Служу Советскому Союзу - Василий Высоцкий

— Обращайся, курсант, — кивнул Драчук.

— А можно нам одно увольнительное отдать ребятам? Мы бы все вместе тогда Москву посмотрели. Мороженое бы поели…

— Да чего её смотреть-то? В дыму вся от торфяников. Половины и не увидите…

— Так мы вторую половину посмотрели бы, — продолжал я упорствовать. — Всё-таки ехали вместе, пострадали вместе, так что и награду надо бы пополам… Мы же одна команда! — я посмотрел на Михаила. — Бывают такие моменты, когда только друзья могут помочь. И друзей нельзя забывать никогда, даже если возникают такие соблазны.

Это я тоже услышал в своё время от отца, когда решил отпраздновать день рождения не с друзьями, а с одной знакомой. А у нас в то время уже была традиция, и вот я собрался эту традицию нарушить. Забегая вперед, могу сказать, что у нас с той «мадамкой» ничего не получилось — не судьба, так что… Я сохранил традицию и оказалось, что отец был прав.

Капитан махнул рукой:

— Ладно, выбью и для этих двоих… Завтра погуляете. Но у меня одно условие: когда будете возвращаться — купите «Лакомку». Знаете такое мороженое? Нет? Да оно же только в этом году появилось. Говорят, что процесс его приготовления придумал слесарь! Во как, у нас не только кухарки могут управлять государством, но и слесаря могут изобретать мороженое. А я пока и попробовать не удосужился. Так что, без «Лакомки» не возвращайтесь. Деньги я потом отдам.

— Так точно! — козырнули мы.

Но мне этого было мало. Уж если пошла такая пьянка, то надо разрезать и последний огурец.

— Товарищ капитан, а можно ещё вопрос? — спросил я.

— Я сейчас все награды уберу! — нахмурился капитан. — Ты весь свой курс хочешь отправить погулять?

— Да нет, я немного о другом. Можно вместо одного увольнения посмотреть хоккейный матч третьего сентября? — спросил я с легкой улыбкой.

Ну не мог я удержаться от такого вопроса.

Глава 15

— Хоккейный матч? — переспросил непонимающе капитан, а потом расцвел в улыбке. — Начало серии с Канадой?

— Так точно! — кивнул я в ответ.

— Ну, думаю, что это будет не так уж полезно. Насуют нам канадцы по первое число… Только расстраиваться, — махнул капитан рукой в ответ.

— Никак нет, товарищ капитан. Может и насуют, но и наши парни не пальцем деланные, — я продолжил настаивать на своём. — Так можно, товарищ капитан? Это же такая малость, а сколько потом эмоций будет…

— А если проиграют?

— Тогда я из нарядов не буду вылазить до конца курса, — махнул я рукой.

— Экий же ты азартный, курсант Епифанов, — покачал головой капитан. — А знаешь что? Я, пожалуй, принесу телевизор. Но если наши продуют…

— Спасибо, товарищ капитан! — не дал я ему закончить. — От всей души спасибо! И напоследок разрешите вопрос? Почему товарищ майор такое нам рассказал? Случилось что? Он как будто и не нам говорил.

Капитан поджал губы и посерьезнел.

— Вам он говорил, вам… Но и сам себе напоминал о Марине…

Мы молчали. Похоже, что я спросил лишнее.

— После амнистии пятьдесят третьего это было, — сказал капитан. — Я тогда совсем ещё пацаном был. Многого и не помню. Говорят, что около миллиона зеков выпустили на свободу. А Зинчуков тогда уже в парнях был, даже к свадьбе готовился. Однажды приболел и не смог свою невесту после работы встретить. Отправился его младший брат, пообещал, что ничего с Маринкой не случится, что доведет до дома в целости и сохранности. И надо же в это время каким-то залетным рецидивистам проезжать… В общем, нашли потом в кустах и младшего брата Зинчукова, и его невесту… Колотых ран было много… Может, именно с этой поры и решил Зинчуков в милицию пойти? Может и ищет он тех рецидивистов? Ладно, разболтался я что-то. Будет тебе телевизор, курсант Епифанов. И даже увольнительную не сниму. Сейчас подпишу Свободны!

— Есть! — козырнули мы в ответ и вышли из кабинета.

Вышли, закрыли дверь и… Мои друзья чуть не запрыгали от радости. По крайней мере, на их лицах было такое выражение. Да, понятно, что для обычного человека прогулка по городу мало чего значит — вышел из дома и побрел куда глаза глядят. Однако, для курсанта эту прогулку ещё надо заслужить.

Как мало надо, чтобы человеку ощутить чувство радости — всего лишь отними привычное. Отними хлеб, корочку которого можно было и выбросить, — через неделю захочется не каких-то деликатесов, а именно этого мягкого и душистого, с хрустящей корочкой. Чтобы ещё растительным маслом смазать и солью сверху…

У моих современников этим привычным стал телефон — отбери и получишь нервного человека, которому будет казаться, что он попал на необитаемый остров и связь с внешним миром отрезана надолго. Для нас этим привычным-отобранным стала возможность просто выйти на свободу.

Приходилось зарабатывать увольнение и делать это можно было только усердной учебой и отменной службой. Да, приходилось надрываться, чтобы получить то, что раньше было таким обычным.

Увольнительная!

Для москвичей это лишний раз навестить своих, налопаться пирожков и узнать последние новости. А для приезжих это внеочередная экскурсия по Москве. Путешествие по златоглавой и возможность козырнуть перед девчонками своей лихостью и подтянутостью.

Ну да, по сравнению с обычными студентами всё-таки курсанты выигрывали. Пусть наши сверстники и кривили носы, называя за спиной «тупой солдатней», но по факту — для девушки в то время пройтись под ручку с курсантом было гораздо пригляднее, чем с волосатым парнем из тусовки хиппи.

— Ребята, я съем сразу десять рожков мороженого, — сказал Серёга, когда мы отошли от кабинета капитана. — А потом в кино… На «Джентльменов удачи»…

— А я пойду знакомиться сразу со всеми девчонками подряд, — развил свою фантазию Лёха.

— А мне бы просто по Москве пошататься, — ответил я.

— А я бы в Сад имени Баумана пошел, — закончил Мишка.

Мы трое посмотрели на него.

— Чего? Просто там будет Клавдия Шульженко завтра выступать. Оркестры разные… — смутился Мишка.

— Шульженко, — хихикнул Лёха. — Так она же старая. Чего тебе на неё пялиться-то? На улицах будет куча девчонок, а ты…

Я же прикинул расположение сада и понял истинную причину странного желания Мишки. Мда, отпускать его одного туда не следовало. Мало ли что могло произойти!

— Ребята, может договоримся на берегу? — спросил я и кивнул Лёхе. — Вы с Серёгой лопать мороженое и знакомиться с девчонками, а мы с Мишкой в Сад имени Баумана? Вам же всё равно эта Шульженко не сдалась?

— На каком берегу? — нахмурился Лёха.

— На берегу бурной реки жизни, в которую