Белоэмигранты на военной службе в Китае - Сергей Балмасов

Для русских, большая часть которых была отведена с фронта, перемирие означало не только прекращение потерь, но и снижение жалованья, которое им стали выдавать по ставкам мирного времени[231].

В это время, в связи с отсутствием Нечаева, находившегося около месяца при смерти, старшие русские офицеры решили поделить власть. «К Нечаеву никого не пускали. Ранение <…> не прошло для него даром. Одна нога поправилась быстро, но другая, в которой была перебита кость, не поправлялась. В здоровом организме дело кончилось бы пустяком, но у Нечаева все пропитано водкой, и поэтому дело затянулось. Появилось омертвение пальцев и кончилось дело тем, что ему отняли ногу до колена, но и то запоздали, так как после операции он был на пороге смерти»[232]. Но не вражеские пули и снаряды, а действия своих же русских едва не свели Нечаева в могилу. Стоило ему лечь в госпиталь, как его противники решили устранить с командных постов его соратников, что едва не привело к расформированию русских частей в китайской армии. По словам Тихобразова, «известие о «перевороте» в дивизии довело несчастного Нечаева до удара и частичного паралича»[233].

Еще не был взят Пекин, но, пока русские истекали кровью в неравной и героической борьбе, в Цинанфу, в ставке Чжан Цзучана, произошли события, которые самым пагубным образом отразились на судьбе наемников. В это время его советник, Меркулов, решил стать на место Нечаева, воспользовавшись беспомощным состоянием Константина Петровича[234]. Меркулов был подобен ничтожному шакалу. Он, когда «лев был в силе», мог только выть на него издали, но, когда тот был при смерти, решил его загрызть. В мирной обстановке интриги между русскими выплеснулись наружу. Возможно, что они разжигались чекистами для уничтожения Русского отряда.

Уже во второй половине 1925 г. русские офицеры отмечали интриги в своей среде. Так, Стеклов в конце декабря того же года с горечью пишет: «И меня старались сделать большевиком. Кто же? Свои офицеры, Нечаев, которому я как никто был предан. Здесь определенно вырисовывается работа «кирилловцев»[235]. Красные же, учтя момент, использовали их, чтобы разваливать нас. Как мало стойких убежденных людей, когда собственное «я» полностью отсутствует и слабо вырисовывается в винных парах. Вот наша жалкая действительность да плюс к этому большие потери»[236]. Интересно заметить, что до 90 процентов личных документов одного из главных действующих с весны 1926 г. в этих интригах лиц, Тихобразова, посвящено именно этому печальному явлению[237]. Он так говорил об интригах в борьбе за власть и должности: «Вопрос стоит очень просто: мы боремся за возможность лучшего существования, кто нам в этом мешает, с тем будем вести борьбу»[238].

Журналист Ильин во время своего визита в отряд Нечаева пишет: «Михайлов поведал о непримиримых интригах и вражде между ним, Нечаевым и Меркуловым. Нечаева любят солдаты и офицеры, и потому он держится, зато Михайлов и Меркулов его терпеть не могут. Хорват прекрасно отдает себе отчет в интригах, существующих в группе. Меркулова он считает за самого низкого жулика и авантюриста. Как это все ужасно! Дерутся чудесно, храбры, выносливы, кажется, с этой горстью можно весь Китай завоевать, но… интриги и грызня губят все! Хорват рассказывал, что один немец ему говорил, что если бы немцам удалось сформировать у какого-нибудь китайского генерала группу, подобную Нечаевской, то весь Китай был бы в руках Германии и немцев! Боюсь, что это так!»[239]

Но Нечаев, одержавший на поле боя в Китае победы, коренным образом изменившие его историю, по наблюдению современников, годился лишь для «штыковых» атак, но против интриг Меркулова держался с трудом. Не был Константин Петрович готов к подлым «кабинетным» ударам со стороны своих же… Ильин пишет: «Разговор заходит вокруг Меркулова и Нечаева. Иванова[240] презрительно именуют «содержанкой». Михайлов говорит, что Нечаев своей глупой смелостью и бравадой совершенно не жалеет людей, кладет сотнями, жертв – масса, когда, наоборот, задача отряда – стоять как бы над китайскими частями, руководить ими и поддерживать в них дисциплину. Возможно, что в этом и есть доля правды»[241]. Понятно, что это было лишь стремление очернить Нечаева, ведь какая война без жертв, к тому же в Русскую группу шли не только из идейных соображений, но и за деньги. А кто будет их платить, если нет побед, для которых необходимо геройство?

