Корона с шипами - Джулия Джонс

— У вас нет лишних людей. — Тесса не спрашивала, а утверждала, и Райвис вновь подивился ее наблюдательности. Не он один обратил внимание, что людей у Кэмрона совсем мало.

Кэмрон взглянул на Райвиса, подошел к полке, снял с нее вторую бутылку берриака и сорвал с нее восковую печать. Потом молча вернулся к столу и наполнил стаканы. Два месяца назад Кэмрону и в голову бы не пришло самому обслуживать гостей. Он предоставил бы это Тессе, как женщине, или Эмиту, как низшему по званию.

Кэмрон поставил свой стул так, чтобы видеть и Эмита, и Тессу.

— Изгард может появиться здесь уже завтра утром, — сказал он. — Если этот узор действительно имеет такое значение, значит, найти его надо как можно быстрее, до того, как крепость будет окружена. Поймите меня правильно, я никого не хочу пугать, но времени действительно в обрез. Замок Бэсс — лучшая крепость северного Рейза, но у Изгарда есть ее планы, ему известны все слабые места. А если и нет, он явится сюда с таким войском, что мы продержимся в лучшем случае полдня. В настоящий момент я могу выделить двух людей, которые проводят вас в безопасное место. Не в Бей'Зелл, конечно, — его дни сочтены, а в Ранзи. Оттуда вы сможете выехать как на запад, так и на юг. Тем временем я сам поищу этот узор — и в городе, и здесь, в крепости, и, как только обнаружу его, привезу вам. Клянусь памятью моего отца.

Все же невероятно, как изменился Кэмрон! Учитывая, что у него не больше двух дюжин людей для обороны крепости, предложение показалось Райвису весьма щедрым, чтобы не сказать больше. Райвис провел языком по шраму на губе. Ему почему-то вспомнились слова Тессы о том, что узоры Дэверика двадцать один год удерживали их, не давали сдвинуться с места. Не относится ли это и к Кэмрону Торнскому?

Райвис пожал плечами — бог знает что лезет в голову, и стал слушать ответ Тессы. Впрочем, он ни минуты не сомневался, что она отклонит предложение Кэмрона.

И ожидания Райвиса не были обмануты. Тесса положила руку на рукав Кэмрона и покачала головой:

— Я не могу принять ваше предложение. Я не вольна в своем выборе. Вот если узор найти не удастся, тогда другое дело, тогда буду думать дальше. Но пока что я обязана остаться и перерыть всю крепость. Слишком велики ставки, слишком много людей погибло из-за меня. — Она взглянула на Эмита. — И среди них женщина, которую я любила.

Эмит сосредоточенно разглядывал свои руки. Горло его спазматически сжималось.

— Я тоже не смогу уехать, не смогу оставить вас, мисс. Матушка ни в коем случае не позволила бы мне так поступить. Твое дело — быть рядом с Тессой и помогать ей, чем сможешь, так она сказала бы. Она очень вас любила, мисс. Очень.

По щекам Тессы покатились слезы. Она ничего не ответила.

— Что ж, пусть будет так, — заключил Кэмрон. — И не будем больше к этому возвращаться. Но повторяю напоследок: пока армия Изгарда не покажется на горизонте, мое предложение остается в силе. Я готов выделить двух сопровождающих, которые проводят вас в безопасное место. — Он посмотрел на Эмита, потом на Тессу. Секунда проходила за секундой. Наконец в очаге что-то щелкнуло, и яркая вспышка пламени озарила их лица. Оба разом кивнули.

Глядя на дружную троицу по другую сторону стола, Райвис почувствовал укол зависти. Он устал всегда и везде оставаться чужаком, сторонним наблюдателем. Но не успела эта мысль оформиться в его мозгу, на смену ей, словно с неба, свалилась другая.

— Кэмрон, помнишь нашу встречу в доме Марселя? Речь зашла об узорах Дэверика и ты попросил Марселя показать рисунки?

— Помню. И что же?

— Если не ошибаюсь, ты тогда упомянул Илфейлена. То есть ты не называл его по имени, просто сказал, что когда-то в вашем замке останавливался известный узорщик и в благодарность за гостеприимство нарисовал для хозяев картину. Ты сказал, что она до сих пор висит в кабинете твоего отца.

Тесса вскинула глаза на Кэмрона. Тот кивнул:

— Как же, помню. Но в ней нет ничего особенного, грубая работа.

— Можно взглянуть? — Тесса вскочила так стремительно, что ножки стула со скрипом проехали по полу.

— Картина по-прежнему висит в отцовском кабинете. — Кэмрон сказал это так, словно хотел запретить ей продолжать. Лицо его стало белым как мел.

Райвис решил, что после убийства отца Кэмрон еще ни разу не был в комнате, где оно произошло.

— Давай я принесу... — начал он.

— Нет. — Кэмрон ударил кулаком по столу. — