Сага о Луисе и Лилиане. Книга первая: «Клятва Луиса» - Людмила Лапина

– Рад видеть вас в добром здравии, милорд граф, – обратился он к сэру Луису.

– И я рад видеть вас, сэр де Бьонвиль, – ответил граф де Монсегюр.

– Как хорошо вернуться на родину!

– Наш господин обрадуется вашему возвращению, сэр Луис, – продолжал управляющий.

– Четыре года мы ничего не знали о вас!

– Здоров ли дедушка Раймонд? – расспрашивал сэр Луис.

– Да, наш граф пребывает в полном здравии, – ответил сэр де Бьонвиль.

– Я должен представить ему свою спутницу, – продолжал сэр Луис и обратился к Ляле:

– Позвольте представить вам, леди Лилиана – сьер де Бьонвиль, управляющий замком моего деда, графа Тулузского. Сэр де Бьонвиль – леди Лилиана Ладожская.

"Что мне нужно делать? – панически задумалась Ляля. – Реверанс? Подать руку для поцелуя?" – она величавым жестом протянула руку сэру де Бьонвилю. Он почтительно поцеловал тонкие пальцы прекрасной дамы. Сэр Луис продолжал рассказ:

– Леди Лилиана прибыла издалека. Я сопровождаю ее ко двору моего родственника, чтобы просить его защиты.

– Вы займете вашу прежнюю комнату? – спросил управляющий.

– Прежде всего разместите леди Лилиану, – попросил сэр Луис.

– Дама устала с дороги.

– Конечно, мессир. Миледи, прошу следовать за мной, – сказал управляющий и повел гостей в глубину замка. Высокий зал сменился узкими коридорами, затем они вышли на винтовую лестницу. "Средневековье, настоящее средневековье!" – холодея от восторга, смешанного со страхом, думала Ляля. Ей, как будущему искусствоведу, очень интересно оказаться в настоящем замке. Но при мысли о восьми сотнях лет, отделяющих ее от родных и всего близкого, составляющего ее жизнь в двадцать первом веке, слезы застилали глаза девушки. Поэтому она не могла во всех подробностях рассматривать кладку стен и внутреннюю отделку замка. Да и при неверном свете факела в руке сэра де Бьонвиля делать это затруднительно. Ступени винтовой лестницы доставили Ляле массу неудобств – высокие, выщербленные. Если бы не твердая рука сэра Луиса, поддерживающая ее под локоть, девушка давно бы упала. Ее кожаные сандалии не скользили по ступенькам, но все равно девушке было трудно взбираться по каменной лестнице. Рыцари же спокойно прыгали со ступеньки на ступеньку, закаленные трудной жизнью в средневековом замке. Наконец они поднялись на третий этаж, прошли по коридору, и сьер де Бьонвиль распахнул дверь одной из комнат.

– Вот покои гостей графа Тулузского, – сказал он.

– Располагайтесь, миледи. Я сейчас пришлю служанок. Вы, наверное, хотите умыться с дороги.

– Благодарю, – выдохнула задохнувшаяся от трудного подъема Ляля. Сэр Луис помог ей перешагнуть порог и усадил на стул с высокой спинкой.

– Домна Лилиана, сейчас придут девушки и помогут вам переодеться, – с поклоном сказал сэр де Бьонвиль.

– Я зайду за вами, леди Лилиана, и провожу к герцогу Тулузскому, – сказал сэр Луис. Рыцари вышли. Ляля с любопытством осмотрела комнату. Середину её занимала роскошная кровать с пышным шелковым синим балдахином. К ложу вели три деревянные резные ступени. Каменные стены завешаны шпалерами, пол устлан коврами – чувствовалась близость Востока с его развитым ковроткачеством. В узкое как амбразура окно вставлен витраж. Комнату освещали два больших, выше лялиного роста, светильника, поставленные на пол. К удивлению девушки, ее вещи уже оказались здесь. Ляля развязала дорожную сумку и вынула праздничное платье, аккуратно упакованное в полотняный мешок. Его купил ей сэр Луис в маленьком городке, названия которого она не запомнила. "Спрошу сэра Луиса!" – подумала девушка, раскладывая на кровати наряд, достойный средневековой принцессы: голубое, шелковое блио, вышитое по вырезу и подолу золотом и серебром одевалось поверх белого льняного платья. Длинные рукава с высокими манжетами, прошитыми золотом и серебром, лежали отдельно. Они стягивались прекрасной шелковой тесьмой. Рукава прикреплялись к самому платью так же. Мотки прочного шелкового шнура прилагались, но девушка зябко повела плечами, вспомнив турецкую казнь для провинившихся вельмож – султан посылал шелковый шнурок, и несчастный покорно удавливался. Раздался стук в дверь. Ляля вздрогнула и крикнула:

– Войдите!

Дверь распахнулась, и слуги внесли деревянную лохань с водой. Несколько девушек вошли следом, чтобы помочь госпоже переодеться к ужину у графа Тулузского, но Ляля постеснялась купаться в присутствии горничных.

