Магадан — с купюрами и без - Владимир Данилушкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шипела-шипела…
Шипела-шипела…
Да как мявкнет!
Впечатлило? То-то же. Мы тут с Петровым тонкую думу чувственно думаем, настраиваемся на единство духовной и телесной пищи. Входим в резонанс. Между первым и вторым явлением официанта такие мысли наплывают, что не всякому яйцеголовому однояйцовому дальнецу на ум придут.
«Сидоров, где ты? — посылаю в ближнее пространство телепатический импульс. — Зацени! Потешь мое авторское самолюбие! Куда ж ты подевался, мать твою Бог любил!».
Нет Сидорова. Двое одного не ждут, начнем на пару с Петровым на пару, а там и третий не лишний подкатит — слюнки на колесиках!
У меня в предощущении еды все системы организма активизируются. Как от виагры. Только от нее слепнешь. От хины — глохнешь, знаю. А тут зрение обостряется. Как от любовной лирики Востока.
Да и музыка ресторанная духовая вытягивает соки, мясную начинку души размягчает.
Врать не буду, пошли мы с Петровым после трудовой недели развлечься — покушать шаурму. Чтобы уж в ногу со временем и бараньей ногой в зубах. Или, соответственно, говяжьей. Любим эту работенку — самозабвенно пожрать, выполняя норму на 150 процентов. Хлебом не корми, цинандалями не пои, только дай лечебно поголодать перед приходом официанта, покувыркаться от полноты жизни.
— Ты такой чувак, Петров!
— Спасибо, сэр!
Пищевые материалы могут стать лекарственными, если их употреблять нетрадиционно: втирать в суставы и в мышцы: мед, горчица, помидоры, огурцы, картофель.
Женщины делают помидорные маски — для грабежа и взятия в заложники собственного мужа.
Узнал, что есть растение камнеломка. Ничего себе, думаю. И у них ломка бывает. Значит, родня конопле. А еще он узнал, что есть трава прострел, сабельник, окопник.
Ложка меда в бочке дегтя, чтобы служба не казалась медом. Солдат спит, мед по усам течет. Как молочко по вымечку, а с вымечка по копытечку. А где копытечки, там и холодец.
Обжорное заведение находится на окраине города, и такое ощущение, что гуляешь на пикнике. Тайга подступает вплотную, с соседних сопок подслеповато смотрят, завидуя, саблезубые медведи, снежные барсы и барсетки.
Сверху ворон зырит, словно беспилотный самолет-разведчик, прикрывает от сглаза.
У нас ведь тоже кольцевая дорога есть, можно ехать и ехать, подобно белке в колесе, пока остается хоть капля бензина в баке, да еще по инерции с горы накатом с километр.
Жизнь пройти — не поле перейти. Пеле.
Поле боя, — говорят. А у нас болото боя, врагу не пожелаешь. Видел я, как БТР по тундре шел, когда мы за ягодами на 20-тонном КамАЗе ездили на Медвежку и застряли. Это от города всего несколько километров, да у нас дикая природа сразу за дорогой начинается, без предупреждения. Тайга, болото, топи зыбучие, кикиморы кимарят, бабки со ступами в ступоре, лешак — как лишай.
Легковушка застрянет — ее, ясное дело, трактором вытаскивай. Или грузовиком, но если застрянет КамАЗ — вызывай друга-приятеля из воинской части с БТР. Солдатиков побольше, они вытянут, вместо физзарядки. А, не дай Бог, боевая машина в трясину зароется? Чем ее тянуть — большая военная тайна, и не нам, штатским, ее разгадывать.
Вот только скажите мне, какой такой пацифист сконструировал двигатель боевой машины на самом дефицитном бензине, которого ни на каких заправках, разве что в столице, не найдешь? И горючки жрет невероятное количество. Уж лучше не начинать боевых действий — враз обанкротишься.
Как бруснику собирали — история с географией. По ведру набрали, в кузов КамАЗа сложили — полопалось, течет — кровь, жуткая иллюзия. Тут и начальник милиции, и прокурор, и судья, и адвокаты — всех собрала страсть брусничного кровопролития. Для таких случаев и нужно кафе на опушке, кому-то ведь пришла в голову такая блаженная светлая мысль на пустой желудок.
Я понял тогда, сугубо штатский человек, — в войне на Крайнем Севере, не дай Бог ей случиться, побеждает тот, кто противника засусанит, если сам в зыбунах не утопнет. Если, конечно, проблему квадратуры круга решать применительно к круговой обороне. И вообще мы воюем только до обеда, а потом зализываем раны. Культпоход в театр имени Горького и музей Козина для личного состава. Только не давать ходу мелиораторам, а болото само остановит не наших, снаряды потонут, не взрываясь в торфяной жиже. Наряду с боевыми каратистами и сумоистами.
При желании можно и на болоте для разнообразия красиво квакнуть, накрыв на пригорке поляну с яствами, как было заведено во времена коллективной уборки совхозного урожая таежного картофеля, моркофеля и сельдерейчика. Но от комарья спасенья нет, скорее тебя съедят, чем ты сам натешишься.
Водись у нас лягушки, можно было бы легко вообразить, что оттягиваешься во французском ресторане, но эта деликатесная живность в черте города не водится, равно как и по всей Колыме, на территории которой можно разместить все европейские страны, включая Францию, и не один раз. Да и змей для китайского ресторана, открытого возле автовокзала, приходится завозить с материка. А вот стриптизерш можно отыскать на месте: идет такая по гололеду — как лоза вокруг шеста — то совьется, то разовьется.
А какие встречаются в тайге ходячие шашлыки — горные бараны. Я однажды видел их с вертолета, когда бензин стоил копейки. Иностранцев-стрелков наши приманивали за охотничьими трофеями. У них, в Европах, волков не осталось, а 120-килограммовый медведь считается крупным. Не обидела нас природа ни зайцами, ни гусями, не говоря о морских обитателях нерпах с их огромной печенкой. Это вам не гусиная фуа-гра, которую справедливей было бы назвать циррозом.
Военный повар Саша-хохол, ныне известный кулинарный писатель, рассказывал: ребятишки у них на подводной лодке физически ослабленные. Из неполных семей, сироты, родительской ласки не знали. А тут косатки в бухту пришли, нерп из баловства столько порезали, что морская вода красная была, как газировка с двойным брусничным сиропом. Мичман Саша велел персоналу достать тех погибших в межвидовой борьбе ластоногих и пустил на питание личного состава. Ребята, как на дрожжах, округлились и скоро приладились коллективно всплывать в самоволку, имея успех у персонала типично женских учебных заведений — медяги и кулинарки.
Теперь у Магадана есть другая боевая единица — атомный подводный крейсер «Магадан», базируется в другом городе, который уже несколько лет ждет землетрясения, а имеет почти регулярное извержение вулканов. Один продвинутый юноша написал в домашнем сочинении, что там извергается лаве.
А нерп в окрестностях Магадана, Олы и Атаргана развелось столько, что кета с горбушей не могут пробиться в русло рек, чтобы подняться по течению, отложить икру, полить молоками и умереть с чувством исполненного родительского долга. Вот и мы, чуя зов природы, притащились поесть шаурмы и умереть, а там видно будет, вскрытие покажет.
А народ-то подтягивается. Охотники до шаурмы. Известный ли-теравт Ломоногов, автор мемуаров, народные исказители. Слуги народа и слуги слуг. Люди бизнеса с хроническим катаром желудка. Здесь каждый хмырь находит шмару.
Пир горой, — говорится. Но тогда на местности должны быть горы — Казбек, Арарат. Есть, правда, Капрановский перевал. Там надо экзотический ресторан построить. Типа «Что-то я не то съела». Сколько раз было, на Капране застревали путники, женщины приносили потомство в кабине грузовика и давали сыновьям имена водителей. Есть в Магадане одна профессиональная певица — фанатка собственного мужа, песни его сочинения исполняла, имела успех. Ехали, было дело, на гастроли, и где-то на Капрановском перевале упали с дороги, метров 50 свободного падения. У нее сотрясение мозга. И продолжает петь. Мне нравится. Да жить можно даже при ампутации мозга. Китайцы своей древней медициной и до этого дошли. Да и так сказать: людей с мозгами немало, а вот голос редко кому дан. Вот бы залучить ту певицу — веселее застолье пойдет.
В нашем городе пир горой — это пир сопкой, похмелье — ущельем, туманом и росой. Разгрузочный бег галопом, загрузочный — трусцой и рысцой.
Петров — солидный горец, таким себя самоощущает, на скамейке в сквере не будет пиво пить, ему затейливый интерьер подавай, меню в папочке из крокодиловой кожи и соответствующую этническую посуду с музыкально-шумовым эффектом.
Да и я с годами понял: хочешь приласкать желудок с комфортом, а через него душу согреть, — отдайся в руки профессионалов. Времена общепита и дешевых рыгаловок канули в Лету, теперь легко не только пропить, но и безалкогольно проесть немалые деньги. А если платишь — заказывай музыку зурны к своей шаурме. А будешь мямлить — ни денег, ни уважения тебе, как своих ушей, а ля Ван Гог.