Со мной и без меня - Виталий Игнатенко

«Те шестидесятые (в них я включаю для себя и конец пятидесятых и начало семидесятых – годы работы в «КП») впечатались в мозг и сердце так, что, выходит, они-то и были главными в моей жизни. И не только в моей. Все сверстники говорят то же самое. Трудные, порой мучительные поездки, невозможность высказать на газетной странице все, что думаешь, что наблюдаешь вокруг. Почему же именно то время стоит перед глазами, будто случилось это вчера?

А люди, которые встретились на твоем пути? Сколько среди них было порядочных, честных, сильных. Ведь верно, не стоит село без праведника. Рассказывали без утайки обо всех бедах, происходящих вокруг, рискуя и карьерой, и благополучием, а порой и жизнью. Мученики и герои в одном лице. Строители социализма-коммунизма, который пришел в никуда.

Несмотря на лишения и невзгоды, люди честно выполняли свое дело. На их плечах-то и держалась страна.

Может быть, эта обстановка, когда все на краю, и сплачивала многих, и сообщала то чувство тепла, которое нас согревало. Говоря «нас», имею в виду и «Комсомолку». Так мы и жили, плечом к плечу, не сгибались, старались быть честными».

Да, это и мой голос. И еще не один десяток моих современников могут нам вторить. Газета, можно сказать, имела свой отдельный генетический код, который не давал никому фальшивить, бронзоветь, обрастать толстой кожей. Мы друг у друга учились слушать мир и видеть в своих героях людей на все времена.

Мы родом из «Комсомолки».

Много замечательных людей как пароль произносят эти слова. И не только потому, что они ведут отсчет своему творческому и карьерному росту от времени работы в этой газете. Для людей талантливых, пытливых, порядочных не обязательно было связывать свою судьбу на десятилетия с одним изданием. Лучшим хватало и двух-трех лет, чтобы состояться на всю жизнь. Сюда можно было попроситься на работу и с улицы, и из научного центра, и если в тебе была искра Божья, пожалуйста, ты одинаково нужен газете, и газетчикам. Валентин Юмашев, к примеру, определился поначалу в «КП» курьером. Потом «Алый парус» (был такой отдел в газете, где работал незабвенный Юрий Щекочихин) принял его в свою команду. Я крепко верю, что ветер в паруса своего будущего Валя Юмашев нашел именно здесь, в газете. И, став классным журналистом, политиком, уже Валентином Борисовичем, он не порывал с «КП» духовной связи. Парус ее идей, знаю, часто выручал его в жизненных бурях, политических штормах.

Со временем В.Б. Юмашев встал за штурвал администрации президента России, чтобы проложить правильный курс в неспокойной управленческой стихии.

Умный, добрый, светлый человек. Валентин и его прекрасная Татьяна… Видимся редко, к сожалению. Но всегда знаю: они рядом, к счастью.

Еще об одном журналисте пишу через звездочки, ибо он стоит особняком в общей блистательной нашей шеренге.

Юрий Михайлович Рост обрушился на «Комсомольскую правду» через несколько лет после того, как я стал корреспондентом. С первого взгляда на юное дарование было понятно, что в отделе писем, к примеру, никогда не приживется. В отдел комсомольской жизни натурально не пройдет, отдел пропаганды не для него. Отдел науки просил не беспокоить. Поскольку он писал, как никто, его определили в отдел информации, где таких «некалиброванных» перьев хватало. Таня Агафонова, Аля Левина, Гена Бочаров, Коля Черкашин, Андрей Иллеш…

Но Юрий Михайлович по ряду параметров превосходил всех. И творческим потенциалом, и ярким своеобразием пребывания на рабочем месте. Крики и вопли ведущих номер редакторов «Где Рост?!», «Найдите Роста!» сотрясали длиннющий коридор «Комсомольской правды» с регулярностью телепрограммы «Время». Ведущим редакторам всегда предлагали взглянуть на дымок над трубкой, которая демонстративно украшала чей-нибудь рабочий стол. «Юра только что был здесь. Слышите чудный вирджинский табак… Вышел куда-то…» Трубку периодически раскуривала верный секретарь отдела новостей Рита. А Юра в это время был в Киеве… Ленинграде… на Галапагосских островах… Да мало ли где мог быть очень специальный корреспондент отдела первой полосы Юрий Рост. Кстати, поскольку я имел честь руководить этим отделом, мне сейчас припоминается, что у Юрия и постоянного рабочего места как такового не было. Чтобы ему не заморачиваться, а то глядишь, принесут письма, распишись за скрепки, кто залил чернилами телефонный справочник. Юра Рост и до, и после всенародного признания сохранил стойкое неприятие к любой форме формализации творческого труда.

