Бремя прожития, или Неисповедимы пути журналистские - Александр Юрьевич Васильев

– С такими-то руками? – Серега показал дочерна испачканные машинным маслом ладони.

Вместо эпилога

Ты, Серега, в свои 23 года считаешь, попавшись, как и многие, в сети расхожего стереотипа, что «новые русские» – это те, кто гоняет на иномарках, бешено прожигая деньги и жизнь. И тебе порой приходится ремонтировать их машины. Но ты, Серега, ошибаешься, считая их руки чистыми. Грязь, конечно, на них не видна, но она пострашней твоего солидола. И не отмывается стиральным порошком.

На мой взгляд, «новый русский» – это именно ты. Горбатишься сегодня, но зато уверен в завтра. Я знаю, что тебе по-хорошему завидуют друзья. Хобби стало работой, это ли не жизненный кайф. По молодости ты пока не боишься отсутствия «больнички», отпуска, стажа для пенсии. Даже изменения политической конъюнктуры. Ведь если есть закон о разрешении такой деятельности, то может быть и о запрещении.

В тебе, Серега, счастливо сошлись два таланта: к технике и к бизнесу. Последним, по научным данным, могут всерьез заниматься лишь 3-5 процентов населения. Видимо, поэтому ты оптимист и уже просчитал свое завтра. Тебе даже и в голову не приходит просить дотаций у правительства.

Да, я понимаю, мастерская – твоя. Но ведь и остальные у нас теперь почти все собственники чего-нибудь: фабрик, заводов, ферм, ателье, пароходов… Недавно директор одного из леспромхозов, выступая по местному телевидению, пожаловался, что, мол, иностранцы, купив чуть ли не половину акций предприятия, ни рубля не вложили в производство. А другая половина акционеров что же? Им вроде поближе свое предприятие. Но даже работать как следует не хотят, пьют… Пьют на тех же фабриках, заводах и прочих пароходах. Вместо деловой древесины отгружают гнилье, вместо фанерного сырья – дрова, зарастают непаханные поля, идет под нож дойная скотина.

Я понимаю, Серега, почему тебе на этот счет легче. Ты вошел в жизнь с началом реформ. Свободен от ложных установок, от двойной морали. Развитой застой, план, обязательства для тебя лишь ритуальные заклинания предков. Ты – хозяин. Но если бы так же люди могли сказать о заводе, фабрике, ферме, поле? Может, тогда бы и оптимистов у нас прибавилось, и уверенных в завтрашнем дне? Мечтающих, как ты, Серега, о расширении и становлении своего дела. А не занимающихся вместо работы руганью правительства.

Сохрани, прибереги на память, Серега, эту газету. Бог даст, встретимся еще раз лет через десять, в твои 33. Кем ты будешь? Выбор для предположений широк: от спившегося бомжа до преуспевающего бизнесмена или русского Форда. Возможно, изменятся времена и нравы. И тогда можно будет назвать твои настоящие имя и фамилию.

Удачи тебе, Серега!

«Костромской край», 31 января 1996 г.

ЧАСТНИК ВЫХОДИТ НА ДОРОГУ

Через 70 лет, повернувшись к частнику лицом, государство даже дает на обзаведение

Страшное слово «безработица» свалилось на Нину Анатольевну Гормину осенью 94-го. До этого она, профессиональная портниха, закройщица, швея и около 25 лет отработала в ателье на улице Островского в Костроме. Приобрела четко выраженный стиль, устраивавшую обе стороны (мастер-заказчик) манеру общения. Клиенты знали и любили свою Ниночку, побывав однажды, шли к ней с заказами и второй, и третий раз.

Грянувшая приватизационная кампания взвинтила страсти в коллективе. Кто имел выгоду от чубайсовских методов, счел происходящее естественным, кто видел себя в числе несправедливо обделенных – возмущенно взроптал. По причине ли неугодности или по какой другой, но знакомая теперь читателю Н. Гормина оказалась в рядах сокращенных.

Жутко осознавать, но от попадания в число безработных сегодня не застрахован никто. Ты можешь быть профи высочайшего класса, умницей и душкой, но если лопнет «контора», будет ликвидировано учреждение, закроется ставший нерентабельным завод, как миленький пойдешь в ужасную в своей безысходности очередь на биржу. Вот почему к исконно народной мудрости: «От сумы и тюрьмы не зарекайся» я бы добавил: и от безработицы.

Понятно, что безработица – необходимый, естественный институт рыночного общества, где рынок труда существует наравне с остальными. Что люди должны любить, уважать, ценить свою работу, держаться за нее. И что государство берет на себя заботу об оставшихся не у дел людях, выплачивая пособие. Правда, истинно российская способность превращать все в абсурд проявилась и здесь. «В народе» все явственней стал звучать тезис о том, что «встать на биржу» куда выгодней, чем числиться на предприятии, многомесячно задерживающем зарплату. Хотя появился и контраргумент. «Биржа» начала задерживать пособие не меньше, чем предприятия зарплату, потому что, остановившись, перестали платить налоги.

Но вернемся, что называется, «к нашим баранам». Безработным только становятся одинаково, оказавшись в их числе, все ведут себя по-разному. Нине Анатольевне «статус» буквально не давал покоя долгие пять месяцев. Не такой она человек, чтобы смириться с бездельем. Искала, разузнавала, расспрашивала и… нашла! Как она говорит, добрые люди в службе занятости подсказали, куда надо обратиться, какие бумаги-документы собрать, чтобы просить комитет по занятости о выделении безвозмездной субсидии на открытие собственного дела. Компетентная комиссия детально рассмотрела бизнес-план Н. Горминой и сочла возможным оказать ей помощь в размере 1,2 миллиона рублей. Случилось это летом прошлого года.

Оказалась ли субсидия для Нины Анатольевны «манной небесной»? Отнюдь! Я больше склоняюсь к мысли, что это закономерный итог ее постоянного профессионального самообразования. Она – мастер на все руки в портняжном деле. А человек с руками и головой нигде не пропадет, не тем, так другим займется. Н. Гормина, просившая субсидию у комитета по занятости, мечтала об одном: открыть собственную швейную мастерскую. Пусть маленькую, пусть на одно примитивное рабочее место, без панорамных зеркал и витражей, без важных дам за столами приемщиц, но свою. Без сонма указующе-руководящих, «обрабатывать» которых приходится своими руками.

Кто-то, вероятно, лишь криво усмехнется, прочитав о субсидии в размере «лимона» двухсот «штук». Но с точки зрения безработного – это сумма! Вот почему, воодушевленная наличием стартового капитала, новоявленная бизнесменка с напором дорвавшегося до любимого дела человека начала «вить гнездо». Арендовала комнатку у авторемзавода. (Опять говорит: «Спасибо добрым людям, не отказали!»). Раздобыла оверлок, швейную машину (б/у, но «на ходу»). Прикупила материи, ниток, бижутерии. И в августе 95-го открылась!

– Было ли страшно? – переспрашивает она. – И да, и нет! Страшновато, потому что проработав почти три десятка лет у кого-то в подчинении, вдруг сама стала всему хозяйкой. Но все эти страхи оказались пустыми перед уверенностью в своих силах. Я все знаю, все умею, могу выполнить любой заказ, так чего же бояться? Тем более что люди меня знают, клиентов полгорода. Теперь ко мне сюда в Ребровку ездят из Давыдовских, с Козуева, с Шагова и так далее.