Близнецы. Индивидуальность убивает - Ноэль Ивон

Я чувствую себя уверенной. Я седьмая, учитывая то, что я никогда в жизни не отжималась. Я седьмая! Эти слова эхом отдаются в моей голове, пролетая по всем закоулкам моего сознания. Я хочу кричать от радости. Значит, у меня еще не все потеряно. Значит, я выживу.

На сегодня физическая тренировка окончена, остались две интеллектуальные. Мы с Беллой идем за руки на обед. Мы держимся только за мизинцы, но все равно это такая близость, которой у меня еще не было, хотя она и девушка. У меня такое хорошее настроение, что я пою какую-то давно забытую песню.

Она потом еще долго звучит у меня в голове, как и многие песни, которые имеют свойство заедать, как испортившиеся пластинка, и крутиться в голове при всех обстоятельствах, которые только возможны. Но я не стремлюсь от нее отделаться, а жду, пока она быстрее сама прекратит звучать в голове. Ведь чем больше ты стараешься что-то забыть, тем сложнее это забывается.

Иногда мне кажется, что нет объяснения тому, как правительство пришло к технике разделения Близнецов. Если бы это произошло в Ваше время, то общество не приняло бы такого кардинального изменения.

Это произошло в 2039 году. Наше общество сильно не изменилось, все было, как обычно. Обычные люди вели обычную жизнь. Те, кто вырастал не умным и не глупым, был основной частью нашей вселенной. Простой, среднестатический человек, которых 90% всего населения. Он рос, учился на пятерки и шестерки при десятибальной шкале, вырастал каким-нибудь секретарем, женился или выходил замуж, заводил детей и доживал жизнь, как и все остальные. В принципе, это было выгодно правительству, так как эти люди не могли бунтовать, не рождалось революционеров. Остальные 10% писали книги, снимали фильмы и пели песни, они тоже не представляли угрозы.

Но в 2039 разорилась война между Северной Америкой, Южной Америкой, Китаем и Россией. 3 мировая война, ровно через сто лет начала 2 мировой войны. Казалось, что этот момент специально подбирали те, кто начал войну, сыграв такую злую шутку.

Китайцы к тому времени развились и начали войну за территорию. Можно было подумать, что они победят только из-за огромного количества солдат. Но все глубоко ошибались.

У них было генетическое оружие. Действовало оно таким образом, что при распылении его в воздухе люди не могли бы размножаться. Смысл оружия в том, что при попадении расспыления в кровь или даже в дыхательные пути, оно оставалось в тебе на долгое время, но, в принципе, не приносило особых проблем. Но оно действовало на беременную женщину. Плод просто не выживал, никогда. Он не успевал развиваться и до пяти месяцев, а у тех, кто в тот момент носил плод уже после пяти месяцев, случался выкидыш. Все были в отчаянии.

Но правительство не могло дать этому случиться. Все произошло намного проще.

Правительство Китая прислало «весточку» правительству Соединенных Штатов Америки, в которой была одна маленькая ампула с веществом. Их предупредили, что именно это расспылится по всей территории, если США не сдастся добровольно, и для примера посоветовали проверить его. Проверили и пришли в ужас. Но не хотели сдаваться. Они изучили его и решили, что могли бы разработать вакцину.

Случилось так, что именно в этот момент профессор Корнелий Йохансон предложил метод воспитания сверхчеловека. Идеала. Его не восприняли всерьез, когда он предложил свой метод несколько лет назад на собрании ученых, но сейчас у правительства не оставалось выбора. США не хотело терять свою территорию, но и не хотело подвергать опасности своих жителей. Вышло именно так, что оружие китайцев и метод Корнелия были прямо противоположны.

Что произошло, и так ясно. Через несколько недель беременным девушкам вводили препарат, разделяющий плод и оградили штат так, чтобы создать Новый мир, соответствующий Новой жизни, не вмешиваясь в остальные проблемы. Именно так написано в учебниках истории, именно так нас учили двенадать лет в школе.

Когда у нас была тренировка, Дигари спросил у Дэниела, почему у нас почти только одно физическое восстановление. Так и было, две силовые тренировки в день и одна умственная, на которой мы редко изучали что-то новое. Этот вопрос поставил всех нас в тупик, все вдруг остановились и задумались.

– Сейчас отдыхайте, во время обеда все будьте в кафетерии, – ответил Наблюдающий, и я поняла, что он тогда и скажет.

Все свободное время я думала, что это на самом деле странно. У нас ведь будет экзамен на пятьдесят процентов интеллектуальный и на столько же физический.

– Ты никогда не задумывалась над этим вопросом? – спросила у меня Белла, когда мы сидели на кроватях.