– Госпожа, позвоните, когда вам понадобится наша помощь, – сказали девушки, показали Ляле колокольчик на туалетном столике и удалились. Девушка разложила свою косметику у зеркала в богатой вызолоченной раме. "Венецианское!" – определила Ляля, видевшая такие в Эрмитаже.

Она взяла розовое мыло, так хорошо послужившее ей в дороге, и шагнула в лохань. "Интересно, сэр Луис пользуется помощью горничных во время омовения?" – думала Ляля, намыливаясь, и сама удивилась, как плохо ей стало при этой мысли. Девушка быстро помылась, надела белье двадцать первого века – она не хотела, чтобы горничные заметили его, накинула белое платье и позвонила. Девушки появились немедленно, легкие и проворные, усадили Лялю к зеркалу, расчесали ее длинные волосы, помогли зашнуровать манжеты и прикрепили рукава к платью. Чулки Ляля натянула сама, отказавшись от помощи. Роскошно-вышитое, шелковое голубое блио окончательно превратило её в средневековую даму.

В дверь постучали. Одна из девушек пошла открывать, вернулась и доложила Ляле:

– Домна, граф де Монсегюр просит разрешения войти.

– Пусть войдет, – церемонно отозвалась она.

Дверь распахнулась, граф шагнул в комнату, и дыхание Ляли прервалось от восторга. Рыцарь расстался со своими доспехами и облачился в праздничный наряд – белая шелковая рубашка выглядывала из под синего бархатного колета с золотым шитьем, герб на широкой груди сиял и переливался в свете свечей. Граф сменил рыцарские кожаные штаны на сине-белые шоссы.

Ляля не смогла сдержать легкий смешок – вспомнила, как однажды спала в этих шоссах всю ночь. Рыцарские, окованные железом сапоги сэр Луис сменил на более легкие, на высоких каблуках. Его норманские золотые волосы, влажные после мытья, сияли, как шитье его колета. "Принц, сказочный принц, – восторженно подумала Ляля. – Я всегда утверждала, что одежда двенадцатого века вошла в народные сказки, как одежда сказочных героев".

– Леди Лилиана, позвольте мне сопровождать вас на ужин, – произнес сэр Луис.

– Пойдемте, мессир, – ответила она и уже привычно протянула ему руку. Рыцарь был потрясен красотой девушки. Но он прошел суровую школу крестового похода и ничем не выдал своих чувств.

– Демуазель, вы прекраснее обеих Изольд, – произнес он и повел Лялю вниз.

Она задумалась надолго. В ту памятную ночь в шалаше, когда он уступил ей свои шоссы, он сравнил ее с ирландской принцессой Изольдой Белокурой. Откуда же взялась вторая Изольда? Девушка выругала себя за глупость – жену Тристана так же звали Изольдой, и она была – Изольда Белорукая. Размышляя о последнем противостоянии жены и возлюбленной у тела умершего героя, Ляля не заметила, как спустилась вниз, поддерживаемая твердой рукой рыцаря. Двери пиршественного зала распахнулись перед ними.

– Граф Луис де Монсегюр с дамой, – звонко объявил герольд, и рыцарь подвел Лялю к креслу графа Тулузского.

– Мой дорогой племянник вернулся! – обрадовался сеньор, встал со своего кресла-трона и заключил в объятья вновь обретенного родственника. Пока они обнимались, Ляля растерянно осматривала зал, узнавая подробности архитектуры и обстановки, почерпнутые из трудов медиевистов: высокий потолок, стены, увешанные шпалерами, светлый мраморный пол со сложным рисунком, длинный стол, сидящие за ним великолепно одетые мужчины и дамы внимательно наблюдают за встречей родственников. Ляля почувствовала себя в перекрестии многих взглядов, но только гордо выпрямилась, не желая смущаться вниманием блистательного общества. Только сейчас она поняла, как ей повезло, что она встретила впервые же минуты своего пребывания в двенадцатом веке именно сэра Луиса. Он отважный, благородный воин, в чем девушка уже успела убедиться за неделю совместного пути. И, оказывается, у него есть родственные связи при королевских (Сицилия) и почти королевских (Тулуза) дворах.

Граф Раймонд выпустил сэра Луиса из родственных объятий и провозгласил:

– Дорогой племянник, представьте же нам вашу прекрасную спутницу. Это ваша супруга?

Сэр Луис мгновенно покраснел, но усилием воли справился с собой. Ляля покраснела тоже, но рыцарь взял ее за руку и произнес отчетливо и ясно:

– Леди Лилиана Ладожская прибыла к вашему двору, монсиньор, чтобы искать убежища и защиты. Я сопровождаю леди Лилиану в ее трудном путешествии.

Ляля приподняла край своего платья и сделала реверанс графу Тулузскому. "Я чужеземка, не знаю местных обычаев, мне можно вести себя эксцентрично", – подумала она с горьким смешком и жалобно сказала: