Чародейка - Трой Деннинг

Видя, что старшина и не собирается прекращать веселье, Садира поинтересовалась:

— Разве ты не станешь готовиться к отражению нападения?

— Нет. Вожатым музыка просто необходима, так как она снимает напряжение и позволяет им расслабиться и забыть о трудностях и опасностях, подстерегающих их. Кроме того, если мы будем каждый раз прекращать танцы, когда кто-то услышит какой-нибудь странный звук, донесшийся из пустыни, среди моих людей воцарится грусть и печаль, а это не пойдет нам на пользу.

— Он повернулся в сторону танцующих, покачивая головой в такт музыке. Вернемся теперь к твоей поездке в Ниобенэй, — произнес он, не отрывая глаз от кружащихся в лихом танце фигур. — Я бы хотел, чтобы ты пересмотрела свое решение и осталась с нами. Если кто-либо из людей царя-колдуна случайно увидит, как ты танцуешь, тебе никогда не позволят покинуть город.

Садиру так и подмывало принять его предложение, так как в любом городе было трудно найти более безопасное место, чем территория, принадлежащая Торговому клану. Тем не менее она не хотела, чтобы за ней наблюдали, пусть это даже будут глаза друзей. Никто не должен был знать о цели ее путешествия.

— Я пробуду в городе очень недолго, — твердо ответила колдунья. — К тому же мои знакомые будут заботиться обо мне все это время.

— Ты имеешь в виду тех, кто предпочитает оставаться невидимыми? — как бы невзначай спросил Милон.

Садира выругалась про себя. Хотя она даже словом не обмолвилась о цели своей поездки, старшина разгадал ее план. Прибыв в Ниобенэй, Садира собиралась вступить в контакт с местными членами Клана Невидимых в надежде, что тайная организация колдунов поможет ей с ночлегом и питанием и подыщет какого-нибудь надежного эльфа — если только такие существуют, чтобы он показал ей дорогу к башне Пристан.

Садира вымученно рассмеялась, пытаясь сделать вид, что вопрос старшины удивил и даже развеселил ее.

— Что подтолкнуло тебя задать такой странный вопрос? — спросила она.

Милон пристально посмотрел на нее, затем указал на трость, которую она держала в руке.

— Вот эта трость, — пояснил он. — У тебя на бедре висит отличный стальной кинжал, но ты, видимо, совсем забыла о нем и так крепко сжимаешь в руке ручку трости, как будто она — могучее оружие. Обычно так сжимает рукоять меча рука воина. Если бы ты хромала, то тогда трость была бы тебе необходима. Но женщина, которая так танцует, не нуждается ни в какой трости. Отсюда вытекает, что это — волшебное оружие, а ты не кто иная, как колдунья.

— Ты очень наблюдателен, но тем не менее заблуждаешься в отношении меня, — ответила Садира, горько сожалея о том, что ее мысли затуманены алкоголем. — Трость — семейная реликвия, напоминающая мне о матери, которой она раньше принадлежала.

Милон вежливо улыбнулся.

— Она тоже была колдуньей? — без тени смущения спросил он.

Садира сердито посмотрела на караванщика, прикидывая про себя, не собирается ли собеседник оставить ее здесь. Как и большинство простых людей, вожатые караванов очень редко соглашались терпеть присутствие колдунов. И эта их неприязнь к колдунам имела под собой серьезные основания. Они справедливо обвиняли колдунов в том, что именно они превратили Атхас в бесплодную пустыню, выкачав из пышной растительности жизненную силу и использовав ее для заклинаний.

— Если ты настолько уверен, что я колдунья, то зачем позволил мне присоединиться к каравану? — со страхом спросила Садира.

— Потому что ты заплатила за свой проезд, а я — честный человек, ответил Милон. — Кроме того, я вижу разницу между колдунами истребителями растительности и порядочными колдунами. Если бы я увидел, что ты принадлежишь к первому типу, я никогда бы не предоставил тебе возможности встретиться с твоими коллегами из Клана Невидимых в Ниобенэе.

Садира не могла не согласиться с его логикой. Хотя ей никогда не приходилось вступать в контакт с организациями Клана Невидимых за пределами Тира, она была достаточно наслышана о том, что ни одна из них не потерпит присутствия истребителей растительности в своих рядах. Выслушав заверения Милона, она тем не менее решила на всякий случай не спешить с признаниями.

— Возможно, ты и сам колдун, — перешла в атаку Садира. — Ты ведь много знаешь о Клане Невидимых.

— Я вовсе не колдун. Мне все это известно, потому что одна из моих жен очень интересуется колдовством, — пояснил Милон. Он наклонился к Садире и тихо добавил:

— Она в течение многих месяцев пыталась войти в контакт с людьми, связанными с Кланом. Теперь я надеюсь, что ты, может быть, поможешь ей.

— Мне очень жаль, но я действительно не представляю…

Садира остановилась, так и не закончив фразы, так как снова услышала странную трель. Но на этот раз Садира находилась вдали от музыкантов, и ей сразу удалось определить ее происхождение. Это было нежное щебетание гигантского паука. Эти звуки ей довелось слышать только однажды, когда она находилась по ту сторону Кольцевых гор, в лесу, где обитали хафлинги.

Милон с недоумением посмотрел на насторожившуюся колдунью.

— Что-то не так? Ты услышала еще что-нибудь? — поспешно спросил он.

— Разве ты не слышал щебетание?

Милон утвердительно кивнул.

— Наверно, какая-то птица. Я не могу сказать, какая именно, но… начал было он, но не успел договорить.

— Это не птица, — прервала его Садира. — Это паук.

— Паук, который щебечет, да еще так громко? — не веря своим ушам, произнес Милон. — Ты была права, отказавшись от броя. Ты явно перебрала.

— Нет, дело не в этом, — возразила Садира. — Это огромные пауки.

Хафлинги, живущие в лесу по ту сторону Кольцевых гор, охотятся на них. Они употребляют их в пищу.

— Но мы ведь сейчас находимся очень далеко от гор, — сказал Милон.

С этим было трудно не согласиться. Пауки были смирными, ручными существами, которые строили гнезда на деревьях и питались разного рода грибами, в изобилии растущими среди густой травы в лесу. Совершенно невероятно, чтобы пауки смогли перенести длительное путешествие, перебраться из влажного, прохладного леса в жаркую, засушливую пустыню, где не росли ни деревья, ни грибы. Тем не менее колдунья была уверена в том, что щебетание напоминало звуки, которые издавали пауки.

— Если это не пауки, значит, кто-то имитирует звуки, которые они издают, и делает это очень искусно, — пояснила Садира.

— Кого ты имеешь в виду?

— Это могут быть только хафлинги, — уверенно заявила колдунья. — Язык, на котором они говорят, очень напоминает щебетание и писк птиц. Я слышала разговор на диалекте, который они используют во время охоты на пауков.