Сочинения в 2-х томах. Том 1. Стихотворения. - Мандельштам Осип Эмильевич

* * *

Вернись в смесительное лоно,Откуда, Лия, ты пришла,За то, что солнцу ИлионаТы желтый сумрак предпочла.Иди, никто тебя не тронет,На грудь отца в глухую ночьПускай главу свою уронитКровосмесительница-дочь.Но роковая переменаВ тебе исполниться должна:Ты будешь Лия – не Елена,Не потому наречена,Что царской крови тяжелееСтруиться в жилах, чем другой, —Нет, ты полюбишь иудея,Исчезнешь в нем – и бог с тобой.

* * *

Веницейской жизни, мрачной и бесплодной,Для меня значение светло:Вот она глядит с улыбкою холоднойВ голубое дряхлое стекло.Тонкий воздух кожи. Синие прожилки.Белый снег. Зеленая парча.Всех кладут на кипарисные носилки,Сонных, теплых вынимают из плаща.И горят, горят в корзинах свечи,Словно голубь залетел в ковчег.На театре и на праздном вечеУмирает человек.Ибо нет спасенья от любви и страха:Тяжелее платины Сатурново кольцо!Черным бархатом завешенная плахаИ прекрасное лицо.Тяжелы твои, Венеция, уборы,В кипарисных рамах зеркала.Воздух твой граненый. В спальне тают горыГолубого дряхлого стекла.Только в пальцах роза или склянка —Адриатика зеленая, прости!Что же ты молчишь, скажи, венецианка,Как от этой смерти праздничной уйти?Черный Веспер в зеркале мерцает.Всё проходит. Истина темна.Человек родится. Жемчуг умирает.И Сусанна старцев ждать должна.

Феодосия

Окружена высокими холмами,Овечьим стадом ты с горы сбегаешьИ розовыми, белыми камнямиВ сухом прозрачном воздухе сверкаешь.Качаются разбойничьи фелюги,Горят в порту турецких флагов маки,Тростинки мачт, хрусталь волны упругийИ на канатах лодочки-гама́ки.На все лады, оплаканное всеми,С утра до ночи «яблочко» поется.Уносит ветер золотое семя —Оно пропало, больше не вернется.А в переулочках, чуть свечерело,Пиликают, согнувшись, музыканты,По двое и по трое, неумело,Невероятные свои варьянты.О, горбоносых странников фигурки!О, средиземный радостный зверинец!Расхаживают в полотенцах турки,Как петухи, у маленьких гостиниц.Везут собак в тюрьмоподобной фуре,Сухая пыль по улицам несется,И хладнокровен средь базарных фурийМонументальный повар с броненосца.Идем туда, где разные наукиИ ремесло – шашлык и чебуреки,Где вывеска, изображая брюки,Дает понятье нам о человеке.Мужской сюртук – без головы стремленье,Цирюльника летающая скрипкаИ месмерический утюг – явленьеНебесных прачек – тяжести улыбка.Здесь девушки стареющие в челкахОбдумывают странные наряды,И адмиралы в твердых треуголкахПрипоминают сон Шехерезады.Прозрачна даль. Немного винограда.И неизменно дует ветер свежий.Недалеко до Смирны и Багдада,Но трудно плыть, а звезды всюду те же.

* * *

Когда Психея-жизнь спускается к тенямВ полупрозрачный лес, вослед за Персефоной, —Слепая ласточка бросается к ногамС стигийской нежностью и веткою зеленой.Навстречу беженке спешит толпа теней,Товарку новую встречая причитаньем,И руки слабые ломают перед нейС недоумением и робким упованьем.Кто держит зеркальце, кто баночку духов,Душа ведь – женщина, ей нравятся безделки! —И лес безлиственный прозрачных голосовСухие жалобы кропят, как дождик мелкий.И в нежной сутолке, не зная, что начать,Душа не узнает прозрачныя дубравы,Дохнет на зеркало и медлит передатьЛепешку медную с туманной переправы.

* * *

Я слово позабыл, что я хотел сказать.Слепая ласточка в чертог теней вернетсяНа крыльях срезанных, с прозрачными играть.В беспамятстве ночная песнь поется.Не слышно птиц. Бессмертник не цветет.Прозрачны гривы табуна ночного.В сухой реке пустой челнок плывет.Среди кузнечиков беспамятствует слово.И медленно растет, как бы шатер иль храм:То вдруг прокинется безумной Антигоной,То мертвой ласточкой бросается к ногам,С стигийской нежностью и веткою зеленой.О, если бы вернуть и зрячих пальцев стыд,И выпуклую радость узнаванья:Я так боюсь рыданья аонид,Тумана, звона и зиянья!А смертным власть дана любить и узнавать,Для них и звук в персты прольется!Но я забыл, что я хочу сказать, —И мысль бесплотная в чертог теней вернется.Всё не о том прозрачная твердит,Всё – ласточка, подружка, Антигона…А на губах, как черный лед, горитСтигийского воспоминанье звона.