Придон - Юрий Никитин

– Гм… в самом деле, куда? От себя не ускачешь… Да хотя бы вокруг города! Черных башен нет, почему не пронестись, обгоняя ветер?

Придон ответил так же вяло:

– Вокруг города – это все равно на месте. Так не лучше ли вообще не подниматься в седло?

– Становишься куявом, – обвинил Аснерд. – Или как?

– Не знаю, – признался Придон. – Но что-то тревожно мне в этом большом городе. Душат меня эти каменные стены. Думаю, что ты был прав, когда настаивал, чтобы мы ушли из этой страны… Ведь уже доказали ей, что мы лучше!.. А как ты? И что-то я Вяземайта давно не видел…

Аснерд покачал головой, на всегда каменном лице на этот раз проступило осуждение и сочувствие разом. Он посмотрел Придону прямо в глаза.

– Даже не знаю, – произнес он, – хорошо ли, когда на троне тцар-герой…

Придон спросил встревожено:

– Что случилось?

– Ты, поглощенный своими страстями, даже не замечаешь, что творится. Вяземайт уже давно за сотни верст отсюда, в горах. Сразу же после совета и отправился. Не знаю как, но он умеет, когда захочется, шагнуть сразу за десятки верст. Только мне шепнул на прощанье, что у него есть одна хитрая мысль насчет горного народца… Ну, который в подземельях, на поверхность только в дождливые безлунные ночи, им даже свет звезд выжигает глаза, а кожа так прямо пузырится. Вяземайт откопал, что в давние времена куявы, когда пришли в эти земли, с подземным народцем торговали, даже заискивали, а потом, когда укрепились, стали сами добывать руду и ковать все необходимое, так намного дешевле, а куявы ради медной монетки удавятся. Вот Вяземайт и хочет сыграть на старой обиде…

Придон буркнул:

– Если даже осторожные куявы не считаются с этим бессильным народцем, то зачем они Вяземайту?

– Куявы – осторожный народ, – согласился Аснерд. – Они в самом деле все прикинули и сто раз посчитали. Верно, подземники им ничем навредить не могли. Так куявы и жили, росли, укреплялись, расширялись, уже совсем забыв про бессильных подземников, строили города, возводили вокруг городов высокие стены, наконец пригласили в свою страну могучих колдунов, а те построили эти ужасающие всех черные башни…

Он умолк, глаза хитро блистали. Придон спросил с недоумением и недоверием:

– И что же, Вяземайт пробует уговорить их подкопаться под башни? Чтобы завалить?

Аснерд кивнул:

– Хорошо мыслишь. В верном направлении. Правда, башни останутся. И колдуны останутся.

– А в чем же помощь?

– Догадайся, – ответил Аснерд. – Подумай. А то у тебя все мысли только об одном.

Он хлопнул его по плечу, посетовал, что обед затягивается, сообщил, что, ежели чего, он внизу на кухне, и ушел.

От тысячи Ральсвика пришли новости. Высоко в горах располагался Город Драконов, знаменитое на всю Куявию место этих крылатых тварей. Подойти невозможно, там, помимо узенькой тропки над пропастью, которую легко защищать против целого войска, еще и три черные башни колдунов. Сунулись только раз – трети войска как не бывало, колдун смел, будто огненным веником. Хотели возвращаться, но появился из ниоткуда Вяземайт, заставил идти снова. И – чудо! – все колдуны как вымерли, ни один даже не высунулся из башни. Поднялись наверх, порубили всех, Вяземайт что-то сказал непонятное про магическую воду, которую спустили вниз подземные рудокопы, но это все пустяки, а главное, что стремительным рывком удалось быстро захватить весь Город Драконов. Взяли и сожгли высокогорный город смотрителей драконов, перебили всех драконов, старых и малых, разорили их логова. От разбитых яиц ручей разбух и двое суток нес в себе желтую слизь, в которой часто виднелись полупрозрачные тельца неродившихся драконов. Всех уцелевших куявов заставили откалывать глыбы от каменных стен и заваливать ими котлованы. Когда все ямы были засыпаны, всех этих нелюдей, запятнавших свою человеческую честь и достоинство общением с мерзкими порождениями противников Творца, пришлось перерезать и побросать их трупы сверху в назидание тем, кто предаст Творца.

Отныне, сообщал Ральсвик, некому будет приручать драконов, а все секреты их обучения потеряны навеки. Однако выше отыскалась еще одна долина, холодная и негостеприимная, где нашли приют те пастухи драконов, которых не то изгнали, не то они сами ушли по неуживчивости и природной злобности. Руководит ими некий Иггельд, они там основали свою колонию, единственный проход в свою долину перекрыли стеной…

Придон не сразу вспомнил Иггельда, это тот, которого встретили у Антланца, милый и добрый парень, очень простодушный, ни о чем не может ни говорить, ни думать, кроме как о своих драконах. Еще тогда Антланец упомянул, что Иггельд в чем-то рассорился со смотрителями драконов, взял с собой одного детеныша, которого должны были убить как негодного, ушел с ним в дальние пещеры и сумел вырастить из него могучего зверя. Тогда к нему потянулся молодняк, кому осточертела опека старших, они там организовали свой собственный рассадник этой дряни…

– Но Иггельд, – рассказывал гонец, – успел поставить стену. Там в ущелье одно очень узкое место, стоит его перегородить… Иггельд поставил такую высоченную, разве что здесь, в Куябе, выше!

– И что? Не взяли?

– Нет, – признался гонец убито. – Наоборот, потери… У нас же ни катапульт, ни баллист! Даже лестниц нет, а нарезать из чего, из голых скал?

– Послать в помощь Ральсвику еще тысячу, – распорядился он раздраженно. – Стереть с лица земли и ту, последнюю гадость!.. Быстро и жестоко. Это здесь можем щадить этот жалкий народец, но те, кто общается с драконами, уже не люди, а сами чудовища.

Аснерд кивнул, глаза мерцали, как осколки слюды.

– Вряд ли ему понадобятся еще люди. Он и тот большой город захватил без потерь. Им лучше подкинуть теплой одежды… Хотя, конечно, могут все закончить и уже возвращаться, когда встретят высланный к ним обоз…

Перед глазами Придона предстали горные вершины, хрустящий снег, пронизывающий холод, он зябко передернул плечами.

– Да, – сказал он торопливо, – там… жутковато. А что, тысяча Ральсвика пошла как есть?

– А ты забыл, как торопил? Да еще по дороге наткнулись на остатки отрядов Одера, помнишь такого? Погнались за ними, незаметно поднялись в горы. А там до того драконьего града было рукой подать, не стали возвращаться.

Придон проворчал:

– Надеюсь, сняли одежду хотя бы с убитых. И в домах пошарили до того, как сжечь.

– Это вряд ли, – ответил Аснерд. – Сам знаешь наших героев. Сперва жгут, потом ищут в развалинах, что уцелело. Это зовется удалью!

Придон посмотрел подозрительно, у Аснерда не поймешь, когда говорит серьезно.