Не выходите замуж на спор - Александра Лисина

Князь ошибся только в одном: я никогда не была охотницей. И то, что он посчитал моей настоящей целью, в действительности ею не являлось…

По дороге к кладбищу Мартин, улучив момент, осторожно тронул меня за руку.

— Хель, у тебя неприятности? Мне в последнее время тревожно.

Не видя смысла что‑то скрывать от нашего чуткого ангела, я сосредоточенно кивнула.

— Я могу чем‑нибудь помочь? — тут же спросил он, придержав шаг, и я тоже замедлилась, позволяя подшучивающим над трясущейся перед зачетом Улькой друзьям немного уйти вперед. По требованию баньши мы пошли самой короткой дорогой. В этих глухих подворотнях все равно почти никто не живет, так что наши охламоны никого не разбудят. Да и стража не особо заглядывает.

— Не знаю, Марти. Вряд ли. Если, конечно, ты случайно не знаешь, как можно быть в двух местах одновременно и испытывать при этом одинаково мерзкие ощущения.

— Это связано с НИМ? — проницательно взглянул на меня ангел, и я молча кивнула, зная, что он, как всегда, поймет и не станет задавать глупых вопросов. — Что происходит?

— Я думаю, мне больше нельзя засыпать, — обронила я, отпуская шумную четверку подальше. — Каким‑то образом ОН все‑таки может на меня воздействовать. Пускай только во сне, но мне не хочется узнавать, насколько далеко он готов зайти и на какие еще уловки способен. Понимаешь, ЗДЕСЬ я просто сплю, но, в то же время, полученные ТАМ ощущения сполна возвращаются ко мне после пробуждения. И, если так будет продолжаться, боюсь, однажды я не проснусь вовсе.

— Это больше похоже на проклятие, — через некоторое время произнес ангел, сосредоточенно хмуря светлые брови. — Я читал когда‑то о брачных браслетах демонов — они действуют через привязку тел и душ. Но так, чтобы связь оставалась даже после снятия браслетов… не знаю, Хель. Надо покопаться в книгах. Может, что и найдем.

Я приподняла рукав балахона, открывая уже потемневшие, почти полностью зажившие полоски от кандалов, на которых чернели никуда не девшиеся письмена.

— Вот ЭТО могло сохранить привязку на наших душах?

Мартин помрачнел.

— Вполне. Со снятием самих браслетов возможность влиять на тебя физически он потерял, а вот призвать душу и заставить ее материализоваться в Преисподней сможет легко. В своем домене Темный Князь почти всевластен.

— Я заметила, — поморщилась я, возвращая рукав на место. — Тогда второй вопрос: можно ли эту привязку снять?

Ангел беспокойно провел рукой по волосам.

— Не знаю. Но в том справочнике по проклятиям, о котором говорил Шмуль, должны быть какие‑то сведения.

— Значит, надо его добыть, — подвела итоги я. — Решено: завтра идем на разведку. И вот еще что, Марти…

— А? — встрепенулся задумавшийся было ангел.

— Ты сможешь какое‑то время посидеть рядом, если я все‑таки усну? — тщательно подбирая слова, попросила я. — Понимаю, что совсем без сна у меня не получится. Никакие зелья от этого не спасут, хотя я, конечно, сегодня же потрясу целителей. Но я знаю, если кто‑то и сможет почувствовать, что мне совсем туго, то это ты… если тебе не трудно…

— Я буду спать вместе с тобой, — без колебаний согласился мой целомудренный друг, ни на миг не усомнившись, что мне это действительно нужно. — И даже могу привязку к душе сделать… почти как ОН… чтобы, как только ты меня позовешь, я тут же услышал. Даже если ты назовешь мое имя во сне.

Я остановилась и, наклонившись, аккуратно поцеловала в щеку покрасневшего, как маков цвет, ангела.

— Спасибо, Мартин. Я твоя должница.

— О — о, какие люди занимаются гнусным развратом! — внезапно раздалось из ближайшей подворотни, заставив Мартина вздрогнуть и отпрянуть, а меня — машинально закрыть его собой. — Оказывается, у нашей неприступной суккубочки появился ухажер!

В темноте насмешливо сверкнули два ярко — желтых глаза, и оттуда вальяжно вышел молодой бес. Его наполовину развернутые крылья выглядели потрепанными, словно побитыми молью. Гуляющий из стороны в сторону черный хвост лениво мел мостовую. На мохнатой физиономии появилась омерзительная улыбочка, а внушительный набор острых мелких зубов наводил на мысль о давних грехах его бесовской матушки, которая в свое время была крайне неразборчива в связах.

Разумеется, он пришел не один — бесы никогда не ходят поодиночке. И ведь дождался, гаденыш, момента, когда мы с Марти останемся одни. Обычно наша группа старалась не разделяться… в том числе и по этой причине… но сегодня я несколько увлеклась. Да и ангел откровенно растерялся. Так что довольно быстро нас окружили десятка два гаденько ухмыляющихся козлоногих уродцев и, обступив со всех сторон, глумливо захихикали.

Эх, не добили их в свое время Князья, когда отвоевывали свои домены. Не додавили поганых пиявок, предпочитая брать их на услужение. Вот и расплодилась мелкая нечисть, доставая всех окружающих. А уж в УННУНЕ ее тем более предостаточно, поскольку бесовки, в отличие от благородных суккубов, отличались крайней непритязательностью в выборе партнеров.

— Хорошая ночка, не правда ли? — промурлыкал Гидес, демонстративно полируя острые коготки. — Такая тихая, спокойная… как я понимаю, у вас сегодня зачет по мертвологии?

«Улька! — молнией пронеслось у меня в голове. — Неужели они успели побывать на кладбище?!»

— Если с ней что‑то случилось, ты пожалеешь, — угрожающе произнес вдруг Мартин и упрямо полез вперед.

Бес откровенно расхохотался.

— Ути — пути, мой маленький… кто это тут у нас такой?

— Не лезь к нему, Гидес, — хмуро уронила я, перехватывая воинственно настроенного, но абсолютно бесполезного в драке ангела за шкирку. — И кодлу свою отзови, пока я не рассердилась.

— А что будет, если не отзову? — хитро прищурился обнаглевший до предела бес, а его дружки гаденько захихикали. — Что, если мы захотим вдруг повеселиться?

Я огляделась: бесов было слишком много. В воздухе у меня еще имелось бы преимущество, но взлететь я не могу: Мартин — не боец, и бегает он очень медленно. Так что остается уповать на внимательность наших друзей и на то, что хотя бы один из них вовремя спохватится.

— Ну давай, Хель! — под смешки своей стаи подначил Гидес. — Покажи нам, суккубочка, как надо правильно совращать ангела! Хотя нет, не нужно — мы и сами прекрасно справимся! Он же такой сладенький… такой симпатичненький… просто грех за щечку не укусить… верно, парни?

— Да! — хором подтвердила стая, снова скатившись до мерзкого хихиканья.

В моей душе внезапно поднялась волна раздражения, а «темная» ипостась, встрепенувшись, недовольно выглянула наружу.