Враг за спиной (СИ) - Константин Муравьев

Так вот, аварец мог поклясться, что этот сполот осмотрел с ног до головы сквозь сплошную и непрозрачную стену их неприступного форта именно его, ещё раз презрительно скривился и вновь что-то сказал стоящему рядом с ним человеку.

Как раз тому самому, что и нёс плакат на изображении.

Тот в свою очередь, угодливо кланяясь, расшаркиваясь перед ним и, чуть ли не ползая, на брюхе, начал что-то отвечать, размахивая руками во все стороны.

«И почему нет такого почитания ко мне», — с завистью подумал священник, видя, как этот презренный раб, а никем иным этот человек у сполотов быть не мог, да он и сам об этом говорил в разговоре с сержантом, подобострастно и с особым рвением выполняет каждый приказ сполота.

Между тем человек что-то продолжал говорить и продолжал показывать руками, в основном, указывая в сторону форта и на сержанта, стоящего перед ними.

При этом этот парень так льстиво улыбался и подобострастно что-то объяснял, что это по какой-то причине священника взбесило и завело ещё больше.

Он стал ненавидеть стоящего перед воротами сполота всей своей душой. Его ноздри раздулись, руки сжались в кулаки, а сам он весь покраснел и покрылся испариной.

Аварец никогда особо не любил этих высокомерных снобов аграфов, которые ни во что не ставили их Священную Империю.

Но теперь он встретил тех, кто не ставил ни во что лично его, того, кто был для них не больше чем какой-то грязью на ботинках, или насекомым, ползающим под ногами.

И именно это аварца задело больше всего, и ударило по тому больному месту, что он пытался ото всех скрыть.

Его никто не уважал и не трясся только от одного упоминания его имени. А ведь именно это и было заветной мечтой священника.

И сейчас он видел эту свою невоплощённую мечту. И её украл другой. Этот презренный сполот, который с высокомерием смотрит прямо на него. «Да как он смеет, дикарь. Смерд», — пронеслись мысли в голове священника сметая всё на своём пути и оставляя лишь красную пелену в его взгляде.

А потому он, практически не соображая, с налитыми кровью глазами, даже сам не заметил, как активировал негатор и включил защитный барьер, отгородивший его самого и всех остальных от находящегося за пределами стен их форта отряда.

— Огонь, — отдал он команду своим бойцам, практически провизжав её в нейросеть.

И не успел священник опомниться, как стоящий перед ними караван, а также и тех, кто был поблизости от него, например, этого урода сержанта, накрыл непрекращающийся шквал огня.

Священник даже сам не ожидал получения такого впечатляющего результата, а потому оказался не готов к нему.

И, судя по всему, такое же презрительное к себе отношение высокомерного сполота почувствовал не только он.

Все находившиеся в форте люди будто сошли с ума.

Они с остервенением палили из всех орудий по и так уже залитой огнём площадке.

— Рабы, — только и прошептал священник, наконец, вспомнив о том, кто к ним пожаловал.

Только вот сделал он это очень поздно. К этому моменту всю площадку перед фортом накрыло плазменным огнём бластеров и залило всё простреливаемое пространство раскалёнными парами горячего и обжигающего воздуха.

«Они погибли», — проскользнула одинокая мысль в голове священника. Только вот думал он сейчас не о всех рабах, и прочих воинах, а о потерянных для них навсегда сполотках и той огромной прибыли, что сейчас, в буквальном смысле этого слова, сгорала под плазменным огнём. А поэтому, уже кляня себя за несдержанность, похоть, душевную и телесную слабость, священник попытался остановить пиратов, в которых уже давно превратились его бойцы.

— Отставить огонь, — орал он в нейросеть, отдавая свой приказ.

Постепенно его слова стали доходить до этих идиотов и выстрелы начали стихать.

Через некоторое время огонь полностью прекратился.

Однако раскалённые пламя и воздух всё ещё выжигали площадку перед входом в форт.

Под таким плотным и массированным огнём территорию перед воротами не успели покинуть те десантники, что ушли на переговоры с сержантом.

И священник прекрасно понимал, что им в том аду было не выжить. Все они были облачены в средние защитные боевые скафандры.

Так что в том огненном аду они не могли выдержать достаточно долго.

К тому же, аварец видел, что в пылу своего презрения и ненависти к этому сполоту, он заблокировал ворота, ведущие в Форт.

И десантникам просто на просто некуда было отступать.

