Фавориты и фаворитки царского двора - Александр Николаевич Боханов

на престол Павла Петровича. Император не забыл своего друга и пригласил ее на жительство в Зимний дворец, где специально для нее были оборудованы апартаменты, много лет потом носившие название «Нелидовских». Екатерина Ивановна уклонилась от переезда, оставшись жить в своем Смольном убежище, но теперь она оказалась в центре интереса столичной публики. О ней стали говорить как о «всемогущей фаворитке», к которой наведывается «сам Император»! В начале декабря 1796 года Император впервые вместе со свитой посетил старого друга. Еще раньше, 12 ноября, Мария Федоровна была назначена «начальствовать воспитательным обществом благородных девиц», и помощником ей стала Нелидова. Они превратились в верных подруг – и уже навсегда.

Придворный врач Джон-Самуэль («Иван Самойлович») Роджерсон (1741–1823)[27] сообщал русскому послу в Лондоне графу С. М. Воронцову в середине декабря 1796 года: «Вам приятно будет узнать, что мир и согласие царствуют в Императорском семействе. Императрица, которая, без сомнения, есть самая добродетельная женщина в мире, пользуется влиянием, но не злоупотребляет им. Она занята тем, что делает добро. Она часто ездит в Смольный монастырь, который вверен ее попечениям. Она прилагает все старания, чтобы побудить мадмуазель Нелидову возвратиться ко Двору, но та до настоящего времени остается непоколебимою в этом отношении. Девица эта ведет себя таким образом, что возбуждает всеобщее удивление и почтение: она изредка появляется на придворные обеды, но не хочет ни во что вмешиваться, хотя ей ни в чем не было бы отказа».

Нелидова ничего для себя не просила, не искала никаких выгод и привилегий. Она даже несколько раз возвращала дорогие подарки Императора, благодаря только за то, что он считал ее своим другом. За прочих лиц она просила неоднократно: ходатайствовала за подвергшихся опале людей и рекомендовала некоторых знакомых, представлявшихся ей благонамеренными и преданными Государю.

Павел Петрович верил советам Нелидовой, зная, что она честная, прямая и верная. В мире придворной лжи и двурушничества такой человек был на вес золота. Потому он слушал ее и нередко повиновался. В «Записках» А. С. Шишкова (1754–1841), состоявшего при особе Императора и ставшего впоследствии адмиралом, министром народного просвещения и президентом Российской академии наук, приведен один яркий эпизод.

«Мне случилось однажды на балу, в день бывшего празднества, видеть, что Государь чрезвычайно рассердился на гофмаршала[28] и приказал позвать его к себе; без сомнения с тем, чтобы сделать ему великую неприятность. Катерина Ивановна стояла в это время подле него, а я – за ними. Она, не говоря ни слова, и даже не смотря на него, заложила руку свою за спину и дернула его за платье. Он тотчас почувствовал, что это значило, и ответил ей отрывисто: “Нельзя воздержаться!” Она опять его дернула. Между тем гофмаршал приходит, и хотя Павел изъявил ему свое негодование, но гораздо кротчайшим образом, нежели как по первому гневному виду его ожидать надлежало». Шишков закончил описание восклицанием: «О, если бы при царях, и особливо строптивых и пылких, все были Катерины Ивановны!»

Нелидова часто не одобряла крутых мер наказания, к которым прибегал Павел I за различные проступки, порой казавшиеся совсем незначительными. Она писала Павлу Петровичу письма с просьбами о снисхождении и прощении. Эти своего рода «прошения о помиловании» иногда имели действие, а иногда и нет. Летом 1797 года Император откликнулся собственноручным письмом, хотя, став Императором, письма писал редко, уверенный, что у государственного человека не может быть времени на переписку, но для «друга Кати» он делал исключение.

«Вы вправе сердиться на меня, Катя. Все это правда, но правда также и то, что с течением времени, со дня на день, делаешься слабее и снисходительнее. Вспомните Людовика XVI: он снисходил и дошел до того, что должен был уступить. Всего было слишком мало и, между тем, достаточно для того, чтобы в конце концов его повели на эшафот».

Мария Федоровна нуждалась в обществе Нелидовой. С ней было спокойно – она умела влиять на Павла, гасить и смягчать порой излишние резкости и нетерпимость его. Летом 1797 года двор переехал в Гатчину, но Нелидова осталась в Смольном. Любимая мадам Делафон, «гранд мама́» всех смолянок, была совсем плоха, и Екатерина Ивановна находилась при ней неотлучно. Бедная старушка тем летом умерла, и Екатерина Ивановна так переживала утрату, что и сама занемогла.

В Гатчине же ее ждали, Мария Федоровна прислала приглашение в самых нежных тонах, на полях которого Павел I сделал приписку: «Если я утратил право уговаривать Вас, то я не мог найти лучшего ходатая, чем та, которая пишет к Вам. Наше пребывание здесь началось при столь счастливых предзнаменованиях, и их нарушает лишь Ваше отсутствие. Недостает лишь Вас для моего счастья в этом месте, где Господь Бог дозволил мне предначертать то, что теперь исполняю. Приезжайте, Вас ждут – не нарушайте предзнаменований. Я Вас жду».

Главным поводом для охлаждения отношений Павла и Нелидовой стали не дворцовые интриги сами по себе, а его сердечное, страстное увлечение юной красавицей Анной Петровной Лопухиной [в замужестве (1800) княгиня Гагарина, 1777–1805].

Увлечение Императора привело к заметному отдалению и с Марией Федоровной, и в этом противостоянии Екатерина Нелидова целиком приняла сторону Императрицы, и в 1798 году более чем двадцатилетняя дружба закончилась. Павел Петрович погрузился в мир сладостных любовных грез, а Нелидова осталась в своем Смольном убежище: занималась воспитанием смолянок, ухаживала за немощными, читала книги, играла на своей любимой арфе и подолгу ежедневно молилась.

Не сохранилось прямых сведений о том, как Нелидова пережила убийство Павла Петровича. Известно только, что традиционное смирение ее оставило; она требовала расследования и жесточайшего наказания всех негодяев-убийц. В те страшные дни марта 1801 года она разом поседела и постарела. Люди, которым приходилось ее видеть потом, были потрясены происшедшей перемене.

Она прожила после того страшного марта тридцать восемь лет и не изменила образу жизни, ставшему для нее привычным еще при Павле Петровиче. Ее изредка навещали дети Павла – Императоры Александр I и Николай I. Но до последних дней своей жизни[29] рядом постоянно была «вдовствующая Императрица» Мария Федоровна. Императрица и ее бывшая фрейлина часто виделись. Иногда вечерами сидели вдвоем в полумраке, разговаривали и плакали. И в этих задушевных беседах двух немолодых уже женщин незримо будет присутствовать Павел Петрович, образ которого для обеих являлся незабвенным.

Умерла Екатерина Ивановна Нелидова в возрасте 82 лет 2 января 1839 года. Покойную отпели в церкви Общества благородных девиц, где в давние годы она слушала первые проповеди и наставления в Законе Божием. Похоронили Екатерину Ивановну скромно