Я — матрос «Гангута»! - Дмитрий Иванович Иванов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Из строя вырвался глухой стон. Командир и старший офицер настороженно оглядели ряды. Воцарилась гробовая тишина.
— Продолжайте, — бесстрастно произнес Кедров.
Стиснув зубы матросы слушали страшные слова, которые барон произносил торжественно, делая ударения на именах и сроках осуждения:
— «…Матрос 1-й статьи Федор Шмагун, матрос 2-й статьи Митрофан Посконный, кочегар 2-й статьи Василий Горбунов и гальванер Павел Мазуров — к пятнадцати годам каторжных работ с лишением всех имущественных прав; электрик Прокофий Кузьмин и матрос 1-й статьи Семен Третьяков — к четырнадцати годам каторжных работ; матросы 1-й статьи Ефим Кощенков, Андрей Черномысов, Емельян Якушев, матросы 2-й статьи Дмитрий Лагутин, Василий Лютов, Степан Нечаев, Михей Семенов, машинисты 2-й статьи Павел Петров, Михаил Минцев и электрик Александр Куликов — к десяти годам каторжных работ; гальванеры Александр Ерофеев, матросы 1-й статьи Антон Воротинский, Александр Баскин, матрос 2-й статьи Иван Привалов, кочегар 2-й статьи Иван Андрианов[8] — к восьми годам каторжных работ; матрос 2-й статьи Григорий Команов, кочегар 2-й статьи Прокофий Ковальчук и машинист Федор Линьков — к четырем годам каторжных работ».
Назвал Фитингоф и восьмерых матросов, оправданных судом.
— Поняли? — бросил Кедров по окончании чтения. — Суд справедливо покарал и покарает злоумышленников. Зарубите себе это на носу.
Он нагнетал атмосферу страха, стремясь вызвать у матросов испуг, но увидел в наших глазах лишь злобу и гнев.
Двадцать шесть человек осудили в общей сложности на 256 лет каторги, восьмерых оправдали, а что с остальными? Где Полухин, Пронский, унтер-офицер Андрианов? Почему оправданные, а также свидетели не вернулись на корабль?
Эхо восстания
Наше возмущение приговором подхватили матросы других кораблей. Весь флот в эти дни гудел, волновался. Гнев моряков перекинулся на берег, в гарнизоны и ремонтные мастерские, на заводы Гельсингфорса, Ревеля, Кронштадта и Петрограда.
Еще во время суда над моряками Петербургский комитет выпустил Обращение к армии и флоту, в котором призвал к единению армии с пролетариатом и всем народом. В защиту гангутцев выступила со статьей газета «Правда», а на некоторых заводах столицы рабочие провели забастовки протеста против сурового приговора царских палачей.
Опасаясь новых волнений, командующий Балтийским флотом Канин заменил смертную казнь двум унтер-офицерам ссылкой на каторгу.
Восстание на линкоре «Гангут» всколыхнуло весь Балтийский флот. Отзвуки его докатились до Петрограда.
Питерские рабочие в знак солидарности с моряками Балтики провели массовые забастовки, которые вылились в открытый протест против братоубийственной войны, против существующих порядков. Из-за этих событий весь флот, за исключением двух — трех крейсеров и десятка эскадренных миноносцев, не оставлял баз. Все штабы во главе с командующим флотом только тем и занимались, что разбирали персональные дела нижних чинов.
Много лет спустя после этих событий мне попали в руки некоторые документы Кронштадтского жандармского управления. Несколько из них было об арестах на линкоре «Гангут». В одном из документов говорится:
«Матросы высказывают большое недовольство начальством за проведение этих арестов, считая матросов „Гангута“ невиновными… Если, со слов матросов, начальство находит виновными этих 95 матросов-патриотов, тогда надо быть последовательным и осудить весь флот и всю армию… Инцидент на линейном корабле „Гангут“… доказал лишь всем матросам возможность добиться успеха в их движении только тогда, когда выступление будет осуществлено одновременно всеми командами. Выступление это, безусловно, состоится… Пропаганда на эту тему усиленно ведется не только среди нижних чинов флота, но и передается от них в сухопутные части…»[9]
Хотя писали этот документ наши враги, но он точно охарактеризовал положение, в каком находился Балтийский флот после событий на линкоре «Гангут».
Выступление гангутцев оказало огромное влияние на матросов других кораблей. Повсюду начались волнения. Поводом для них послужило выделение вооруженных команд на усмирение восставших. Александр Санников рассказывал мне, что матросы крейсера «Рюрик» оказались особенно непокорными. Они категорически отказались садиться в катера и отправляться на «Гангут». Дошло до того, что вахтенного начальника сбросили с верхней палубы. К взбунтовавшимся матросам присоединилось большинство экипажа. Пришлось принимать срочные меры. На «Рюрике», где командующий Балтийским флотом всю войну держал свой флаг, начались повальные аресты.
Не обошлось без волнений и на учебном судне «Рига», на линкоре «Петропавловск». А на «Императоре Павле I» 120 матросов были собраны в жилой палубе. Их несколько раз вызывали на верхнюю палубу, чтобы отправить на «Гангут», но всякий раз вахтенный начальник вынужден был отставлять отправку из-за ненадежности команды (большинство матросов сами были участниками подготовки восстания на своем корабле).
Других подробностей мы не знали, так как на берег матросов не отпускали. Не знали даже, что в эти дни на всех кораблях происходила чистка экипажей: ненадежных списывали и отправляли на Северную флотилию и безлюдные острова Аландского архипелага, некоторых — в действующую армию. Их место занимали новобранцы. На «Гангут» тоже прибыло более двухсот молодых ребят.
События на «Гангуте» показали, что славные дела солдат и матросов, поднимавших знамя борьбы в Кронштадте, Свеаборге и во Владивостоке в годы первой русской революции, продолжаются, что восстание гангутцев явилось предшественником новых революционных бурь. Вместе с тем большевики разъясняли матросам, что несвоевременное и неподготовленное выступление чревато поражением. Высоко ценя подвиг «Гангута», все мы извлекали из этого события определенные уроки и выводы.
* * *
Гангутцев по праву называли в одном ряду с потемкинцами, примеру которых они следовали. Но прошли годы, и восстание на «Гангуте» почему-то стали умалять. В иных исторических исследованиях давалась странная трактовка: это, мол, вовсе не восстание, а стихийное волнение из-за плохой пищи. И только! Понятно, что автор этих строк вынужден был обратиться в соответствующие инстанции. Мои доводы были приняты во внимание, и эта нашло отражение в учебнике «История Коммунистический партия Советского Союза» (издания 1959 и 1962 годов), а затем и в многотомной истории КПСС[10]. Казалось бы, правда восторжествовала.
И вдруг в одном из журналов появляется статья «К истории возникновения большевистских организаций на Балтийском флоте», в которой делается попытка доказать, что на «Гангуте» произошло неподготовленное, бунтарское выступление, поднятое анархистско-эсеровскими элементами, которым никто не руководил и которое принесло не пользу, а вред революционному движению. Авторы статьи почему-то пренебрегли воспоминаниями участников восстания и все свои суждения построили исключительно на архивных материалах, заимствованных из документов следственной комиссии и Кронштадтского военно-морского суда по делу гангутцев.