Но неожиданно что-то заставляет обернуться местного главаря в сторону силового барьера, отделяющего его от того огненного ада, что бушует снаружи.

Священник не может понять, что же привлекло его внимание.

Однако проходит буквально несколько мгновений, и он поражённо наблюдает за тем, как посреди выгоревшего и опаленного огнём участка начинает разрастаться какая-то вьюга.

Ещё пара секунд и всю территорию перед воротами на ближайшие десятки метров вокруг замораживает невесть откуда взявшиеся снег и лед, мгновенно превратив опалённые бластерным огнём камни в снежно-ледяную пустыню.

А ещё через пять секунд, после того как снежная пурга улеглась аварец видит ещё более невероятное.

Он видит спокойно стоящий караван и презрительно смотрящего в сторону форта сполота.

«Ага», — думает священник, покрываясь испариной и мелкими мурашками, так и пробегающими, по телу от малейшего звука, — «как же, на них смотрит этот урод. Ему наверняка нужен я. Вон и смотрит как раз с мою сторону».

При этом есть и ещё одна мысль, которая проскальзывает в его голове, которая заставляет священника нервничать ещё больше.

«На сполотов негатор не действует. Наши учёные как всегда ошиблись», — и он невольно передергивает плечами, представив какую мощь только что сдержал и погасил в зародыше этот высокомерно глядящий на него маг, — «или они как всегда, то единственное исключение, которое и подтверждает общее правило».

Между тем сполот что-то небрежно говорит человеку и тот вновь угодливо кланяясь, делает несколько шагов вперёд, направляясь к стоящему там же сержанту.

Но этого молодого парня останавливает небольшой, но резкий и приказной, окрик сполота, и он мгновенно замирает на месте, а потом, казалось бы, обращаясь в пустоту, но на самом деле говоря так, что его слышат даже в защищённом от звуковых атак форте.

— Эй, там, мы хотели только лишь поговорить, у нас есть к вам предложение, — слышит священник знакомые слова, произнесённые на обычном стандарте, но если вы вытворите ещё что-то подобное, господин магистр сравняет ваш форт с землей и вам вряд ли понравится то, что он сделает с теми, кто попадёт к нему в руки живым.

И человек боязливо обернувшись и искоса посмотрев на стоящего позади него сполота, уже гораздо тише добавил.

Однако ситуации это не поменяло, его голос всё ещё разносился над окрестностями вокруг форта, как и в нём самом.

— Мужики, поверьте. Лучше к нему под горячую руку не попадать. Не знаю, как у вас там среди пиратов или в Империи Авар развлекаются палачи, но по сравнению с его невинными экспериментами, они наверняка занимаются играми в детской песочнице.

И, почему-то в это священник поверил, без особых проблем. Что к этому сполоту лучше в руки не попадать.

Между тем парень вновь оглянулся на стоящего позади него сполота и продолжил говорить.

— Нам нужен главный. С кем мы бы могли вести переговоры. Он многое слышал о том, что есть в Содружестве и его заинтересовали некоторые вещи, из тех, что там можно достать и которые, господин магистр готов приобрести в обмен на кое-что…

И человек небрежно кивает головой в сторону стоящих посреди окружённых группой воинов сполоток.

— Ну, вы сами видите, что он готов предложить вам в обмен.

Священник напряжённо думает.

Слишком опасный внизу стоит противник. Только вот этот человек прав.

Он мог буквально минуту назад уничтожить всё вокруг и разнести форт на части, не оставив от него даже воспоминаний, тогда как он сейчас хоть высокомерно, но тем не менее, поглядывает в их сторону.

«Хотя, как он может меня видеть», — только сейчас доходит до священника, раньше его эти мысли не заботили.

Он просто знал, что главный сполот постоянно наблюдает за ним.

Но сейчас он понял.

«Я же нахожусь за защитным барьером, который установил перед тем, как должны были открыть огонь».

Однако у него упорно складывается такое впечатление, что этот сполот даже сейчас с презрением и какой-то гадливостью во взгляде смотрит именно на него и ни на кого другого.

«Только вот тем не менее, он все равно готов вести эти переговоры, иначе бы не пришёл к нам», — уже успокаиваясь смотрит на сполота аварец. Правда, была такая маленькая проблема.

Сам аварец слишком дорожил своей жизнью и боялся этого мага, чтобы вести с ним хоть какую-то беседу.