У тихой Серебрянки - Михаил Дмитриев

- А не пора ли нам, товарищ комиссар, их наказать, - предложил Трубачев Игнату Максимовичу Дикану.

- Правильно говоришь, командир. Пора!

Группа партизан под командованием Юрия Степановича Лазарева направилась в деревню Борхов. Ночью провели разведку, но неудачно: она наткнулась на вражеский пост. Гитлеровцы, оказывается, усилили охрану. Вторая попытка тоже не принесла успеха партизанам.

Тогда Лазарев приказал бойцам отдыхать, а сам стал на пост. Возвращаться, не выполнив задания, он не мог. Решил ждать утра в надежде встретить кого-либо из местных жителей, обо всем их расспросить.

Солнце поднялось над лесом, туман скатился в ложбины и почти рассеялся, а никто из жителей деревни не появлялся. Командир группы уже решил поднять ребят, посоветоваться, что же делать, но тут заметил на дороге подростка, вышедшего из деревни. Он тащил легкую двухколесную тачку, направляясь к опушке леса.

- Ты что, на самом себе дрова будешь возить?

Малыш вздрогнул, остановился.

- А на ком же? - Он недружелюбно глянул из-под мохнатой шапки, по размеру отцовской. Ни дать ни взять - некрасовский "мужичок с ноготок", только не в тулупе, а в зеленой на вате фуфайке. - А на ком же? - повторил он и с ног до головы оглядел Лазарева. - Немцы коня забрали, вот и приходится на себе.

- А почему отец не поехал по дрова?

Подросток шмыгнул носом и поправил топорик, засунутый за ремень:

- Нету отца...

- В полиции, значит?

- Кабы в полиции, я не таскал бы дрова... Вчера хотел ехать, так не пустили. Сами вот здесь сидели, партизан ловили...

- А сегодня как же разрешили?

- Поехали во-он в тот лес, - подросток махнул рукой в противоположную сторону.

- Так-таки все и уехали? - усомнился Лазарев.

- Да нет, не все: в хате бургомистра четверо осталось... - И, как взрослый, авторитетно добавил: - Глушат самогон который день подряд.

Сказал и покатил свою тачку.

- Погоди, парень! Ты помог бы нам: покажи, где гитлеровцы пьянствуют.

Подросток кивнул головой: мол, коль надо, так надо.

Тачку спрятали в кустарнике, а сами пошли в молодой сосняк, где вповалку прямо на земле спали партизаны. Минут через десять подросток уже вел их в Борхов. Вскоре партизаны оказались возле огородов. Напротив одной усадьбы подросток остановился, сказал:

- Вот в этом доме...

До него было метров сто пятьдесят. На просторном дворе стояло четыре велосипеда, прислоненные к забору.

- Ну, спасибо тебе! Бывай здоров! - Лазарев отпустил подростка.

И только тогда, когда партизаны ринулись через плетень и под ногами запылил мягкий картофельный участок, он вспомнил, что так и не спросил имя этого юного проводника. Но было уже поздно.

На крыльце дома бургомистра вдруг появилась женщина, глянула в огород и, прижав руки к груди, бросилась в дом. До двора оставалось не более полусотни метров, когда на крыльцо выскочил гитлеровец и тут же выстрелил раз, затем - второй. Лазарев схватился за руку и присел.

- Скобелев, Журавлев! Заходите с улицы! - приказал командир группы, опасаясь, что враги могут уйти через окна.

И вот по всем окнам и двери застрочили автоматы, ударили из СВТ.

А когда все смолкло, на полу в доме бургомистра валялось пять трупов: четверо в черной форме и пятый в штатском - сам хозяин.

2

Две недели октября ушло на усиленную разведку и налаживание связей с деревнями и поселками, которые прилегают к шоссе. Дело в том, что какие-то войска остановились во всех населенных пунктах от Довска до Рогачева. Что это за части, с какой целью они вдруг здесь остановились? На отдых ли?

Подбором связных и разведчиков занялись главным образом Дикан, Трубачев, Антонов, Белых и Будников. Им помогали Журавлев, Михунов, Савченко. Не остались в стороне от этого важного дела подпольщики коммунисты и комсомольцы. Мы то подсказывали кандидатуры, то сами шли на связь с верными людьми, давали им задания, то проверяли с помощью хорошо знакомых тех, кому уже дали поручение партизаны.

Дикан через Скобелева поручил мне уточнить, можно ли доверять Марии Степановне Нестеренко - жительнице деревни Хвощ. Комиссар случайно встретился с ней в лесу, разговорился о житье-бытье. И она рассказала, что гитлеровцы взяли на учет весь скот, даже кур. Подсчитали, сколько молока должна дать корова, сколько снести курица яиц.

- Все это - в их ненасытную глотку: и сало, и яйца, и молоко, и зерно, и грибы, и ягоды. А теперь вот что выдумали: подавай им лекарственные травы, полушубки и валенки сними и положи. Солому, сено, дрова вези и сам иди работай на них, - Мария Степановна всердцах сплюнула. - И все дай, дай, дай. А не то автоматом в грудь тычат, к стенке ставят.

- Ну а если подумать и не дать им ничего, а? Кроме вот этого... - Дикан сложил известным образом пальцы.

- Думали. Как же не думать? Хоть и грозятся, да двум смертям не бывать, одной не миновать... Вот и прячем все в землю. Выроем яму, досками да соломой обставим - и туда. А если что силой заставят, то для вида кое-что даем. Вчера вот вместо сена осоки завезли.

Дикан сказал, что правильно делают в Хвоще: пусть голодают оккупанты, пусть болотную осоку жрут их кони. А вот партизанам надо помогать.

- Да мы рады всей деревней кормить вас, наши родненькие, обмывать, одевать.

- Спасибо, Мария Степановна! Но сейчас нам не пища и одежда нужна, а верные люди, которые могли бы жизнью рисковать. Ну, скажем, сходить в соседнюю деревню, а то и в самые Журавичи, разузнать все, что требуется. На мужчину обратят внимание, а женщина или подросток везде пройдет.

- Да я готова хоть сейчас. Риск? Так сейчас везде рискуешь: война... У меня на фронте братья воюют, вот им и подмога от меня. Вдруг того вы убьете, который на фронте мог бы убить моих... Так что вы не сомневайтесь. Ежели не сама пойду, так найду, кого послать, а что надо - сделаем!

Мария Степановна пошла в Довск разузнать, что за часть остановилась там, какое у нее вооружение, какие машины, в какую форму одеты солдаты и офицеры, что они предпринимают. А я отправился в Хвощ проверить, можно ли полностью доверять ей. Мои хорошие знакомые Серафима и Иван Ковалевы сказали: можно, это честная советская женщина.

Так и стала партизанской связной Мария Степановна Нестеренко. А потом и мужа - Федора Степановича - вовлекла в эту опасную работу.

По рекомендации Сверженской и Серебрянской партийных организаций партизанскими связными стали старая учительница коммунист Феодора Тимофеевна Маркова, беспартийный Онуфрий Федорович Шаройко и его дочери Наталья и Елена, семья Кудрицких - Мария, Иван, их дети, семья Татьяны Федоровны Корниенко, моя и многие другие.

В октябре 1942 года Феодора Маркова выполнила первое задание партизан: организовала встречу бургомистра Бычинского с Диканом, Антоновым и Белых. Бургомистр долго просил партизан учесть то, что никто из населения не казнен, не угнан в Германию.