Я ответила тогда не сразу, погруженная в свои мысли.

– Только сейчас. А ты?

– Да и я тоже только сейчас. Такое чувство, будто у нас всех отключили в мозгу функцию здравого мышления, – хрипло засмеялась она, и я опять восхитилась ее белыми, ровными зубами, – интересный вопрос. Может, мы сами должны восстановить свой ум?

– Возможно, не знаю.

Тогда на этом разговор закончился. Дигари задал совершенно простой вопрос, но он будто вызвал у всех какое-то недоумение. Я сидела на кровати и думала, пока не заснула. Мне приснился тревожный сон, и я проснулась в поту, но сейчас уже не помню, что за сон был.

Сейчас мы все сидим в кафетерии, и все тихо переговариваются. Мне кажется, мы с Беллой единственные, кто ест, хотя это только из-за того, что мы понимаем, что нам нужна пища для того, чтобы не сдасться на тренировках.

– Прошу минуты внимания, – встает Дэниел, и в этот момент из-за его тона, фразы у меня такое ощущение, что он старше меня не на пару лет, а ему лет сорок, – сегодня на тренировке один из вас задал мне очень интересный вопрос. Он спросил, почему наши тренировки заключаются в основном на физических способностях? Так вот в чем дело. Об этом не разрешено говорить, но мои правила в том, что каждым своим наблюдаемым я даю какую-нибудь помощь. Первые испытания будут в основном заключаться на физической силе. Конечно, не будут проверяться только ваши силовые способности, а только большая часть. Именно поэтому сейчас у нас в основном силовые тренировки.

– А зачем тогда у нас еще и уроки? – спрашивает кто-то, и я оборачиваюсь, но не нахожу спросившего.

– Потому, что если мы не начнем восстанавливать Ваши умственные способности сейчас, потом это будет намного сложнее. Но как только вы пройдете испытания, основывающиеся на силовых способностях, все сбалансируется. Я надеюсь, что ответил на ваш вопрос, а теперь приятного аппетита.

Теперь я понимаю, что это завал. Мне остается только надеятся, что я не буду последней. Мне нужна лишняя помощь на экзамене, а не то, что потянет меня вниз. Пошла уже вторая неделя, первое испытание будет через несколько дней.

– Ты вся позеленела, – говорит Белла, и я улыбаюсь в ответ. Мне нечего ей ответить.

– Как у тебя с Расселом? – спрашиваю, чтобы сменить тему. Это ее партнер.

– Мы почти не общаемся, – равнодушно пожимает она плечами.

Сначала я не решаюсь спросить, почему. Я сама не общаюсь со своим партнером. Не представляю, как буду жить с ним. А если я плохо сдам экзамены, ему придется ехать со мной. Тогда он будет ненавидеть меня всю жизнь.

– Но зато вы не испытываете, что готовы разорвать друг другу глотку, – стараюсь я пошутить.

– И то правда, – слегка улыбается, – но я понятия не имею, что у нас может быть общего.

– Я тебя понимаю, Белла, – говорю, чтобы поддержать.

Осматриваю кафетерий. Вижу, что Рассел сидит в своей компании. Мы встречаемся взглядами, когда он поворачивает голову, а потом он переводит взгляд на Беллу и улыбается. Она ему отвечает тем же, но я сомневаюсь в искренности улыбки.

Больше сегодня мы не поднимаем эту тему.

После обеда у нас снова тренировка. Я тяжело вздыхаю. Прошло чуть больше недели, но мне уже кажется, будто я здесь целую жизнь. Нам говорят, что бы мы разделились на две группы. Мы идем за Ханом, вторая группа идет с Эльзой. Наша группа идет на прощадку, а вторая в другую сторону.

На площадке мы становимся в шеренгу, и нам снова дают устройство, которое было на нас при залезании на дерево. Я помню, что оно измеряет биение сердца. Нам объясняют, что мы не должны их снимать, но зачем они нам понадобятся, нет. Идем в лес.

Я первое время рассматриваю округу. Мы здесь бегаем почти каждое утро, но я не устаю восхищаться здешней природой. Деревья здесь не очень близко стоят друг к другу, и может показаться, что мы находимся в нелюдимом парке. Но потом я задумываюсь.

Что ждет меня впереди? После экзаменов, если я выживу. Я уеду в зоны и буду воспитывать Близнецов? Иногда мне кажется, что такая жизнь мне бы понравилась. Мне нравятся дети, но я ведь наблюдаю за ними со стороны. Как я буду относиться к ним, когда я буду жить с ними всю жизнь? Какой я стану, не имея возможности развиваться так, как разиваются люди из «смешанной» зоны?