Нагибатор на танке - Алексей Соболев

стал. Во-первых, главное было лишить их связи, а во-вторых, лишенные мобильности и скорости они не смогут ничего сообщить своим. Ну, и оставшиеся в живых могли еще и жути своим камрадам навести, что мне как раз и было надо. Но часа два-три я уже выиграл. И выиграл время не только для возможности грамотно устроить засаду танковому полку, но и для себя. Мне ведь тоже не улыбается переть на уже полтора немецких батальона в лоб. Я ж - хитрый и немножко умный, Мишка - умелый, а Жанна - меткая до невозможности!

После расправы над немецкой разведкой мы немедленно вернулись на опушку того леска откуда начали погоню за мотоциклистами. Теперь, нам надо было побеспокоить немцев другим образом, т.е. я хотел лишить их или боеприпасов, или топлива. Дрон еще висел в небе и, пока Мишка вел машину, мы с Жанной выискивали цели: грузовики с тем или другим, которые должны были быть где-то рядом или прямо в скоплении немецких танков. И я угадал! Там было два бензовоза. И до них от нас было всего шесть километров - пустяк для нашей 52-К, пусть даже и укороченной под наш танк.

- Жанна... Цель бензовозы. Давай фугаску. Пристрелочный.

- Выполняю!

Бах! И через несколько секунд камера дрона показала взрыв. Снаряд лег правее и далековато от безовозов. Немчура побежала в стороны от обоих.

- Еще два пристрелочных и потом два по цели. Огонь.

Бах!... Взрыв! Легло ближе, но надо еще левее. Бах! Третий снаряд упал и взорвался рядом с одним из бензовозов. Кабина его загорелась. Второй же вдруг начал движение. Прям такой геройский в нем водила-то. Бах! Четвертый снаряд лег между бензовозами, но вреда уже уезжающему второму не нанес.

- Упреждение давай! Метров сто.

- Есть!

Бах! Таки попала не прямо по машине, а прилично впереди ее, но то ли водилу осколком приголубило, то ли просто оглушило, а бензовоз вильнул в сторону и видимо хватанул колесом в какую-то яму. Поскольку скорость он уже успел набрать, то вначале клюнул носом, а потом подпрыгнул мордой, вильнул и... остался на колесах. Но остановился.

- Добей! Два снаряда!

- Есть добить! Фугасок четыре штуки осталось.

- Понял. Постарайся с первого попасть.

Бах! Не попала. Но близко. Бах! Уже ближе и после того, как султан взрыва и дым рассеялись, мы увидели, что из стенок его цистерны через несколько пробитых осколками дыр хлещет бензин. И это значило, что сегодня немецкие танки в атаку не пойдут. А я дал команду дрону возвращаться обратно.

——————

[1] Строгого соответствия нумерации частей РККА в этом произведении нет.

[2] На самом деле раскладные стаканчики чем-то необычным в СССР тогда не являлись. Просто майор Безымянный с ними еще не знаком. Распространенность их еще была невысока, в каждом киоске пока что не купить, но на фронтах они были, поисковики их находили, как советские, так и немецкие. А вот изобрели раздвижные стаканчики на рубеже XIX-XX веков в США.

[3] «Всё, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства» (в оригинале не «государства», а «Франции») - это текст бумаги, которую кардинал Ришелье подписал 5 августа 1628 года. Она была дана Миледи и описывала секретную и не совсем законную миссию героини романа Александра Дюма «Три мушкетёра».

Глава 6. Трудно, когда командир - дуболом

Так и получилось! Немцы не стали атаковать остатки 317 полка в этот погожий день июня 1941 года. А как атаковать, если выделенное и доставленное топливо для танков и самоходок уничтожено, а того, что осталось в баках вряд ли хватит на то, чтобы нормально завершить бой. Ни один танковый командир не отправит свою часть в бой, если у него не будет уверенности, что дело не закончится только достижением передовой линии противника. Он должен быть уверен, что его часть, если не сможет развить успех, то хотя бы выйти из боя должна суметь. И топливо, взамен уничтоженного, придет в лучшем случае к ночи. А как ночью атаковать? Приборов ночного видения, как на нашем "Чапае" у немцев точно нет.

Зная все это я поначалу приказал выйти на связь с Загоруйко. Хотел его обрадовать этой хорошей для него новостью. Но тут же этот приказ отменил. Посчитал, что тот не воспримет наш с ним радио-контакт правильно. Да я и сам бы насторожился, если честно. Вдруг это какая-нибудь радиоигра немцев. Так что, подумал и решил наведаться к нему лично. На танке, разумеется. И, само-собой, ночью. Только сказал Жанне, чтобы сообщила полкану дескать мы прибудем на совет с ним, но уже потемну. В том смысле, что сдуру шмалять на мой звук из его танковых пушек не надо. От слова "совсем". Что та и сделала. Правда, послушав крикливо-командный загоруйкин ответ в сердцах бросила ему в прямом эфире, что он хамло неотёсанное и быдло. На что я только усмехнулся, а Мишка злобно задвигал скулами. Ох, чую я, что получит этот полкан по носу. Не сейчас, но при случае - обязательно. Мишка - он ведь... короч, память у него хорошая. Отвечаю!

И вот уже стемнело... И где-то гремела канонада, но не у нас. У нас пока что было тихо. Как в тылу. Можно бы еще похулиганить. А почему бы и нет?

- Сколько у нас фугасок ты говоришь?

- Теперь две... - был ответ Жанны.

- Так... До пополнения бэка и ТО еще полчаса. Успеем. Поднимай дрон. Посмотрим, что там у гудерианцев делается.

- Так там же не Гудериан... - удивилась.

- А кто? - это я забавлялся, т.к. прекрасно знал кто был командующим у немцев в этом сражении при Дубно - Луцке - Бродами.

- Рундштедт, Клейст и еще какой-то перец...

- Да не все ли нам равно какой там немец-перец... Мочим всех! В колбасу! - при этих моих словах Жанна улыбнулась своей обворожительной улыбкой. Нормальной. Без вот этих вот рысиных ноток ей иногда присущих.

- Есть всех... Дрон пошел.

- Пока