Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь. - Филип Фармер

Откуда мне знать, что этот Хрууз не такой же лжец? Это касается и остальных. Например, ты, Кикаха. Вы с Хруузом и прочие, возможно, никогда не вернетесь, если я разрешу вам покинуть этот мир. Или же вернетесь с намерением вынудить меня раскрыть для вас сведения, которые вам не положено знать. Не знаю, лжец ли ты, Кикаха, но ты определенно способен на бессмысленное насилие. Я видел, как ты отшвырнул копию моего черепа. И видел, как ты убил человека, хотя тот поступок был самообороной. Или походил на нее.

Дингстет зашагал прочь от круга клеток. Кикаха наблюдал, как он проследовал до места в двадцати ярдах от них и остановился возле «дерева» — алого растения с густыми ветвями на одинаковом расстоянии от ствола. Неподалеку от этого цилиндрического дерева лежал большой круглый камень. Хранитель мира Зазеля встал точно посередине между деревом и камнем. Повернувшись к пленникам спиной, он, очевидно, произнес кодовое слово, поскольку внезапно исчез.

— Как он тебя поймал? — спросил Кикаха у Хрууза, сидевшего в двух клетках от него.

— Газ. Тебе следовало бы спросить: «Как нам выбраться из этих клеток?»

— Как раз над этим и работаю, — отозвался Кикаха. — Но должен признать, это — одна из самых трудных задач, какие мне когда-нибудь приходилось решать.

— Ты хочешь сказать — нам, — поправил его Хрууз.

— Да — нам! — воскликнул Рыжий Орк. — Предлагаю, пока не сбежим, на время забыть о ненависти и действовать сообща.

— Забывать я ничего не собираюсь, — отозвался Кикаха. — Однако не позволю своим чувствам помешать мне действовать заодно с тобой.

— Мы обречены, — вздохнул Кумас.

— Слабак! — набросился на него Ашателон. — Мне стыдно, что я твой брат!

— Ничего не скажешь, Ашателон, умеешь ты действовать сообща, — съязвил Вематол.

Глубокий и резкий голос Хрууза прекратил перепалку:

— Когда я слушаю вас, тоанов, то всегда удивляюсь: как это вы умудрились победить мой народ? Просто не верится, что тоаны, перебившие хрингдизов, могли быть вашими предками.

— Только не проси их дать слово не всаживать тебе нож в спину, до того как все закончится, — посоветовал ему Кикаха. — Их слово стоит не больше горящего клочка бумаги.

— Это мне известно, — сказал Хрууз. — Но все же общая опасность должна сплотить нас — на время.

— Ха!

— Есть у кого-нибудь какие-нибудь идеи? — осведомился Рыжий Орк.

— Дингстет, возможно, подслушивает, — предупредил всех Кикаха. — Так как же нам делиться мыслями, если он тут же узнает о наших планах? Бумаги у нас нет, да и будь она, мы не смогли бы перебрасывать записки из клетки в клетку. Слишком далеко они друг от друга. К тому же Дингстет наверняка не спускает с нас глаз.

— Язык жестов? — предложил Кумас.

Все рассмеялись.

— Пошевели мозгами, дубина! — выкрикнул Вематол. — Многие ли из нас знают язык жестов? А если кто и знает, то ему придется сначала обучить остальных. А мы не сможем этого сделать, если не будем кричать друг другу, объясняя значение жестов. Дингстет нас услышит и выучит его вместе с нами. Так что...

— У меня появилась идея, — огрызнулся Кумас. — Я просто высказал мысль, никчемный ты ленивый и болтливый чурбан. А у тебя-то какая остроумная идея?

Вематол ничего не ответил.

Остаток дня прошел в молчаливых размышлениях. Ночь наступила, когда выключили свет без видимого источника, и осталась лишь фосфоресценция растений. Кикаха ворочался на одеялах, но не из-за отсутствия кровати — ему не давали заснуть непрекращающиеся раздумья о том, как же выбраться из клетки и что делать дальше. В конце концов сон сморил его, и думы сменились сновидениями о жизни с Ананой. Иные из этих снов являлись кошмарами, монтажом из отчаянных положений, в которых они с ней оказывались, но, в общем, сны были приятными.

В одном из снов он увидел лица своих родителей. Они улыбались и выглядели гораздо моложе, чем незадолго до смерти. Затем их лица отдалились и затерялись в тумане, но Кикаха все равно почувствовал себя счастливым. После этого сна он некоторое время бодрствовал. Некоторые тоаны намекали, что его усыновили, а настоящим отцом его был тоан, возможно, сам Рыжий Орк. Кикаха всерьез подумывал докопаться до истины, как только появится свободная минута. Но теперь ему было все равно. Биологические родители не обязательно настоящие отец и мать. Любовь и забота — вот что главное. Бедная, но достойная пара, вырастившая Кикаху с младенчества на ферме в штате Индиана, — вот те, кого он знал и любил. А значит, они и есть единственные родители, к каким он испытывает сыновние чувства. Так что забудь про дознание.

В пещере вспыхнула заря, свет менее яркий, чем вчерашний. Через час появился Дингстет, он встал между деревом и камнем, осмотрительно не приближаясь к клеткам.

— Я слышал, как вы говорили о планах бегства, — заявил он, — и просчитал через этот мир возможности вашего успеха. Он дает вам более чем 99,999999999-процентную вероятность вообще никогда не преуспеть в этом. Сейчас, дабы сделать эту вероятность стопроцентной, мир пытается вычислить, что именно вы можете предпринять.

— Чтобы рассчитать такое, ему требуется получить от тебя полные данные, — заявил Кумас. — А ты их никогда не узнаешь.

— Давай, облегчи нам дело! — взвыл Вематол. — Выболтай все, анус ты анусовый, король кретинов!

Кумас с раздосадованным видом улегся на груду одеял и повернулся ко всем спиной.

— Тем не менее я пытаюсь учесть все факторы, — сказал Дингстет. — К сожалению, мой создатель не наделил меня воображением Владык.

— С удовольствием поможем тебе найти искомое! — выкрикнул Вематол.

— В самом деле? — повернулся к Вематолу Дингстет. — Вы очень добры.

Ему пришлось подождать, пока утихнет хохот сидящих в клетках. Даже Хрууз смеялся своим отрывистым лающим смешком.

— Полагаю, это какая-то человеческая шутка. Я таких не понимаю. Через час вы услышите сигнал. Ты, Кикаха, незамедлительно встанешь вон в тот круг на полу твоей клетки. Врата перенесут тебя в район спортзалов и душевых. Когда ты вернешься в клетку, сигнал зазвучит опять. Ты, Вематол, пойдешь следующим.

Дингстет поочередно назвал каждого, убедился, что пленники поняли установленный порядок, и вернулся к вратам у дерева.

— Заботится он о нас неплохо, — сказал Ашателон, когда хозяин пропал из виду, — хотя насчет еды ничего сказать нельзя. Хотел бы я знать, почему его вообще волнует наше состояние?

— Кажущаяся забота о нас заложена в него, — откликнулся Рыжий Орк. — Это входит в его программу. Но Зазель ввел подобные команды исключительно ради собственных нужд. Возможно, мы еще пожалеем, что Дингстет не прикончил нас сразу.