При встрече с Ильиным Меркулов «стал жаловаться на безденежье: «Гроша ломаного нет!» Затем: «Конечно, это между нами – ничего из этой затеи с Русской группой не выйдет! Сволочь все! Сброд! Всем советую – если кто имеет 30 долларов в месяц на какой-нибудь службе, пускай сюда не идет!» Недурно работает для организации Русской группы, во главе которой стоит! Если, спрашивается, подает он такие советы, как глава ее, то как же можно рассчитывать на приток охотников?! Меркулов делает, вернее, устраивает свои дела, богатеет, имеет контору в Мукдене, Тяньцзине, где во главе его сын; арсенал в Циндао, где во главе – второй сын. Наконец, здесь, в Цинанфу, для армии им выстроен завод, делающий сапоги и обмундирование, во главе которого – его друг, инженер Соколовский. Третий сын, самый беспутный, устроен майором и состоит штаб-офицером для поручений при отце, т. е. ничего не делает, получает жалование – и только. Таким образом, Меркулов вернул с барышами вложенные деньги. Наслаждается недурным положением. Упоен властью и тем, что его зовут «превосходительством». И даже своего придворного шута и борзописца, Иванова, имеет, которого может ругать трехэтажным матом и приказывает писать то, что ему, Меркулову, угодно! А Русская группа, как в свое время армия Приморья, не получает по 3 месяца жалования!»[242]

И стоило Нечаеву уйти лишь на некоторое время из отряда, как его противники перессорились между собой. В мае 1926 г. генерал Малакен и начштаба полковник Карлов отказались подчиниться Меркулову. Дело в том, что боевые офицеры не могли подчиниться человеку, не имевшему к армии никакого отношения и постоянно дискредитировавшему русских перед китайцами. К тому времени, по данным генерала Бурлина, между Нечаевым и его заместителем Малакеном давно была вражда. При этом последнего поддерживали Меркулов и Михайлов. Дело в том, что Михайлов был зятем Меркулова, и многое поэтому здесь объяснялось родственными связями. При этом Малакен несколько раз пытался подвинуть Нечаева и занять его место. Бурлин справедливо считал поэтому, что «в отряде Нечаева не все гладко»[243].

Но с уходом Нечаева главным врагом Меркулова стал Малакен. Михайлов для дискредитации последнего стал распространять провокационные слухи, что, по данным контрразведки, в конце 1925 г. Малакен планировал по заданию предателя Гущина поднять восстание в Нечаевском отряде, убить самого Константина Петровича и перейти к Фыну[244].

Вряд ли такие данные стоит рассматривать серьезно, ведь Михайлов и Меркулов в борьбе за власть не гнушались даже такими обвинениями. По делу работы Гущина в отряде Нечаева было проведено расследование, после которого подпольная сеть была ликвидирована, и в случае причастности к ней Малакена он был бы раскрыт.

Меркулова Малакен и Карлов считали виновным в финансовых махинациях с деньгами, предназначенными для уплаты жалованья, о чем и заявили. За отказ подчиниться ему они 21 мая были отстранены от командования и арестованы, причем Карлова китайцы приковали к столбу цепями. По словам полковника Тихобразова, пытавшегося лавировать между враждующими группировками, тогда сторонника Меркулова, «Малакен и начштаба 65-й дивизии Карлов, то ли отупев окончательно от пьянства, то ли находясь под покровительством Нечаева, стали открыто нападать не только на Меркулова и Михайлова, но и на некоторых китайских генералов и даже на самого Тупана Чжан Цзучана. Пока русские ругались между собой, китайцы мало на это обращали внимания, и это даже казалось им выгодным, так как русское единение в их глазах представляло некоторую опасность»[245].

В то же время письма того же Тихобразова представляют Малакена совсем иным человеком. Согласно им, Малакен активно боролся против пьянства у русских. Исчерпав все методы борьбы с ним, он приказал уничтожить запасы водки в русских частях. Этим самым он задел финансовые интересы адмирала Трухачева, советника Меркулова и командира китайской бригады 65-й дивизии генерала Чжао, которые делали на поставках алкоголя крупные деньги, и уволить его решили во многом из-за этого[246].

Действия Малакена и Карлова обусловливались не только личной враждой с некоторыми русскими и китайскими начальниками, но и нежеланием иметь под боком часть из китайцев, доказавшую ранее свою ненадежность, а также справедливым стремлением добиться уплаты задержанного жалованья. В этих условиях Малакен расформировал китайскую бригаду генерала Чжао, входившую в 65-ю дивизию. Однако вместо поддержки действий своих же русских, требовавших не только улучшения их положения, но и выполнения обещанного китайцами, Тихобразов, Меркулов и Михайлов потребовали от Чжан Цзучана устранения Карлова и Малакена. Даже по тем документам, которые оставил Тихобразов для своего обеления, это было сделано очень подло, руками китайцев, того же генерала Чжао, который имел на Малакена и Карлова личную обиду[247]. А сделано это было в первую очередь для того, чтобы устранить опасных конкурентов, пользуясь отсутствием Нечаева, и самим занять их места.