Преступление без наказания: Теодор Бун - маленький юрист - Джон Гришем (Гришэм)

— Точно не знаю, — признался Тео. — Дай мне немного времени подумать.

— Но ты обещал никому не говорить, — напомнил Хулио.

— Не скажу, Хулио. Во всяком случае, не раньше, чем мы, все трое, придумаем план.

— Если он испугается, то просто исчезнет, — сказал Хулио, кивнув на кузена. — Ему нельзя попадаться, понимаешь?

— Конечно, я все понимаю.

Куриный чоу-мейн уже остыл, но у Тео все равно не было особого аппетита. Буны ужинали за небольшими складными столиками перед телевизором в комнате отдыха. Судья, который отказался от собачьей еды в первую же неделю, как стал членом семьи, ел из миски у телевизора. У него с аппетитом явно все было в порядке.

— Почему ты не ешь? — спросила мать. Ее палочки застыли в воздухе.

— Я ем.

— Похоже, ты чем-то озабочен, — заметил отец. Он для китайского блюда использовал вилку.

— О да, — согласилась мать. — Что-то случилось в приюте?

— Нет, я просто думал о Хулио и его семье — как им, должно быть, трудно.

— Ты такой милый мальчик, Тедди.

«Вы даже не представляете насколько», — подумал Тео.

Тем временем на экране знаменитый Перри Мейсон представлял клиента в большом процессе и почти, казалось, проигрывал дело. Судья от него устал. Присяжные смотрели скептически. Прокурор лопался от самодовольства. И вдруг Перри метнул взгляд в толпу зрителей, назвав имя ранее не заявленного свидетеля. Свидетель взошел на трибуну и выдал историю, которая сильно отличалась от версии, выдвинутой прокурором. Новые показания позволили быстро расставить все по местам. Неожиданный свидетель выдержал перекрестный допрос, и присяжные приняли решение в пользу клиента Перри Мейсона.

Еще один счастливый конец. Еще одна победа в зале суда.

— И все же так не бывает, — сказала миссис Бун. Это были единственные слова, которые ей удалось вставить в комментарии Тео. — Не бывает неожиданных свидетелей.

Тео предвидел такой поворот.

— А что, если свидетель появился внезапно? И оказывается, что именно его показания имеют решающее значение для установления истины? И никто о нем раньше не знал?

— Если никто о нем не знал, как он добрался до зала суда? — спросил мистер Бун.

— А что, если он просто появился? — парировал Тео. — Что, если очевидец прочитал о процессе в газете или увидел что-то по телевизору и проявил инициативу? Никто не подозревал о его существовании. Никто не знал, что́ он видел, как совершалось преступление. Что бы сделал судья?

Редко случалось такое, когда Тео мог поставить в тупик, пусть даже ненадолго, двух других юристов в семье. Его родители задумались над вопросом. На этом этапе он мог сделать два вывода: во-первых, оба родителя выскажут мнение; во-вторых, они ни за что не согласятся друг с другом.

Мать начала первой:

— Обвинение не может пригласить свидетеля, о котором не заявило суду и защите. Запрещено предоставлять слово ранее не заявленным свидетелям.

— Но, — заявил отец, почти перебив ее, с явным желанием поспорить, — если обвинение не знает о свидетеле, то обвинение и не может заявить такого свидетеля. Весь смысл процесса сводится к тому, чтобы установить истину. Отнять у очевидца возможность дать показания — это все равно что скрыть правду.

— Правила есть правила.

— Они могут изменяться по усмотрению судьи в случае необходимости.

— Такой обвинительный приговор не выдержит апелляции.

— А я не так в этом уверен.

Туда-сюда, туда-сюда. Тео притих. Он подумывал напомнить родителям, что ни один из них не специализировался на уголовном праве, но такое замечание, вероятно, навлекло бы на него гнев обоих сразу. Подобные дискуссии часто происходили в семье Бун, и Тео многое узнавал о праве за ужином, на веранде и даже на заднем сиденье автомобиля.

Например, так он узнал, что его родители, будучи юристами, считались служащими суда. И поэтому их обязанностью было помогать в отправлении правосудия. Если другие юристы нарушали правила, или полицейские преступали закон, или судьи переходили рамки приличий, то его родители должны были предпринимать соответствующие действия. Многие юристы пренебрегали своим долгом, если верить словам мистера и миссис Бун, но только не они.

Тео боялся рассказывать им о кузене Хулио. Узнай они о нем, чувство долга скорее всего заставило бы их тут же отправиться к судье Гэнтри. Парнишку схватили бы полицейские, потащили в суд, заставили дать показания, а потом задержали как нелегала. Его отправили бы в тюрьму, а потом в какой-нибудь исправительный центр, где, как утверждал мистер Маунт, люди проводят долгие месяцы в ожидании депортации на родину.

