Сокровища Анны Моредо - Александр Юрьевич Прокудин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Антонио смотрел Раулю прямо в глаза, будто не замечая направленный на него револьвер. В конце концов, тот не выдержал и опустил руку.
– Не заставляй меня, Антонио… – играя желваками, проговорил Пако. – Я этого не хочу. Честное слово. Слушай меня внимательно, дурак. Я прошу тебя в самый последний раз…
Лейтенант с солдатами прибыл на место минут через двадцать. Выслушав спокойный и деловитый рассказ рядового Рауля Пако, он распорядился поскорее отправить его в лазарет. Вместе с рядовым Антонио Моредо. Судя по всему, ему тоже требовалась помощь – после пережитого шока он лишь кивал, поддакивая напарнику, не в силах вымолвить ни одного собственного слова.
Глава 3. Возвращение
В квартиру, искушавшую прикоснуться руками к шелку своих изумительных атласных обоев, они вернулись через три недели и четыре дня, глубокой ночью.
Моредо совсем не хотел этого делать, но противостоять Раулю было трудно.
– Не будь молокососом! Это война и это наш трофей, добытый на войне. Нам не в чем себя упрекнуть, – вбивал Пако в голову молодого напарника свои темные мысли. – Ты же сам видел, сколько там денег? В них наше будущее, Антонио! Мне очень нужна твоя помощь.
Действительно, раненая нога являлась серьезным препятствием для планов Рауля. Пуля задела кость, да и сама рана заживала плохо. Достать саквояж оттуда, куда по указке Пако его засунул Антонио – на самый верх, за потолочную балку в комнате, отведенной под курительную – ему одному было невозможно. Да даже просто нести его – на костылях, хромая – для Рауля уже было бы делом нелегким.
Так, уговорами и угрозами, он все-таки сумел убедить Моредо вернуться.
– Я не собираюсь брать себе единого ни песо из этих проклятых денег, – заявил при этом Антонио.
В ответ Рауль лишь довольно осклабился:
– Как скажешь, мой друг! Это твое право. Поверь, настаивать и переубеждать тебя я не стану.
В квартиру они проникли легко. Выбитый ими же дверной замок никто не ремонтировал, дверь была просто заколочена досками. Повозившись с полминуты, Моредо при помощи ножа, который дал ему Пако, отогнул все мешавшие им оказаться внутри гвозди, и дверь распахнулась.
Чтобы оказаться в коридоре с анфиладой комнат, среди которых была и та, в которой Антонио спрятал саквояж, следовало пройти через гостиную.
– Я не смогу, – зашептал Антонио. – Я не смогу, Рауль. Я не войду туда снова. Они там. Рауль, они там…
– Прекрати ныть и будь мужчиной! – ответил Пако тоже шепотом. – Клянусь, ты пойдешь и сделаешь все, как мы договорились! Там никого нет, ты сам видел, как уносили тела. Надо всего лишь сделать десять шагов и пройти эту чертову комнату насквозь. Если хочешь, закрой глаза, сосунок.
Простодушный Антонио последовал совету. Набрав полную грудь воздуха, он зажмурился и вошел в гостиную.
Через мгновение глаза ему все же пришлось открыть. Поваленные во время ареста и обыска стулья на место так никто и не поставил. Моредо тут же налетел на один из них. Ножка стула заскользила по доскам паркета с оглушительным, как ему показалось, трубным звуком. Такого же мнения был и Рауль.
– Тише ты, идиот! – зашипел он на Антонио. – Хочешь, чтобы сюда сбежались все соседи? Ты что, и в самом деле настолько туп, что пошел наощупь? Смотри под ноги, осел, и иди вперед!
Изо всех сил Антонио старался не глядеть по сторонам – только на дверь, через которую следовало пройти. Но, не выдержав, он все же бросил взгляд в сторону дивана. Того самого, на котором совсем недавно, застыв в его памяти, словно на жуткой фотографии, лежали поваленные друг на друга бездыханные женские тела.
Диван, как и следовало ожидать, был пуст.
В окно, через которое они три с небольшим недели назад наблюдали за гибелью беглеца-республиканца, беспрепятственно проникал рассеянный лунный свет. Как театральный прожектор, он освещал все на месте трагедии. Стол все так же лежал на боку, стулья были в беспорядке разбросаны вокруг. Разве что тряпки из чемоданов собрали со всей комнаты и кинули в одну общую кучу, под окно.
Антонио разглядел на спинке дивана следы выпущенных Раулем пуль. Выбитый ими войлок клочьями торчал из шелковой обивки в нескольких местах. Взгляд Моредо выхватил странный переход цвета на сиденье дивана – его ткань местами была темнее, чем вокруг. Такого же цвета было и большое темное пятно на полу перед диваном. В нем воедино смешалась кровь всех убитых – ее почему-то никто не убрал.
Одновременно с тошнотворным спазмом, подкатившим к горлу, Антонио получил и грубый тычок в спину – от Рауля.
– Чего встал? То не хотел входить, теперь стоит и рассматривает мебель, будто это Национальный музей Прадо! Вперед, придурок!
Антонио с готовностью подчинился и выбежал из проклятой гостиной в коридор.
Саквояж, за которым они пожаловали, ждал их на том самом месте, где был спрятан. Забравшись под потолочную балку, Моредо сразу же нашарил его рукой.
– Ну что там? Все в порядке? – проявил нетерпение Рауль.
Сверху Антонио было видно, как заблестели хищные глаза его товарища.
– Да, – ответил он. – Не волнуйся.
Моредо спустился вниз и поставил саквояж на стол.
– Забирай, он твой.
– Мой, – повторил за Антонио Рауль. – Хорошо…
Хромая Пако подошел к столу и положил руку на саквояж – словно хотел через его толстую чемоданную кожу ощутить силу, исходящую от богатства.
Рауль щелкнул замком. Заблестевшее в лунном свете золото и драгоценные камни привели его в чувство.
– Сказать по правде, Антонио, лучше бы ты себе все-таки что-нибудь взял, – предложил Пако. – Мне бы так было спокойнее.
– Нет, Рауль, – Моредо был тверд. – Ни за что.
– Понимаешь, – продолжил напарник, – чем крепче ты будешь с этими богатствами повязан, тем больше у меня будет уверенности, что ты удержишь язык за зубами.
Антонио в ответ лишь пожал плечами. Все, что он хотел – чтобы эта страшная ночь побыстрее закончилась.
Моредо подошел к окну и открыл одну из его створок. После всех переживаний и перед тем, как снова идти через жуткую гостиную, ему захотелось подышать свежим воздухом.
Рауль поднял саквояж свободной от костыля рукой, словно к чему-то примериваясь. Вес был внушительным, да, но не таким, чтобы с ним не мог справиться один человек. Даже одноногий.
Пако вернул саквояж на стол и сунул руку в
