а потом крайний риск, искрометные действия, решения за доли секунды, тонкое планирование. Сегодня ты занималась в основном первым.

– Я давно заслужила медаль, – бросила она как бы невзначай. Он всего лишь улыбнулся и налил ей еще шампанского. – В общем, меня наградили. Медалью.

– Очаровательно. Поздравляю.

– Это большое событие. – Она показала руками размер. – Почетная медаль конгресса. Меня отметили за…

– Я знаю, за что и что это значит. – Он взял ее за руку и посмотрел ей в глаза. – В твоем мире это высочайший почет. Сказать, что ты его заслужила, – ничего не сказать.

– Вместо награждения мне могли бы повысить зарплату.

Он поднес ее руку к своим губам.

– Я очень тобой горжусь, но меня забавляет, как ты смущаешься, когда получают признание твои преданность делу и профессионализм.

– Забавляет? Ну, так я развеселю тебя еще больше. Ты тоже заработал медаль.

Он выпустил ее руку.

– Что? Я – гражданское лицо, ты сама не устаешь мне об этом напоминать.

– Медаль «За заслуги» для гражданских лиц. Их тоже не раздают направо и налево. Первый встречный такой не удостоился бы.

– Я ее не заслужил.

Она обожала эту его манеру скромничать.

– Теперь ты меня забавляешь. Кто, как не ты, стал совать нос в наши дела, а кончил тем, что влез в них целиком, всем телом, включая голову? Готовься стоять навытяжку в среду днем – запиши себе: четырнадцать ноль-ноль – и принимать заслуженную награду. Я тоже ужасно горда тобой, так что бери, что дают.

– Разве мы не пара? Представляю, как развеселятся мои старые приятели! Проклятая медаль!

– В Управлении тебя ценят, и не зря. Так что выпьем шампанского и не забудем про лобстера, пока я снова не впряглась в свою телегу. – Она отхлебнула еще. – Но это не все.

– Что-то еще? В дополнение к двойным убийствам, тупицам и медалям?

– Именно. Уитни, вызвав меня для сообщения о медалях, предложил представить меня к капитанскому званию.

– Ева! – Он буквально вцепился в ее руку. – Вот это новость! – Он даже привстал.

– Я отказалась.

– Извини? – Он снова сел. – Что ты сказала?

– Я сказала, что не хочу повышения в звании.

– Ты тронулась умом?

Она прищурилась.

– По-ирландски это значит «дура»?

– Точнее, сумасшедшая. – Он побагровел от возмущения. – Что значит «не хочу»? Как можно отказываться от такого продвижения? Твое смущение из-за награды я еще понимаю. Ты делаешь свою работу и не нуждаешься в лишней блямбе на свой незапятнанный мундир. Но капитан?! Боже всемогущий, Ева, это же твоя карьера, сама твоя суть и даже более того! Мы оба знаем, что он предложил бы тебе повышение раньше, не будь меня.

– Нет, это из-за тебя. И из-за меня самой. Я приняла решение. Что бы ты ни думал, это мой собственный выбор. Я выбрала тебя, и если начальство вздумало играть с этим в политику – пускай, я не намерена им подыгрывать.

– Смотри, мне они вешают медаль на грудь, а перед тобой распахивают двери. Почему бы тебе не войти? Причем приплясывая?

– Тебе нет причин так бушевать.

– Я не бушую, просто ошарашен. Объясни, почему ты отказалась.

– Не могу отказаться от того, что имею, – просто ответила она. – Не готова. Может, не буду готова никогда. Я коп. Это и есть мое предназначение – быть копом.

– Каким образом это меняется из-за капитанских нашивок?

– Меня уберут с поля. Джерри Рейнхолда будет искать кто-то другой. Между мной и моими людьми возникнет дистанция, потому что я уже не буду их непосредственным начальником. Больше времени, то есть почти все время будет уходить на совещания, возню с бумажками, административные решения. Ту работу, которая у меня по-настоящему получается, мне придется делать только урывками.

Он ничего не ответил, и она перевела дух.

– Мне надо быть копом, хорошим копом, и это куда важнее, чем звание. Когда мне предложили повышение, я сразу это поняла, не испытав никаких сомнений.

Он все еще молчал, и она пожала плечами.

– Вероятно, я нарушила какое-то из Правил Брака, не посоветовавшись первым делом с тобой, но…

– Это твое дело, – перебил он ее. – Твоя работа – твое дело. Я не обсуждаю с тобой свои сделки, куплю-продажу, развитие бизнеса.

– Твои решения не так рискованны. Понимаю, ты испытал бы облегчение, если бы я согласилась.

– Действительно, испытал бы, если ты о том, что я стал бы меньше беспокоиться. Но ведь я на тебе женился. Я сделал выбор и, как и ты, пошел на это с открытыми глазами, не мечтая превратить тебя в другого человека.

– В свое время мне этого хотелось, даже слишком. Тогда работа была не просто тем, чем я занимаюсь и кто я такая, а вообще всем, что у меня было. Теперь это уже не так, и благодаря этому я стала лучшим полицейским. Мне нужно ловить преступников, Рорк. Нужно каждый день входить в наш загон и заставать там команду, которую я сколотила. Когда я сравниваю это с нашивками, пропадают всякие сомнения, что выбрать.

– Значит, так тому и быть.

– Спору конец?

– С правдой не поспоришь, лейтенант. Я счастлив, даже очень, что тебе сделали это предложение. Ты говоришь, что сделала свой выбор, и это тоже правда. То, что ты со мной, мешало твоему продвижению, но теперь это в прошлом. Я принимаю свою награду и молчу в тряпочку.

– Прекрасно. – Она облегченно выдохнула. – Люблю тебя.

– Взаимно.

– Только, знаешь, суфле в меня уже не влезет.

– Суфле? Это было пятизвездное угощение, но пришла пора сделать перерыв. Доедим немного позже. Скажем, у тебя в кабинете, когда ты вернешься к работе.