Воспоминания самоубийцы. Надиктовано Духом Камило Кастело Бранко - Ивона Ду Амарал Перейра

ситуациям моей прошлой телесной жизни, к болезненным фазам, которые жестоко угнетали меня, и слезы снова текли по моим измученным щекам, в то время как мое зрение снова затуманивалось, и тьма заменяла нежные детали плавающих голубых узоров и вьющихся роз на колоннах балконов.

Прибежали несколько заботливых санитаров, чтобы посмотреть, что происходит, так как этот инцидент не был предусмотрен. В больнице Марии Назаретской пациент, окруженный живительными ментальными эманациями своих опекунов и руководителей, купающийся в полезных и щедрых магнитных волнах, целью которых было принести ему пользу, должен был помогать лечению, сохраняя молчание, никогда не вступая в разговоры на личные темы.

Следовало отдыхать, стараться забыть бурное прошлое, стереть шокирующие воспоминания, восстанавливаясь, насколько это возможно, после долгих терзаний, которые долгое время пронизывали его. Поэтому нас предупредили как нарушителей одного из важнейших внутренних правил. И мы не могли оправдаться незнанием, потому что вдоль стен были фосфоресцирующие надписи, которые постоянно привлекали наше внимание постоянными просьбами о тишине, в то время как само учреждение подавало пример, осуществляя свою постоянную деятельность под контролем мудрой сдержанности.

И хотя доброжелательно нам сказали, что повторное нарушение повлечет за собой другие меры со стороны руководства, такие как перевод в изолятор, поскольку, если это повторится, это вызовет беспорядки с непредсказуемыми последствиями не только для нашего общего состояния, но и для дисциплины больницы, которая должна строго соблюдаться, что заставило нас понять, что правила в изоляторе более строгие, а дисциплина более устрашающая. И чтобы избежать этой крайней меры, в нашем отделении был установлен строгий надзор. С того момента охранник из полка индийских улан, расквартированных в отделе наблюдения, был назначен для охраны наших апартаментов.

Примерно через четверть часа молодой светловолосый улыбчивый санитар, которого мы видели при входе в больницу и который встретил нас вместе с Ромеу и Алькесте, посетил нас в сопровождении двух работников дома; и, излучая симпатию, ласково сказал:

— Друзья мои, меня зовут Джоэл Стил, я — или был, как хотите — португалец, но английского происхождения. На самом деле старая Португалия всегда была очень дорога моему сердцу… Я никогда не мог забыть счастливые дни, которые провел в ее щедрых объятиях… Я был счастлив в Португалии… но потом… судьба увлекла меня в Уэльс, родину моей дорогой матери, Дорис Мэри Стил да Коста, и тогда… Ну, именно как соотечественник и друг я приглашаю вас в хирургический кабинет для необходимых обследований, чтобы начать хирургические работы…

Мы приготовились, полные надежды. Мы не желали ничего другого уже долгое время! Боли, которые мы чувствовали, наше общее недомогание, болезненно отражающее то, что произошло с физическим телом, заставляли нас уже давно желать визита врача.

Марио и Хуана, чье состояние было тяжелым, перевезли на носилках, в то время как остальные следовали за ними, опираясь на братские руки добрых санитаров. Тогда я смог наблюдать нечто из этого великодушного дома, находящегося под любящей защитой возвышенной Матери Назаретянина.

Не только превосходный архитектурный ансамбль был достоин восхищения. Также оснащение, грандиозное оборудование, набор необычайных деталей, соответствующих потребностям клиники в астральном мире, демонстрировали высокий уровень, которого достигла там медицина, хотя место, где мы находились, не было продвинутой зоной духовности.

Преданные и усердные врачи заботливо ухаживали за несчастными, нуждающимися в их услугах и защите. На их добрых лицах отражалось сострадательное внимание высшего существа к более слабому, заботливый интерес разума к несчастному брату, все еще погруженному во тьму невежества. Но не все были одеты в индийские униформы. Многие носили длинные воздушные и белоснежные халаты, похожие на туники, из фосфоресцирующей ткани…

Я не присутствовал при том, что произошло с моими товарищами по несчастью. Что касается меня, то по прибытии в отделение, предназначенное для оказания помощи, меня перевели из-под опеки Джоэла Стила под опеку молодого доктора Роберто де Каналехаса, который отвел меня в помещение, где мой периспирит подвергся тщательным и важным обследованиям. Там мною занимались Карлос де Каналехас, отец молодого Роберто, почтенный старец, бывший испанский врач, сделавший из медицины священное служение, героическую страницу самоотверженности и милосердия, достойную одобрения Небесного Врача, и Розендо, один из индийских психологов, помогавших нам по прибытии. Роберто присутствовал при этой работе, словно следуя урокам учителей в святилищах Науки, что показывало, что он все еще находился в процессе изучения этой местной медицины.

Мой периспирит получил физико-астральную помощь именно в тех областях, которые в физическом теле были поражены пулей огнестрельного оружия, использованного мной для самоубийства, то есть в области глотки, слуха, зрения и мозга, так как рана затронула всю эту деликатную область моей несчастной плотской оболочки.

Это было похоже на то, как если бы я, будучи воплощенным человеком (и на самом деле так происходит со всеми существами), обладал вторым телом, формой или моделью того, что было разрушено жестоким актом самоубийства; как если бы я был "двойником", а второе тело, обладающее свойством быть неразрушимым, страдало бы, когда что-то случалось с первоначальным, как если бы странные акустические свойства поддерживали вибрационные отголоски, способные продолжаться неопределенное время, вызывая болезнь у того.

Я знаю, что полуматериальные ткани уже упомянутых областей моего периспирита, глубоко пораженные, получили световые зонды, ванны с магнитными свойствами, квинтэссенциальные бальзамы и вмешательства светящихся веществ, извлеченных из солнечных лучей, которые извлекали из них фотографии и карты с движением и звуком для специального анализа; и что эти фотографии и карты позже будут отнесены в "Отдел планирования физических тел" Департамента реинкарнации для исследований, касающихся подготовки новой плотской оболочки, которая понадобится мне для возвращения к испытаниям и искуплениям на Земле, которых, как я полагал, мне удалось избежать своим самоубийственным жестом.

Подвергнутый странному лечению и окруженный тонкими, светящимися, трансцендентными аппаратами, я оставался там в течение часа, в течение которого старый доктор и индус заботливо ухаживали за мной, ободряя меня словами мужества, призывая к вере в будущее, к надежде на высшую любовь Бога. И я также знаю, что стал причиной тяжелой работы, даже усталости для этих самоотверженных слуг добра, от которых я потребовал беспокойства, заставляя их делать глубокие выводы, пока в моем периспирите не угасли магнитные токи, родственные физическому телу, которые поддерживали вопиющий дисбаланс, который никакое человеческое выражение не могло бы описать.

"Астральное тело", то есть периспирит — или, лучше сказать, "физико-духовное" — это не абстракция и не бестелесная, эфирная фигура, как можно предположить. Напротив, это живая, реальная организация, средоточие ощущений, где запечатлеваются и отражаются все события, впечатляющие разум и затрагивающие нервную систему, которой он управляет.

В этой удивительной