Фантастический Калейдоскоп: Йа, Шуб-Ниггурат! Том I - Владимир Михайлович Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нейман с Синицким изумлённо переглянулись. За их спинами раздалось громкое оханье. Это был Назар, сверкающий белками выпученных глаз, истово крестящийся и непрерывно приговаривающий: «Да как же это? Да кто ж это так?»
– Хороший вопрос, друг мой! – заметил Синицкий. – Ну-с, а вы Марк Наумович, что скажете?
Нейман недоумевающе замотал головой.
– Иконоборцы? – спросил он. – Воинствующие безбожники?
– Думаю, нет, – возразил Синицкий. – Те, даже если бы и забрались в такую глушь, что само по себе маловероятно, ограничились бы тем, что порубили всё топором или подожгли. Вы присмотритесь внимательнее: копыта и рога вырезаны очень аккуратно, я бы даже сказал, искусно. А ещё глаза… На глаза обратили внимание? У всех троих вырезаны вертикальные зрачки. Как у кошки. Нет, дорогой мой Марк Наумович, это не вандализм!
– Секта? – предположил Нейман. – Сатанинский или языческий культ?
– Вот это более вероятно. Причём, скорее второе, чем первое. Сатанисты нынче все в городах – пытаются вызвать Вельзевула и узнать, когда падёт власть большевиков, – Синицкий усмехнулся. – А вот язычники… Есть у меня одна мыслишка, но пока не уверен… Давайте-ка лучше посмотрим, что тут ещё имеется!
С этими словами Синицкий взошёл на амвон и скрылся за приоткрытыми створками Северных врат. Марк последовал за ним.
Прямо за иконостасом находилось пахнущее плесенью и ещё чем-то мерзким помещение с наглухо заколоченными окнами. Никакой церковной утвари здесь не было, а большую часть пространства занимал длинный узкий ящик тёмного дерева.
– Надо полагать, тот самый ковчег с мощами Святой Амалфеи, – сказал Синицкий.
– Судя по его размерам, эта самая Амалфея была дамой немаленькой! – сказал Нейман. – Вот только вскрывать его – увольте! Я, знаете ли, в своё время насмотрелся на эти так называемые «нетленные мощи»… В лучшем случае – кучка голых костей, в худшем – зловонная мумия в полуистлевшем тряпье. Чувствуете, каков душок?
– Согласен с вами, Марк Наумович, – кивнул Синицкий. – Запах странный! Даже не могу понять, чем пахнет. Вроде, на запах тления совсем не похоже… Вроде как восточными благовониями… Ну да бог с ними, с мощами! Мы сюда не ради них приехали.
Луч его фонаря рассеянно скользнул по крышке ковчега и вдруг замер.
– Подите сюда, Марк Наумович! – тихонько позвал он. – Взгляните-ка на это!
В жёлтом пятне электрического света Нейман увидел сложный символ, центральным элементом которого была вписанная в окружность пятиконечная звезда с волнообразно изогнутыми лучами. Судя по глубине и аккуратности линий, нанесение рисунка отняло у неведомого резчика немало времени и сил.
– Что-то оккультное, – сказал Марк. – Всё-таки сатанисты?
– Помилуйте! В такой-то глуши?! Нет, дорогой Марк Наумович, тут кое-что поинтереснее!.. А вот насчет оккультистов вы, пожалуй, правы… Скажите, доводилось ли вам слышать о культе Чёрной Козы?
– Чёрной Козы? – Нейман покачал головой. – Первый раз слышу. Это что, вогульское или зырянское божество?
– И да, и нет, – задумчиво сказал Синицкий. – Лет этак двадцать назад, аккурат после Японской войны, довелось мне быть в Петербурге по одному делу. Работал я в библиотеке Академии наук, где попалась мне совершенно случайно прелюбопытная книжица под названием «О мерзостях потаённых мира сего». Автор – некий монах-расстрига Ксенофонт.
Я бы на неё и внимания не обратил – мало ли всякой мистической чепухи издавалось на сломе веков?! – да уж больно занятные в ней были литографии! Сам текст, конечно, ерунда полная: какие-то языческие божества, спящие в океане, а то и вовсе парящие в безвоздушном пространстве. Имена такие, что нормальный человек и не выговорит! Ну и ритуалы почитания этих богов приведены… Я полистал, подивился фантазии автора, да и забыл бы, кабы не одно «но» – рисунки.
