Граф Таррагона - Виктор Васильевич Бушмин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Людовик замер, резко развернулся и, смерив его уничтожающим взглядом, выпалил:
– Корявая скотина! Совсем ослеп?!..
Сугерий облегченно вздохнул, опустил голову и, разыгрывая раскаяние в своей неуклюжести, улыбнулся. Король, вроде бы, переключился – хороший знак!
– Я вздрогнул, сир… – пробормотал он.
– Один, смотрю, вздрагиваешь! – Людовик раздраженно засопел, раздувая ноздри, словно бык. – Остальным, как я погляжу, нет нужды дрожать перед королем!
– Сир, не стоит так драматизировать… – еле слышно ответил Сугерий.
– Что?!!! – побагровел король. – Что?!!!
– А ничего и не было, сир… – аббат поднял свои бесцветные глаза и спокойно, не мигая, уставился на короля. Людовик открыл рот, но, столкнувшись с ледяным спокойствием во взгляде и голосе своего верного министра и руководителя тайной службы, решил смолчать. – Нам нет нужды раздувать этот инцидент, сир. – Сугерий понял, что начал перехватывать инициативу в разговоре. – Констанс – девушка не глупая. Ей незачем позорить себя… – он увидел, что король стал успокаиваться, его багровость постепенно исчезала, сменяясь бледным румянцем, а глаза, до этого метавшие молнии, стали поблескивать искрами интереса. – С рыцарями я побеседую. Они, сами понимаете, люди благородные и отнесутся с разумением к моим словам. А принцессу… – аббат кинул на Людовика пронзительный взгляд, – ее давно уже пора выдать замуж…
– Ну, и кто же станет после этого ее женихом?.. – с едкой усмешкой спросил король, сжимая своим огромные кулаки.
Сугерий, которого и в спокойные минуты невозможно было застать врасплох, склонил голову набок и ответил:
– Да хоть за графа де Сен-Жиль…
– За урода Тулузского?! За еретика?! – Людовик снова стал закипать.
– Не надо так говорить о своем вассале, сир…
– Да я уже и позабыл о том, что у меня есть вассал в Тулузе! – ответил король, ударяя кулаком по подлокотнику кресла – он затрещал, но выдержал его могучую длань.
– У него начинаются проблемы, сир… – спокойно и равнодушно произнес аббат. – Да и Арагон начинает лишнюю возню в Окситании. – Сугерий понял, что попал в точку – король увлекся перспективой нового династического брака, надеясь удержать Тулузу в хотя бы номинальном подчинении Франции. – Да и граф Барселоны суетится там…
– А он согласится?.. – словно извиняясь, спросил король.
– Ну… – Сугерий замялся, резко вскинул голову, посмотрел на короля с уверенностью, хотя и сам сомневался в том, что предложил только что, и сказал. – Придется немного с ним поработать…
– Вот и начинай свою работу… – Людовик снова стукнул кулаком по подлокотнику – тот треснул, а одна из щепок больно до крови поранила ладонь короля. Он приложил ладонь к губам и стал останавливать кровь.
– А Филипп, думаю, больше не появится в пределах Франции… – вставил Сугерий. – Вот и решилась еще одна наша проблема. Сама собой…
ГЛАВА VI. Любовь и смерть Робера.
Кастилия. Десять лье западнее Бургаса. 22 ноября 1128г.
Две недели пролетели как один сплошной, увлекательный и бесконечный день. Мало того, что наши рыцари успели съездить и поклониться мощам святого Жака Компостельского, так в добавление ко всему (вот уж судьба-шутница!) нормандец Робер умудрился несколько раз ввязаться в драки с местными дворянами (мир праху их и пусть земля им будет пухом). Такими «подарками» доставил Филиппу столько проблем, ведь и ему, как товарищу задиры пришлось участвовать в поединках. А если учесть, что боевого опыта у Робера не было вовсе, то, как это ни смешно звучит, Филипп де Леви отдувался за себя и за него, сражаясь с рыцарями, которых вызвал на дуэль его задиристый приятель.
Но и это можно было стерпеть! Филипп, как мог, увещевал Бюрдета, объясняя, что, мол, цель их поездки в Испанию это не убийства христиан, а святая религиозная война с мусульманами, но Робер, как истинный нормандец, лишь пыхтел и краснел в ответ, оставаясь при своем мнении.
И все бы было хорошо, можно сказать – замечательно, если бы не очередной подвох – иначе и не назовешь со стороны судьбы!
Робер влюбился! Этого еще не хватало…
Его страсть была такой яркой, такой быстрой и такой стремительной, что Филипп лишь ужаснулся, увидев его рано утром с одной весьма очаровательной черноволосой испанкой, судя по одежде и украшениям, весьма знатного рода, которую Робер умудрился притащить к ним в комнату постоялого двора.
– Господи… – Филипп протер полусонные глаза и от удивления лишился дара речи.
Робер, смущенно улыбаясь, произнес:
– Филипп, друг мой… – он замялся, подбирая слова, – ты ведь мне друг?
Де Леви прикрылся теплым шерстяным одеялом и стал шарить руками, пытаясь отыскать свои штаны, брошенные им куда-то вчера вечером.
– Да друг, друг… – с вздохом ответил он. – Простите меня, прекрасная донья…
– Агнесса! – Спохватился Робер, представляя рыцарю свою избранницу. – Донья Агнесса де Лопес…
– Господи, мы пропали… – прошептал де Леви, понуро опуская голову и закрывая ее руками. – Нас кастрируют ее отец и братья… – он замотался одеялом, встал и, поклонившись ей, представился. – Дон Филипп де Леви и де Сент-Ном, кабальеро из Франции…
– Очень приятно, – тихим и удивительно нежным голосом ответила Агнесса. Ее французский язык был так мило окрашен кастильским прононсом, что де Леви улыбнулся. Агнесса посмотрела на Робера, обиженно надула губки и произнесла. – Как мы дальше-то поступим?..
Робер с растерянным видом молча хлопал ресницами и не находил, что ответить ей.
– Никак, донья Агнесса… – произнес за него де Леви. – Ваш отец наверняка убьет Робера, а вас заточит в монастырь. – Он посмотрел на побелевшие лица влюбленных. – Судя по всему, вы уже порядком набедокурили у себя дома? Не так ли? – Робер и Агнесса закивали головами. Филипп подошел к окну – оно выходило на дорогу, повернулся к ним и сказал. – Мы тотчас уезжаем отсюда!..
– Мой отец застал нас, вот Робер и решил, что нам лучше всего убежать и отсидеться где-нибудь…
– Ага, нет лучшего места в округе, чем эта грязная гостиница. На нас тут и так смотрят, как на мавров, а тут еще и вы… – вздохнул де Леви. – Наверняка, если вас и станут разыскивать, то первым делом отправятся по всем постоялым дворам, гостиницам и виллам… – он улыбнулся. – Собирайтесь живее…
Через час кони уже несли троицу по дороге на Бургос. Агнесса, хоть была молодой и крепкой кастильянкой, но бешеная прыть мощных коней утомила ее. Филипп, желая дать девушке немного отдыха и заодно не загонять насмерть несчастных лошадей, приказал всем останавливаться для привала.
Робер всю дорогу
