В мире, которого нет - Сергей Юрьев

– Кто здесь? – Голос был слабый, хриплый и до боли знакомый. Но сейчас казалось, что тому, кто скрывается в темноте, просто лень открывать рот…

– Я…

– Иди – куда шёл. Здесь не подают.

– Куда?

– Куда хочешь… – Голос из мрака замолк, но послышался негромкий скрип – как будто кто-то попытался поудобней устроиться на ветхом стуле, опасаясь, что от малейшего движения конструкция развалится…

Надо было идти на звук, хотя бы потому, что двигаться было больше некуда…

– Стой… Наступишь. – Полное равнодушие в голосе сменилось лёгким беспокойством.

– На что?

– Не на что, а на кого…

Вспыхнула свеча, потом еще несколько, осветив стены с растрескавшейся штукатуркой, потолок, с которого свисали куски обоев, и человека, сидящего в шатком кресле, укрытого почти по подбородок клетчатым пледом.

– Как ты нашёл меня? – Прадед пытался улыбнуться, но получилось как-то неестественно и горько.

– А ты разве этого не хотел? – Антон присел на корточки у его ног. Хотелось положить голову ему на колени, чтобы тот, как в детстве, погладил его волосы стариковской рукой.

– Нет, Антошка… Если честно, то нет. Не хотел я, чтобы ты увидел меня таким – дряхлым и растерянным… Я теперь даже жалею, что вообще допустил тебя сюда, в своё чистилище. Прости. Это была слабость. Но я сейчас настолько немощен, что готов простить себе даже это.

– Ты расскажешь мне? Всё…

– Ты уже и сам почти всё понял – разве не так?

– И всё-таки…

– Просто за всё надо платить. И за жизнь, долгую и счастливую. И за дар…

– Дар?

– «Люди, глядя на фотопортреты, сделанные им, узнавали себя! Узнавали себя лучше, чем позволял весь опыт предыдущей жизни. Снимки говорили о человеке гораздо больше, чем знали о нем знакомые, друзья, коллеги, родственники, даже самые близкие люди, даже он сам. И это проявлялось настолько ярко, что даже те, кто был бесконечно далёк от искусства, в полной мере осознавали всю глубину его таланта…» – процитировал прадед выдержку из собственного некролога. – Но ничто не даётся даром. И я не мог умереть просто так. Прежде чем отправиться в Кущи или в Пекло, как все нормальные люди, мне приходится как-то разобраться с тем миром призраков, который сам и породил…

– Но это же «Ѳ. IОХИМ»! Это всё он…

– Это просто деревяшка. Ящик с глазом. Ничего в нём нет такого… Аномального.

– А как же… Ведь я сам видел. У меня и снимок остался. Там…

– И всё же «ящик» здесь ни при чём. Просто дар перешёл к тебе, когда меня не стало. Так что зря какие-то там «серьёзные люди» охотится за твоим домом, за моим чердаком, за проклятой деревяшкой… Зря. Ничего у них не получится. Когда вернёшься – отдай им всё. Я скоро исчезну. Совсем.

– Но…

– Не перебивай! Дослушай. То, что ты видел, – ничтожная часть того, что здесь осталось. А то, что осталось, – ничтожная часть того, что было… Я многих успел отпустить, многих отправил в небытие, пока ещё оставались хоть какие-то силы. Я слишком долго жил. Я устал. Знаешь… То, что природа придумала старость, – это очень милосердно. Старику легче умирать – жизнь теряет вкус, цвет и запах, и с ней не так жалко расставаться. Как будто сгорает всё, что когда-то было дорого, – и мысли, и чувства, и привязанности. – Прадед поднял с пола серебряный колокольчик и позвонил.

– Чего изволите? – почтительно спросил немедленно появившийся лакей с лицом Привратника, явное лицо второй очереди.

– Чайку принеси.

– И гостю вашему?

– Да! И поторапливайся.

– Сию минуту. – Лакей растворился в воздухе, и на его месте возник изящный столик с двумя дымящимися чашками, а по комнате мгновенно распространился терпкий чайный аромат, изгоняющий запах затхлости.

– Я даже надеялся, что там, за гранью жизни, – тьма и небытие… Зря надеялся. Когда меня встретил здесь следователь, который допрашивал меня лет шестьдесят назад, не поверишь – мне стало даже смешно. Но смешно мне было ровно до того момента, когда я понял, куда попал и что должен сделать.

– Помочь им освободиться?!

– Или помочь им исчезнуть. Знаешь, честно признаюсь: я иногда халтурил. Получалось красиво, грамотно, вроде бы естественно… А на самом деле – не люди, не образы, а слепки получались. Таким проще исчезнуть, чем открыть свою вселенную.

– Да, могильщика я видел. И он подсказал мне простой выход…

– Оставить их в покое? Нет. Это не всегда… правильно. Кто-то слишком прочно застрял в том мгновении, которое я остановил. Ты некоторым помог… Ты и мне помог. А теперь уходи. Домой. К своей Алёнке уходи. Она у тебя – чудо. Дай сюда пропуск.

– Зачем?

– Наш дорогой товарищ майор развел тут бюрократию. – Прадед усмехнулся, одним движением смел со стола сервиз и выхватил из воздуха простую деревянную перьевую ручку. – Я подпишу, и всё – ты дома! И я тебя больше не побеспокою. Никогда.

– Подожди… – Антон выхватил пропуск из-под занесенного пера. – Я не могу… Пока.

– Тебя что-то здесь держит?

– Да. Есть тут одно чудовище…

– Премьер?

– Да, его так называли…

– Пока я с ним ничего не могу сделать.

– Но почему?

– Прихлопнуть его нетрудно. Хоть сейчас. Но ты понимаешь – оригинал ещё жив. Там, в твоём мире. И если он почувствует, что его здешний двойник исчез, знаешь, что будет…

– Ничего мне не будет.

– Антошка… Ты ведь не один. Не боишься, что они доберутся не только до тебя, но и до тех, кто тебе дорог?

– Я думаю… Нет, я уверен. Почти уверен. Если здешний монстр сдохнет, то и тот переживет его ненадолго. Ему просто незачем будет жить. Там он не может делать… то, что здесь. Стоит ему уснуть и не увидеть своих кровавых снов, и он уже не проснется.

– Значит, ты уверен…

– Уверен? Почти… Честно говоря, не знаю. Но готов рискнуть. Если всё оставить как есть, он точно от нас не отстанет.

– Прости, но я слишком слаб, чтобы с тобой спорить. – Прадед щелкнул пальцами, и с потолка свалились Привратник, на этот раз настоящий, и Могильщик, почему-то закованный в наручники.

– По факту прямого нарушения пункта третьего раздела шестого главы первой Положения о запрещённой деятельности для лиц первой очереди… – с ходу начал докладывать товарищ майор, но вскоре замолк, поймав на себе суровый взгляд Самого.

– Освободи его. – Прадед кивнул на Могильщика, и Привратник торопливо достал ключи из нагрудного кармана френча.

– Я так – на всякий случай. В соответствии… – пытался оправдаться товарищ майор.

– Нужна могила… – На этот раз прадед обращался к Могильщику, который уже поглаживал натертые «браслетами» запястья. – Такая, чтобы на века – глубокая и надёжная.

– Сделаем. Я ж разве когда халтурил… – пообещал Могильщик. – А потом я уйду? Со всем добром. Да?