Зелье забвения и вкус любви. Печенька для проклятого мага (СИ) - Ольга Владимировна Морозова

Я в это время выискивала за его спиной Теодора. Должен же он, наконец, вернуться! Мне нельзя использовать магию против людей, иначе суд решит, будто я действительно виновна во всем, что мне выдвинуло обвинение — во главе с самой Морганой.

— Теодор! — не выдержав закричала я.

Гарвир одним широким шагом преодолел разделяющее нас расстояние, прижал к твердой поверхности телеги, зажал ладонью рот и свободной рукой начал задирать юбку платья.

— Тише, птичка, не кричи. Лишний шум нам сейчас ни к чему. А мага твоего мои ребята отвлекут ненадолго, я как раз успею…

Он резко дернулся и замолчал, с непониманием смотря на грудь, из которой торчало темное от крови лезвие кинжала. Из уголка рта потекла кровь, мужчина захрипел и начал заваливаться в бок. Кто-то оттолкнул его в сторону, чтобы он не упал на меня.

Меня затрясло. Перед глазами все еще стоял его взгляд, в глубинах которого я видела смерть.

Кто-то обнял меня, прижал к груди, закрывая собой от всего мира. Знакомые руки заскользили по спине, согревая и успокаивая.

— Элиана, любимая, прости, что оставил, прости, — шептали губы мне в макушку, а я все пыталась вспомнить имя того, кто был рядом.

От шока все последние события словно перепутались в моей голове. Я никак не могла прийти в себя. Столько всего навалилось…

— Ну же, Элиана, ответь мне, — выдохнул он и, мягко взяв за подбородок, заставил посмотреть на него. — Ты в порядке?

Теодор. Это был он. Он меня спас. После того, как оставил одну в окружении настоящих разбойников.

— Почему ты ушел? — дрогнувшим голосом спросила я.

Теодор помрачнел, коснулся большим пальцем щеки, вытирая слёзы. Надо же, даже не заметила, что начала плакать.

— Роув сказал, что видел чьи-то следы на снегу. Оказалось, что они же их и нарисовали.

Я сглотнула. Не хочу продолжать путь вместе с остальными. Пускай возвращаются обратно в город.

— Давай дальше поедем одни? — тихо попросила Теодора. — Мы почти добрались до гор, никто нам не встретился, кого опасались. Тропа, о которой тебе говорил Дартон, действительно работает.

Теодор грустно улыбнулся и покачал головой.

— Если бы все было так просто, Элиана. До тропы мы даже не дошли.

Я вздохнула, дернула головой, вырываясь из его хватки, и уткнулась лбом ему в грудь, слыша, как под слоем теплой одежды быстро бьется сильное сердце.

— Впрочем, от наших спутников и правда больше нет толка, одни проблемы, — мрачно закончил он. — Я придумаю, как от них избавиться, не нажив при этом врагов.

— Спасибо, — прошептала я, чувствуя, как меня медленно отпускает напряжение.

Глава 20. Ледяная дева

Теодор сдержал слово, и к подножию гор мы шли уже вдвоем. Уж не знаю, как ему удалось убедить весь отряд уйти в другую сторону, но, подозреваю, все дело в карте, которую ему выдал Придворный маг Дартон. На ней в виде алой короны было изображено место, где, по легенде, северная королева около века назад спрятала сокровища от заговорщиков, захвативших трон. Нам они без надобности, потому что цель нашего путешествия заключалась совсем в другом.

— Не замерзла? — тихо спросил Теодор, когда я устало опустилась на пень, заботливо накрытый им шкурой.

Маг настоял на том, чтобы сделать привал прежде, чем идти искать укрытие на ночь. И хорошо, потому что я от усталости уже едва переставляла ноги.

— Не сильно, — сказала ему. Благодаря артефакту, который когда-то подарил мне отец, я почти не мерзла здесь, несмотря на суровые морозы, которыми так славился север. Но видно даже у магии был свой предел, потому что нет-нет, а ощущался ледяной, пронизывающий до самых костей ветер.

— Сейчас я разведу костер, — сказал Теодор и куда-то ушел.

Я проводила его взглядом и выдохнула облачко пара. Магу было даже проще, чем мне. Его стихия — огонь, что позволяло согреться без каких-либо приспособлений. Разве что сил расходовалось очень много. Я надеялась, что нам не придется столкнуться с чем-то таким, для чего понадобится использовать магию. Моя для боя не подходила, поскольку я — просто артефактор, как и мой отец. Поэтому защитить нас мог только Теодор.

Неожиданно для себя я ощутила какой-то дикий, чудовищный холод, от которого тут же задрожала, застучала зубами. Что такое? Почему так плохо? Ведь до этого ничего подобного не испытывала все эти две недели, как еще в повозке пересекла границу Северного Предела. Я обняла себя за плечи в тщетной попытке согреться.

За спиной раздался какой-то странный звук, и я, вздрогнув, поспешно развернулась, услышав как под сапожками хрустнул невесть откуда взявшийся лед.

Вопреки моим ожиданиям, это был не Теодор. И вид неожиданного гостя — вернее гостьи — заставило мое сердце испуганно сжаться. Ледяная дева нашла нас.

Я узнала ее в ту же секунду, как увидела. Бледное прекрасное лицо, лишенное и капли живого тепла. Темные волосы мягкой волной ниспадали на плечи. Белоснежное платье, украшенное мелким жемчугом, напоминало подвенечное — в таких хоронили тех, кто так и не успел выйти замуж.

— Ты пришла, — раздался в звенящий тишине безэмоциональный женский голос. Губы Ледяной девы оставались недвижимы, и от этого меня обуял такой ужас, что, не будь я скована холодом, бросилась бежать прочь. — Я не отдам тебе его…

Сердце пропустило удар, чтобы в следующую секунду пуститься вскачь. О ком она говорит? О Лайонеле? Или… о Теодоре?

Я повернула голову, пытаясь взглядом найти его, но вокруг не было ничего, кроме снега, беснующегося в порывах ветра.

— Болотная ведьма ничего не сможет сделать. И не надейся…

Я нахмурилась, вспоминая тот страшный сон. В нем тоже говорилось о болотной ведьме. Кого имеет в виду Ледяная дева?

— Что ты сделала с Теодором? Где он? — мой голос показался мне неожиданно тихим, словно колдовство девы как-то приглушило его.

Ледяная дева дернулась, будто вопрос застал ее врасплох. Она медленно повернулась, и из снежного марева вышли двое. Обоих я узнала сразу же, не сомневаясь ни на секунду.

Братья в этот миг выглядели как никогда похожими: одинаково безэмоциональные лица и глаза, в которых словно замерзла сама жизнь. На видимой части кожи Лайонела появились какие-то знаки, которых раньше не было, а тело Теодора сковали едва заметные голубоватые цепочки. Это из-за них он не может подойти ко мне, хотя смотрит так пристально, что мне кажется, будто за холодом взгляда есть ставшее привычным мне тепло?

— Братья останутся здесь, — сказала Ледяная дева, отвлекая меня от мужчин, которые были дороги мне — даже Лайонел, который предал, оставив одну