А журналист он и в ту пору был уже штучный. Действовал не по боевому уставу пехоты отдела информации. Считал нашу профессию вольным промыслом, свободным поиском интересного, неповторимого. И потому достигал блестящих результатов…

Нет, пожалуй, ни одной журналистской регалии или премии, которой он не был бы к сегодняшнему дню удостоен. Есть и серьезное государственное признание – Госпремия России, есть премия для интеллектуалов – «Триумф». И книги, одна лучше другой… Кинороли. Не у кого попало, а у самого Георгия Николаевича Данелия… И стихи – настоящие, дерзкие, нежные.

У ежедневного враньяКраду я правды день.Меня светлее тень моя,Меня счастливей тень,Мы с нею (я не утаю)Друг другу не рабы.И я бросаю тень своюНа произвол судьбы.Пусть, кому надо подберетИ должное воздаст.Она хоть малость и соврет,Но точно не предаст.

А тогда, в молодые газетные годы, мы могли только про себя мечтать о книжице в «Молодой гвардии», о «Библиотечке «Огонька» или «Библиотечке «Комсомольской правды». В нашем кругу было зазорно назвать свою публикацию статьей, очерком, репортажем. Заметка! Вот и весь жанр. Для газетчика истинной веры другого определения плода недельной командировки и полной корзины черновиков не существовало. Заметка! Пишите романы, за ними придут!

Но об этом даже не перешептывались. Тем не менее, гуляючи однажды по Дерибасовской в Одессе с коллегой и другом Ярославом Головановым, тоже тайным мечтателем о своей книге, Юра Рост неожиданно поинтересовался у книжного киоскера:

– У вас двухтомник Ярослава Голованова есть?

– Эка хватились! – не задумываясь ответил одесский продавец.

Но ведь известно, что шутники – хорошие пророки.

Через десять лет у Ярослава Голованова, у незабвенного Кирилловича, ракетчика по базовому образованию и яркого журналиста по призванию, вышли в свет и однотомник, и двухтомник, и лучшая книга о Главном конструкторе Сергее Королеве. И десяток фильмов по его сценариям, и сотни статей о космической эре. Он первый из всех гражданских лиц прошел весь комплекс подготовки космонавтов, должен был полететь в космос по приглашению Королева как журналист «Комсомольской правды» …

Что-то не срослось.

Снова о моем друге Юрии Росте. Он и потом, после «Комсомолки», никогда не имел рабочего места в понимании кадровиков и другого начальства. Никто до сих пор не ведает, как он вычерчивает слова на бумаге: сидя, стоя, на бегу? У него теперь есть мастерская. И что с того? Утро он может начать с народным артистом Гией Данелия, а день продолжить за сценой МХТ им. Чехова и после всего заглянуть, это святое, к народному художнику Борису Мессереру. Юру в то же время видели у знаменитого хирурга, гидролога, капитана дальнего плавания… Просто у кого-то из друзей за чашкой кофе. Все эти мимолетности и есть Юрина жизнь. С одной только особенностью: с этими своими друзьями Юрий всегда определял вектор движения к правде и достоинству.

Но это был бы не Рост, если бы иные свои стихи не приспособил для автоответчика. Пол-Москвы звонило Росту домой, естественно, безо всякой надежды застать хозяина, но с одной целью: услышать голоса на автоответчике:

Прости, невинный абонент:Нет. Не было. И неизвестно.И самому бы интересноЗнать, где застал Момент.

И всякий новый день нетерпеливым абонентам предлагалось новое произведение.

Все устроено не просто,В жизни мрак не без просвета:Скажем, нету дома Роста,Но звонок не без ответа.Оттянувшихся у речек,Отдохнувших на природеВас старик автоответчикНе обманет, как Мавроди.

Его творческие методы достойны изучения в МГУ (факультет журналистики) или Академии МВД РФ (секция «транспорт в мегаполисе»).

Вот пример.

Кто это скачет на белом коне по Тверскому бульвару к Новому Арбату? Пеший московский люд уступает дорогу странному наезднику в модных очках, но в деревенском ватнике. В правой руке у всадника поводья уздечки, в левой цветы. Через каждые сто метров выбрасываются ему наперерез встречные и поперечные милиционеры с резонным вопросом: «Куда тебя несет?»

Я направляюсь к поэту Белле Ахмадулиной, – ответствует конник. – Намерен взять интервью.

А на каком транспорте приличествует ехать к Белле Ахатовне?

Ну, действительно!