Репутация Тео как человека, которому можно доверять, будет разрушена. Семья кузена Хулио сильно пострадает.

Зато виновного человека все-таки осудят. В противном случае Питер Даффи, вероятно, выйдет из зала суда свободным человеком. Убийство сойдет ему с рук.

Тео с трудом проглотил еще один кусок холодной курицы.

Он не сомневался, что будет плохо спать.

Глава 11

Кошмары отступили лишь к рассвету, и Тео оставил всякую надежду отдохнуть. Он долгое время смотрел в потолок спальни в ожидании звуков, означавших, что его родители встали и уже ходят по дому. Он пожелал доброго утра Судье, спавшему у него под кроватью и тоже проснувшемуся.

Ночью Тео пытался убедить себя, что у него нет иного выхода, кроме как обратиться к родителям с утра пораньше и пересказать им историю кузена Хулио. Он решался на это и передумывал множество раз. Но все-таки нельзя, решил он наконец выбравшись из постели, нарушить обещание, которое дал Хулио и его кузену. Он не может никому об этом рассказать. Если преступник останется на свободе, то это проблема не Тео.

Или все же это его проблема?

Он шумел, как обычно, проводя привычный утренний ритуал: душ, зубы, брекеты — ежедневная пытка, сопутствующая принятию решения, что надеть. Как всегда, он вспомнил об Эльзе и ее неприятной привычке окидывать взглядом его рубашку, брюки и туфли, чтобы удостовериться, что все сочетается и что ни один из этих предметов не надевался за последние три дня.

Он услышал, как отец хлопнул дверью за пару минут до семи. Потом услышал, как мать в комнате отдыха смотрит раннее телевизионное шоу. Ровно в 7.30 Тео закрыл дверь в своей ванной комнате, открыл мобильник и позвонил дяде Айку.

Айк не любил рано вставать. Его скучная работенка на должности мелкого налоговика не требовала особой отдачи, и он никогда не начинал новый день с приливом энтузиазма. Его обязанности нагоняли тоску, и он часто говорил об этом Тео. Существовала и другая проблема. Айк слишком много пил — этой досадной привычкой и объяснялся поздний подъем по утрам. Уже много лет Тео слышал, как взрослые шепчутся, говоря о пагубном пристрастии Айка. Эльза однажды задала Винсу вопрос, имевший отношение к Айку, и Винс бросил в ответ грубое «может быть, если он трезвый». Это не предназначалось для ушей Тео, но он слышал в офисе намного больше, чем думали взрослые.

Наконец на звонок ответили резким и скрипучим:

— Это ты, Тео?

— Да, Айк, доброе утро. Простите, что так рано вас побеспокоил. — Тео старался говорить так вкрадчиво, как только мог.

— Ничего страшного, Тео. Наверное, тебе что-то интересное пришло на ум.

— Да, мы можем поговорить сегодня утром, желательно пораньше? У вас в офисе? Выяснилось кое-что важное, и я не уверен, что могу обсудить это с родителями.

— Что ж, конечно, Тео. Когда?

— А если сразу после восьми? Уроки начинаются в восемь тридцать. Если я уйду из дома слишком рано, мама что-то заподозрит.

— Конечно. С удовольствием встречусь с тобой.

— Спасибо, Айк.

Тео моментально проглотил завтрак, поцеловал маму на прощание, пообщался с Судьей, ровно в восемь часов вскочил на велосипед и помчался по Маллард-лейн.

Айк сидел за столом с бумажным стаканом дымящегося кофе и громадным рогаликом с корицей, покрытым сахарной глазурью толщиной не меньше дюйма. Видимо, это было очень вкусно, но Тео только что доел хлопья. К тому же у него пропал аппетит.

— У тебя все в порядке? — спросил Айк, когда Тео присел на самый краешек стула.

— Наверное. Мне нужно поговорить с человеком, которому я могу доверять и который знает кое-что о праве.

— Ты кого-то убил? Ограбил банк?

— Нет.

— Такое ощущение, что ты ужасно взволнован, — заявил Айк, оторвав огромный кусок рогалика с корицей и запихав его в рот.

— Это касается дела Даффи, Айк. Возможно, мне известно кое-что о виновности мистера Даффи.

Айк продолжил жевать, но при этом наклонился вперед, уперев локти в стол. Вокруг его глаз собрались морщинки, когда он уставился на Тео.

— Рассказывай дальше.

— Есть свидетель, один парень, о котором никто не знает. Он видел кое-что в момент убийства.