Бог мой! Не поверите, чудовища такие, что уроды Босха и демоны Гойи по сравнению с ними – так, детская мазня. Так вот, среди прочего было и описание упомянутой мной Козы. Полное имя этого божества – Чёрная Коза с Легионом Отпрысков. Однако, и это имя не настоящее, настоящее же я не запомнил… Она – что-то вроде чудовищной богини плодородия. Ксенофонт упоминал, что культ этого божества распространён у всех северных лесных народов. Заметьте, у всех!..
– А знак? – перебил Нейман.
– То-то и оно, Марк Наумович! Символ этот – пентакль с изгибающимися лучами – я хорошо запомнил: он для всех этих богоподобных монстров един! Вот только в книге он приводился сам по себе, без окружности. А здесь – звезда в круге… Больше похоже на традиционные алхимические пентаграммы… Что может означать круг?
– Всё, что угодно, – Марк пожал плечами. – Некий цикл. Может быть, круг жизни…
– Да, да! – подхватил Синицкий. – У алхимиков или, скажем, у теософов круг суть гностический змей Уроборос, символ…
Он не договорил. С улицы донеслось испуганное ржание лошади.
– Уж не зверя ли чует? – послышался голос Назара. – Иль кого похуже…
– Сходи, посмотри! – велел Марк. – Места глухие, село нежилое – может и впрямь волки шастают.
Назар замялся. Видно было, что покидать здание церкви в одиночку, когда уже сгустились осенние сумерки, ему очень не хочется. Но лошадь снова заржала, и парень нехотя поплёлся к выходу.
Нейман проводил его взглядом.
Синицкий тем временем внимательно изучал внутренне убранство церкви.
– А вот, милостивые государи, и подземный ход! – сказал Пётр Васильевич, указывая на кованое кольцо в полу перед самым клиросом. – Так-с, а это ещё что?
Нейман перевёл взор на коллегу, затем посмотрел под ноги и сразу же заметил на пыльном полу некие линии. Линии эти были прорезаны в досках столь глубоко, что их не смог скрыть даже слой пыли.
– Бог мой! – воскликнул Синицкий, подняв лампу над головой. – Да тут весь пол покрыт знаками! Вот тот же символ, что и на крышке гроба! Точнее, полсимвола…
– До самого выхода какие-то линии, пересекающиеся окружности, – подхватил Нейман. – Слушайте, Пётр Васильевич, да это не церковь, а учебник геометрии!
– Скорее, чёрной магии! – поправил Синицкий.
Его посетила некая мысль, он вновь скрылся за иконостасом, но вернулся уже через несколько секунд.
– Так и есть – ковчег стоит внутри круга, – сообщил он. – Что бы это могло значить?
– А помните, как у Гоголя, Пётр Васильевич? – сказал Марк. – Хома Брут чертит вокруг себя меловой круг, чтобы защититься от нечистой силы.
– А ведь вы, пожалуй, правы, Марк Наумович! – подхватил Синицкий. – Этот круг – никакой не Уроборос, не символ бесконечности – это защитный круг. Вот только кого он должен защищать? И от кого?
Нейман пожал плечами и открыл рот, но ничего сказать не успел. Послышался лязг засова, затем – топот со стороны придела, и внутрь влетел Назар.
– Там! Там! – лепетал он, выпучив глаза. – Они!
Нейману доводилось видеть смертельно испуганных людей, поэтому рука машинально нырнула за пазуху, и пальцы обхватили рукоять револьвера.
– Да кто «они», Назар? – спросил Синицкий. – Волки?
– Не, – парень мотнул головой, сглотнул и перешёл на шёпот: – Бесы!
Нейман с Синицким опять переглянулись.
– Поповские выдумки! – сказал Марк, стараясь придать голосу строгость. – Пойдёмте, Пётр Васильевич, глянем, что его так напугало!
Сделав пару шагов, Нейман оглянулся: Назар стоял на коленях перед распятием и исступлённо крестился. То, что у деревянного Христа вместо ног копыта, его, похоже, не смущало.
Выйдя на паперть, Марк поначалу не увидел ничего необычного, кроме беспокойно ведущей себя лошади – та постоянно всхрапывала и била копытом. А потом… Потом у Неймана появилось ощущение, что, пока они находились в церкви, неведомый скульптор, влюблённый в античное искусство, тут и там расставил статуи древнегреческих богов и героев. Вон за забором притаились нагие
