История Масуда. 1030-1041 - Абу-л-Фазл Бейхаки
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В пятницу, в шестнадцатый день месяца зу-л-ка'да[1122], был михреган. Эмир, да будет им доволен Аллах, рано утром сел за праздничный стол, но вина не пил. Совершили обряд осыпания монетами и поднесли дары весьма прекрасные, по всем правилам. Вернулся от туркмен Сини и в тайной беседе с везиром и начальником посольского дивана сказал: “Было бы нелепо лгать перед лицом султана. Когда я уезжал, то видел тех людей в превеликой спеси, как будто их околдовали. Хотя они и заключили договор, [но] у меня, Сини, к ним нет никакого доверия. Слышал я, что они на негласных встречах выказывали пренебрежение и двурогие шапки топтали ногами. Султану не следует столь усиленно готовиться уйти в Герат, потому что случится беда; я за нее не в ответе”.
“Ты говоришь невозможные вещи, — возразил везир, — сераперде уже вывезли, а завтра он [сам] выступит. Но [наша] священная обязанность высказать ему это соображение. Ежели он [все же] уедет, то, по крайней мере, устроит сильное войско здесь, и оно будет стоять [тут]”. Он передал ходже Бу Насру устное сообщение для эмира на сей счет, и тот пошел и доложил. Эмир ответил: “Не обязательно, чтобы туркмены нарушили [договор], а ежели нарушат, то по ихнему делу непременно будут приняты меры. Но здесь больше оставаться нельзя, потому что положение с кормами очень стало тяжелое. Хаджибу Кадыру с хейлями и тысячью конных из разных отрядов[1123] следует остаться с сахиб-диваном Сури — у него тоже много народу, и в Серахсе есть войско, а также в: Каине; в Герате мы тоже оставили сильный отряд. Всем сказать, чтобы слушались указаний сахиб-дивана. /494/ Ежели случится нужда и он их позовет, то чтобы быстро присоединились к нему. В соответствии с тем, что мы прочитаем в письмах осведомителей о действиях этих людей, мы из Балха укажем другие мероприятия, расстояние ведь недалекое. Нужно сказать ходже, чтобы он сегодня же исполнил то, что мы приказали, ибо как бы ни было, мы двинемся завтра”. Бу Наср пришел и передал везиру.
Все исполнили, и эмир Мас'уд, да будет им доволен Аллах, на другой день, в воскресенье девятнадцатого числа месяца зу-л-ка'да[1124], отбыл из Нишабура и в последний день сего же месяца прибыл в Герат. В воскресенье, шестой день месяца зу-л-хиджжа[1125], он двинулся из Герата через Бевен[1126], Баг[1127] и Бадгис. В пути он был очень весел и предавался удовольствию пить вино и охоте. В Мерварруде предстал пред лицо его салар Тилак и поклонился [ему]. Он с победой и славой возвратился с войны с Ахмедом йинал-тегином, тщеславным мятежником. С ним было войско, очень хорошо снаряженное, и множество предводителей со значками, зонтами и индийскими тимаками. Это был уже совсем другой Тилак. Эмир весьма милостиво с ним обошелся, сказал [ему] много любезных слов и подал ему надежду, то же и индийским предводителям. Ямип остановился на высоком месте, чтобы пропустить мимо себя индийское войско, конное и пешее. Оно медленно прошло мимо него; прекрасное был войско. Провели и слонов, пятьдесят пять голов, коих взяли в Мекране в счет хараджа. Эмиру очень понравилось это войско. В области Гузганан [эмир] сказал ходже Бу Насру: “Мас'уд, сын Мухаммеда Пейса стал стоящим молодым человеком, оказал похвальные услуги в Рее и что бы мы ему ни приказывали, мы находили в нем надежного человека. Его надобно ввести в посольский диван”. “Слушаюсь, — ответил Бу Наср — от действительно достоин этой милости”. И его приняли в диван.
ЛЕТОПИСЬ ГОДА ЧЕТЫРЕСТА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМОГО
Первым днем месяца мухаррама было воскресенье[1128]. В среду, четвертого числа сего месяца[1129], эмир, да будет им доволен Аллах, прибыл в Балх — это был первый [день] месяца азар[1130] — и остановился в кушке /495/ Дер-и Абдала'ла. В понедельник, девятого[1131] числа сего же месяца, он перешел в Баг-и Бузург и туда же перевели висаки и диваны, кои устроили прекрасно. Место было просторное и самое приятное. В тот же день, когда эмир прибыл в Балх, [туда же] приехал и владетель[1132] Чаганьяна. Ему устроили добрую встречу, поместили в достойном месте и подали безмерное число яств и хранившихся наготове закусок для приезжих. На следующий день он явился на поклон, повидал эмира и ему было оказано много почета и ласки. [Затем] он возвратился в тот же кушк, который для него приготовили. Несколько раз в день к нему являлся посольский пристав Бу Али и всякий раз приносил с собой какой-нибудь знак милости и подарок по высочайшему повелению. А дары, кои привез владетель Чаганьяна, как-то: дорогих лошадей, турецких гулямов, соколов, пантер и предметы, происходившие из тех краев, доставляли к эмиру во множестве и пришлись они кстати.
В четверг, девятого числа месяца мухаррама, устроили большое и прекрасное угощение. Отправили заводных лошадей и привезли чаганьянского владетеля. Играли в човган, затем сели за стол, а потом пили вино. День прошел приятно. В среду, в половине месяца мухаррама[1133], чаганьянский владетель надел на себя весьма дорогой халат, какой дают владетелям областей, а к нему еще сделали добавления; потому что сей благородный муж приходился зятем и состоял в свойстве с сей высокой стороной [по браку] с одной из царевен. Владетель Чаганьяна жив и поныне, в лето четыреста пятьдесят первое[1134], [но] дело его испортилось, ибо оказался он нескромен, и в Чаганьяне за него находится ходжа-реис Али Микал[1135]. Столько, сколько мы сказали, — достаточно.
Когда владетель Чаганьяна надел на себя халат, его представили пред лицо эмира и он, как полагается, исполнил обряд поклонения. Эмир удостоил его большого уважения и ласки и сказал: “Много неприятностей доставили эмиру эти не знающие своего места выскочки, сыновья Али-тегина. Когда до нас дошла весть, был послан сипахсалар с войсками и мы [сами] прибыли сюда ради исправления положения. Поезжай счастливо в свою область и собери свой народ, потому что отсюда через Джейхун переправится именитый
