Армагеддон - Стивен Кинг

— Я… кажется, меня сейчас вырвет… Господи!.. — Схватив блузку с длинными рукавами, она выбежала в ванную и заперла дверь. Из-за двери донеслись звуки рвоты.

— Открой дверь. Дайна! Открой дверь, или я выстрелю в замок!

— Меня тошнит… — Она снова издала рыгающий звук. Встав на цыпочки, она сунула руку в аптечный шкафчик, благодаря Бога за то, что оставила здесь нож с браслетом и умоляя Его дать ей еще двадцать секунд…

Она схватила браслет и надела его на руку. Теперь из спальни доносилось несколько голосов.

Левой рукой она открыла кран умывальника.

— Одну минутку! Меня тошнит, черт возьми!

Но они не собирались предоставить ей эту минутку. Кто-то ударил дверь ногой, и она затрещала. Дайна закрепила нож. Он лег вдоль ее руки, как отравленная стрела. С отчаянной быстротой она натянула блузку и застегнула рукава. Побрызгала водой на лицо. Спустила воду в туалете.

Новый удар в дверь. Дайна повернула ручку, и они ворвались внутрь.

— Меня вырвало, — холодно сказала Дайна. — Жаль, что вы не успели, а?

Ллойд схватил ее за плечо и вышвырнул в спальню.

— Я сломаю тебе шею, грязная шлюха.

Дайна посмотрела на Дженни, не в силах понять, как эта бойкая улыбчивая девушка могла превратиться в бесчувственную зловещую тварь.

— Неужели ты не понимаешь, что он собирается начать все сначала? — спросила она упавшим голосом. — Убийства, войны… эпидемии?

— Он больше всех и сильнее всех, — сказал Уитни с удивительной мягкостью в голосе. — Он сотрет всех вас с лица земли.

— Хватит болтать, — сказал Ллойд. — Пошли.

Комната оказалась просторной и почти пустой. Письменный стол был отодвинут к дальней стене. Висевшие на стенах картины были закрыты чехлами. Свет был потушен.

Противоположная стена была стеклянной. Сквозь нее открывался вид на пустыню. Дайна подумала, что ей никогда еще не приходилось видеть такого стерильного, отталкивающего пейзажа. В небе висела луна, похожая на маленькую, хорошо отполированную серебряную монетку. Луна была почти полной.

У прозрачной стены, спиной к ней, стоял силуэт человека.

Еще долго после того, как она вошла, он продолжал смотреть на пустыню. Наконец он обернулся. Сколько времени нужно человеку, чтобы обернуться? Две секунды, максимум — три. Но Дайне показалось, что темный человек поворачивался целую вечность, и лицо его появлялось с той же скоростью, что и луна, на которую он смотрел. Она ощутила себя ребенком, в котором любопытство боролось со страхом. На мгновение она полностью попала под влияние его чар и почувствовала уверенность, что когда поворот закончится, спустя Бог знает сколько тысячелетий, перед ней окажется лицо из ее снов — лицо монаха в готической рясе, капюшон которой укрывает абсолютную черноту. Она увидит его и сойдет с ума.

А потом он посмотрел на нее, подошел к ней, тепло улыбаясь, и ее первая удивленная мысль была: «Господи, да он же моего возраста!»

Волосы Рэнди Флегга были темными, взъерошенными. Лицо его было привлекательным, а кожа — красной и грубоватой, словно он не один день провел на пустынном ветру. Черты лица его были подвижными и выразительными, а в глазах плясал ликующий огонек.

— Дайна, — сказал он. — Привет!

— П-П-Привет. — Больше она не смогла вымолвить ни слова. Она была готова ко всему, но только не к этому. Ее ум был положен на обе лопатки. Он улыбался, глядя на ее смущение. Потом развел руками, словно принося свои извинения. На нем была линялая байковая рубашка с обтрепанным воротником, потертые джинсы и очень старая пара ковбойских ботинок со стоптанными каблуками.

— Что вы ожидали увидеть? Вампира? — Его улыбка стала еще шире. Он словно ждал, что она улыбнется ему в ответ. — Джека-потрошителя? Что они вам обо мне наговорили?

— Они боятся, — сказала она. — Ллойд… потел, как свинья.

— Ллойд, — сказал Флегг и скорбно засмеялся. — Ллойд прошел через одно довольно неприятное испытание в Фениксе во время эпидемии. Он не любит об этом рассказывать. Я спас его от смерти и… — его улыбка стала еще более обезоруживающей — … от участи, которая представляется мне несколько более страшной, чем смерть в ее обычном виде. Он мысленно связывает меня с этим испытанием, хотя не я был его причиной. Вы верите мне?

Она медленно кивнула. Она и в самом деле ему поверила и подумала о том, не связаны ли постоянные души Ллойда с «довольно неприятным испытанием в Фениксе». Она также поймала себя на чувстве, которое она никогда не ожидала ощутить в связи с Ллойдом Хенридом. Этим чувством была жалость.

— Хорошо. Садитесь, дорогая.

Она вопросительно огляделась.

— На пол. Пол нам подойдет. Мы будем говорить, и говорить правду. На стульях сидят лгуны. А мы будем сидеть так, как сидят друзья по разные стороны походного костра. Садись, девушка. — Он сел на пол, скрестив ноги, и выжидательно посмотрел на нее. В глазах его сверкнуло хорошо замаскированное ликующее веселье.

После секундного колебания она тоже опустилась на пол. Она скрестила ноги и положила руки на колени. Она ощущала у себя на руке успокаивающий вес ножа.

— Тебя послали сюда, чтобы шпионить за нами, дорогая, — сказал он.

— Я правильно понимаю ситуацию?

— Да.

— А тебе известно, что обычно бывает со шпионами в военное время?

— Да.

Улыбка его стала широкой, как солнце.

— Ну разве нам не повезло тогда, что мои люди и ваши не воюют друг с другом?

Она ошеломленно посмотрела на него.

— Но мы ведь действительно не воюем, — сказал он со спокойной искренностью в голосе.

— Но… вы… — Тысячи спутанных мыслей пронеслись у нее в голове. Индиан Спрингс. Ракеты «воздух-земля». Мусорный Бак со своим дефолиантом и напалмом.

— Разве мы нападали на вашу так называемую Свободную Зону? Может быть, мы предпринимали какие-нибудь ведущие к войне шаги?

— Нет, но…

— А вы атаковали нас?

— Конечно, нет!

— Нет. И у нас тоже нет таких намерений. Посмотри! Он неожиданно вытянул руку и указал на пустыню.

— Великая Западная Пустыня! — воскликнул он. — Невада! Аризона! Нью-Мексико! Калифорния! ЗА ЧТО НАМ ВОЕВАТЬ? Еще и через двести лет нам всем хватит места! Что нам делить?

— Нечего, — пробормотала она. В горле у нее пересохло. Она чувствовала себя ошеломленной и… обнадеженной? Она посмотрела ему в глаза. Эти глаза притягивали ее. Она не сходила с ума. Он вовсе не лишил ее разума. Напротив, он был… очень благоразумным человеком.