Ближе к истине - Виктор Ротов

Опасность эту понимал царь Николай II, в начале века сказавший Симановичу, главному ходатаю по еврейскому вопросу: «Мои крестьяне безграмотны и малоразвиты. Евреи высокоразвиты». Он дал понять, что русский простодушный человек не защищен от хитрого еврея. Так оно и вышло: дали им волю, они дурят русских вот уже три четверти века. Пока народы трудились за гроши во имя светлого будущего, нарабатывали стране богатства, они, прикрываясь фиговым листком интернационализма, по

тихоньку подбирались к этим богатствам. Теперь предлагают людям ваучеры достоинством в десять тысяч рублей каждый. Бумажку сроком на один год. Хитрее и подлее ничего придумать нельзя.

К этому имущественному грабежу добавьте духовное обнищание народа. Вы бы видели, что они выделывают по радио и телевидению, во что превратили газеты и журналы: идет оголтелая целенаправленная обработка сознания людей в духе оболванивания и оскотинивания. Непрекрытый дьявольский шабаш по разложению народа. Ломающимися юношескими голосами радио и телемальчики и девочки вещают о конверсии оборонной промышленности, не понимая, что призывают к одностороннему разоружению России; взахлеб хвалят все западное и оскорбляют все русское, международный и доморощенный сионизм пошел в бешеную атаку на русских, на Россию.

Ваше умалчивание этой опасности невольно воспринимается как плата за поддержку в трудные годы. Нравственно ли это? Патриотично ли? Вряд ли. Хотя по — человечески, повторяю, Вас понять можно.

Но дело сейчас в том, что теперь, когда Вы стали, по сути дела, духовным пастырем народов, и этот «сан» Вы заслужили своей стоической жизнью, теперь Ваши заботы выше, чем благодарность кому‑то за прошлое. Теперь Вы царите над всем и всеми. Вам теперь не пристало ходить в должниках. Вы теперь никому ничего не должны. Вы отдали все свои долги сполна. Вы выстрадали право быть теперь в отчете только перед своей совестью, к пробуждению которой Вы призвали в конце фильма. Начните с себя, и за Вами пойдут миллионы.

Простите меня, если я в чем‑нибудь был резок, а может и не прав. Главное мое чувство, которое я хотел выразить Вам, — благодарность и надежда. Желание видеть в Вас до конца честного человека.

Спасибо Вам за фильм. Спасибо его творцу и организатору, который, кстати, не в обиду ему сказано, был немножко хамовит: задав вопрос, принимался листать книгу, или поворачивался к Вам спиной, когда Вы или Наташа говорили; прерывал и вообще слега выпендривался перед камерой. Это немного портит впечатление. А вообще, большое всем спасибо и низкий поклон.

ВИКТОРУ АСТАФЬЕВУ

Здравствуйте, Виктор Петрович!

Здравствуйте, Мария Семеновна!

Здравствуйте, Алексей Петренко!

Здравствуйте, участники телепередачи «Три встречи с Виктором Астафьевым»!

Как видите, я воздерживаюсь от обычных в подобных случаях слов «уважаемый» и «уважаемые». Рука не поднимается. А у Вас, Виктор Петрович, рука поднимается и на крестное знамение, и на скорый суд неподсудных вещей. Хотя в Писании сказано: «Не судите, да сами не судимы будете». Как же это Вы, боголепный человек, позволили себе богопротивное дело? Вы осудили ни много ни мало, а весь русский народ. Или Вы уже исповедываете мораль тех, кто провозглашает; «Чего нельзя другим по отношению к нам, то можно нам по отношению к другим»?

Я очень уважал Вас за ваши книги, за мужество, с каким Вы несли на}: оду горькую правду о нем, но после такого… После первой же «Встречи» я перестал Вас уважать. Я, маленький человек, решительно заявляю Вам мое неуважение. Ибо в первой же «Встрече» Вы отказываете русскому народу в возрождении. А во второй «Встрече» Вы идете, еще дальше. Из рассказа о войне с фашистской Германией, о «похоронных командах», о том, как отступающие и наступающие армии прошлись «катком» по трупам солдат, Вы делаете заключение о маразме русского народа. Я подумал грешным делом: «От маразматика слышу».

Чего Вам надо? Чего Вы добиваетесь?

Когда Вы одерну. hi авторов «Слова к народу», мы тут недоумевали — что Вас толкнуло на такой иудин шаг? И пришли к выводу, что Вас поманули Нобелевской премией. Признаться, я тогда не поверил, что Вы можете так низко пасть. Для меня Вы были примером гражданского мужества и божественного бескорыстия. Я об этом даже написал в дарственной, когда был в Красноярске. Я и сейчас не верю, вернее не хочу верить в эту «версию». Но Ваше отступничество от собственного народа наводит на тяжелые размышления.

