Макс - Ана Сакру

деревень. Отдельными группками стояли ассимилировавшиеся семьи индейцев, приехавшие показать своим детям обычаи их предков. Издалека были слышны священные ритмичные песни, звуки бубнов, дружный топот танцующих ног.

Я с любопытством оглядывалась по сторонам. Давно тут не была, лет с пятнадцати. А зря, весь этот колорит будто проникал под кожу, заставляя чувствовать себя частью чего-то древнего, правильного, уже почти потерянного в современном мире. Интересное захватывающее ощущение. Жаль, что это только спетакль.

Мы вышли на главную площадь, где происходило основное действо. Мужчины в простой домотканной одежде и волчьих шкурах исполняли завораживающий танец вокруг огромного костра. Женщины стояли кругом, распевая древнюю гортанную песню. Внутри все начало вибрировать от их тембра, от гулких ударов барабана. Я зачарованно наблюдала за танцующими.

— Вожак, — шепнул мне Макс на ухо, кивая на огромного статного по пояс голого мужчину с пастью волка на голове, танцующего ближе всех к костру. Какой красавец, невольно подумала я, настоящий Геркулес. Родэн по сравнению с ним просто смазливый мальчишка. Индеец как-будто почуял наши пристальные взгляды и посмотрел в упор на Макса, потом скользнул по мне, и опять вернулся к Родэну. И до конца танца уже не выпускал его из виду, пронзая странным тяжелым взглядом. Макс спокойно стоял, лицо его приняло такое привычное для него безучастное выражение, казалось, ему даже скучно. Но я чувствовала, как напряжены все его мышцы, словно у гепарда, готовящегося к стометровке. Я потянула его за рукав, опять стало как-то тревожно:

— Маакс? Что происходит? — зашептала на ухо, притягивая к себе.

— Ничего, любимая, просто стой спокойно, все хорошо, — ответил Макс ровным голосом.

Не по себе стало еще больше, назвал "любимая", на меня не смотрит, в обычной ситуации выдал бы что-то вроде " ээй, Лин, ты что как осиновый лист трясешься" и прожег нахальным взглядом. У Родэна все нежные слова были строго дозированы и использовались только в крайних случаях. Значит, сейчас как раз он.

Наконец танец закончился. Все вокруг восторженно захлопали. Рядом со мной неожиданно возник отец.

— Папа, ты что тут делаешь? — я удивленно уставилась на него.

— Привет, милая. Да вот, в городе сказали, что тут тоже праздник, детишек привезли посмотреть, на пони покататься, — Питер Лин тепло мне улыбнулся, — А у вас как дела? Почему не на горнолыжке?

— Родэн с Кевином неожиданно решили к местной культуре приобщиться, — кивнула я на Макса и повернулась к нему. Тот на нас даже не взглянул, а не мигая смотрел на медленно приближающегося к нему огромного индейца с волчьей пастью на голове.

Мужчина, остановившись на расстоянии вытянутой руки от Макса, широко расставил ноги и снял с себя звериную морду, тряхнув смоляными, слабо заплетенными волосами. Уперся в Родэна враждебным взглядом. Глаза его тоже были черны как безлунная ночь, а в них промелькнули…золотые блики. Я похолодела. Нет, мне не могло показаться. Я столько раз видела их у Макса. Он такой же! Почему он так смотрит? Так зло?

Родэн и индеец не двигались и молчали, оценивая друг друга. Макс всегда отлично играл в эту игру, его никаким взглядом не смутишь, он выглядел спокойным и безучастным, индеец же все тяжелее дышал, глядя на него исподлобья. Потом вдруг схватил его руку и посмотрел на фамильную печатку, которую Макс так и не переставал носить. Резко отпустил, сплюнул.

— Родэн, — сквозь зубы не спросил, а утвердил он.

— Не рычи, — спокойно сказал Макс, — Откуда знаешь символ?

— А кто отослал нас, вольный народ, в этот чертов мир, привязав клятвой? Такие как ты, высокородные, и твоя семейка в частности…Что ты забыл здесь на моей земле? Не страшно? Смотрю один, никто не поможет тебе, принц, — слово " принц" он произнес с особым презрением.

Я судорожно схватила Макса за руку, но он мягко высвободил ее, намекая, чтобы не мешала. Скользнула взглядом по отцу. Тот, открыв рот, наблюдал за этой невероятной сценой. Черт, еще и папе что-то объяснять.

Макс холодно улыбнулся:

— Почему же никто? Убью тебя и стая моя, так? Ты же вожак, насколько я понимаю?

Индеец зарычал, сжимая кулаки:

— Да ты просто сопляк по сравнению со мной! А мой истинный облик последнее, что ты увидишь перед смертью.

Глаза Макса стали полностью золотыми:

— Уверен? — он хищно улыбнулся.

Тот замер в нерешительности. Видимо, проверять явно не хотел. Это выглядело очень странно со стороны, по комплекции и росту индеец явно выигрывал, но Родэн похоже не сомневался в своем преимуществе. Или виртуозно делал вид.

— Я не ругаться пришел, вождь, не наживай себе врага на ровном месте. Всегда выгодней договориться, — почти дружелюбно сказал Родэн, — у меня есть вопросы и я их задам. Мне нужна ваша ведунья, проводи меня к ней.

Тот молчал, сверля Макса горящими глазами, тяжело дыша, раздумывая.

Родэн прищурился, потом улыбнулся и протянул руку:

— Я Макс Родэн, наследный принц Элии, наместник Мергейла, приветствую тебя.

Индеец посмотрел на протянутую руку, секунду замешкался, потом крепко пожал ее:

— Я Окай, вождь северных волков, приветствую тебя на своей земле, Родэн. Пойдем, отведу тебя к Нанье.

Макс кинул на меня озабоченный взгляд. Окай проследил за ним:

— Не бойся за свою девчонку, Родэн, мои волчата ее не тронут.

Макс пошел за Окаем, в последний раз обернувшись на оставшуюся с отцом Лору. Было тревожно, но они не посмеют сделать что-то плохое вот так, днем, посреди толпы. Это все-таки их дом. И рядом источник.

Оборотни, надо же! Родэн почувствовал характерный запах еще на парковке, но все не мог до конца поверить, слишком невероятным это казалось. Он привык думать о мире Лоры, как о полностью лишенном магии и подобных существ. Их так даже в академии учили. Оказывается, врали. Вожак узнал печатку, он знает, кто такой Родэн, знает про Элию. И похоже этот мир специально закрыли уже очень давно, а их посадили охранять как цепных псов. Вот только что? Или кого?

Они зашли в большой, богато разукрашенный вигвам, стоящий на отшибе. Дальше только лесистые величественные горы. Внутри сидели две девушки, перебирающие высохшие травы и что-то весело обсуждающие между собой. Устроившись немного позади, на горе шкур возвышалась древняя сморщенная словно урюк старуха, которая лениво наблюдала за ними, покуривая длинную трубку. Она подняла мутные глаза на вошедших и махнула рукой.

— Заходи, элиец, я тебя еще вчера ждала, — улыбнулась старуха беззубым ртом.

Макс было опешил, но быстро взял себя в руки и, пройдя вглубь вигвама, сел по-турецки перед старой индианкой. Рядом расположился Окай, девушек моментально как ветром сдуло.

— Нанья, ты