Волею судьбы мне довелось как‑то беседовать о Вас с одним из Ваших друзей, с которым Вы часто бываете на рыбалке. Меня поразила в его рассказах о Вас одна нич

тожная, на первый взгляд, деталь — у него клевало, у вас не клевало. Хотя у вас было более «клевое» место. И вот за то, что у вас не клюет, а у него клюет, Вы обиделись на друга. Вы надулись, ушли к палатке, легли и отвернулись. Это ли не маразм? Не здесь ли собака зарыта? У Вас все есть — и деньги, и слава, и Золотая Звезда и разные лауреатства. Нет только Нобелевской премии. У кого‑то есть, а у Вас нет. И Вы надулись, отвернулись. От собственного народа. Может, это фантастически наивно — так рассуждать. Но история человечества свидетельствует, что поступки великих людей объясняются порой элементарной человеческой слабостью. Обыкновенным тщеславием. Герострат, желая прославиться, сжег античный шедевр — храм Артемиды в Эфесе. Нерон унижался и заискивал перед ничтожыми рабами — театралами, лишь бы его похвалили за актерские данные. Вы добиваетесь Нобелевской премии ценой народоотступничества, заискивая перед теми, у кого кошелек с этими самыми премиями. Вы разобиделись в свое время на Валентина Распутина, опередившего Вас в получении Золотой Звезды. Это факт, ставший достоянием широкого круга людей. Говорящий о том, что Вы мелочно тщеславны. До маразма. В совокупности все эти факты и свидетельства проливают яркий свет на антинародные заявочки. Становится очевидным, что именно толкает Вас на оскорбление собственного народа., И на сверхциничные заявления, типа лучше бы сдали Ленинград. На клевету на нашу армию, на ее полководцев.

Вот Вы обеспокоены дорогой ценой, которой далась Победа в войне с Германией. А Вы задумывались над тем, какой ценой Вы держитесь на литературном Олимпе? Сколько молодых ярких талантов Вы подмяли под себя? Сиречь — умертвили? И продолжаете умерщвлять, выгребаясь на вершину мировой славы. Вы хоть представляете себе, каким вы «катком» прокатились по русскому народу (целому народу!), заявив о его неспособности возродиться, о его маразме? Если Вы этого не представляете, если Вы в силу своего маразма уже просто не способны этого понять, а вернее, не хотите этого понять, потому что, как говорится, закусили удила в стремлении добиться своего, то кончится ваша слава всенародным проклятием. Чего и желаю Вам от всей оскорбленной Вами души.

Я пытаюсь себе представить, что Вы думаете, когда пинаете свой народ? И знаете, напрашивается невольная аналогия с Гитлером, который, как известно, заявил; если

его народ не победит в этой войне, то пусть он исчезнет. И Вы, мне кажется, рассуждаете примерно так: если мой народ не вознес меня на вершину всемирной славы, то он не достоин быть народом. Он не может возродиться.

В заключение можно сказать только одно — тщеславие маразматиков наподобие Гитлера, Сталина… Астафьева — вещь сугубо преходящая. А народы, как бы им этого не хотелось, — вечны.

Как писатель, Вы еще маячите. Как человек — Вы кончены.

Простите за этот страшный суд. Но это лишь реакция на Ваш страшный суд.

К сему Виктор Ротов.

г. Краснодар, май 1992 г.

ВИКТОРУ АСТАФЬЕВУ

Здравствуйте, Виктор Петрович!

Получил Ваше ответное письмо. Спасибо. Из письма понял, что Вы по — хорошему разозлились. Значит, достало. Это очень хорошо! Можете ругаться и оскорблять, это, очевидно, Вам присуще. И это, мягко говоря, Вас не украшает. Но я понимаю Вашу реакцию. Я сравниваю Ваше письмо с моим и нахожу, что мое сильнее. В нем есть хоть какие‑то аргументы и мысли, а Ваше — одни эмоции и злость. Это и естественно — Вы весь на виду, о Вас многое многие знают, я же человек маленький, и Вам ничего обо мне неизвестно, поэтому Вам приходится прибегать к расхожим оскорблениям типа «недоносок», «недоумок» с «подлой душой», «из стада, умеющего мычать и жрать из корыта, вообразившего себя человеком, да еще с пишущей машинкой». Раньше говорили — «а еще в шляпе». У Вас заметный прогресс в лексике.

Меня эти Ваши оскорбления лишний раз убеждают, что Вы деградируете и как человек, и как писатель. Кстати, Вы это и сами отлично понимаете, а потому так неистовствуете. Зря. Нобелевскую премию Вы все равно не получите. Не получите хотя бы потому, что Вы, всемирно известный писатель, все еще пишите «энту», вместо «эту» и «мараль» вместо «мораль». А если и получите, то это не добавит авторитета премии.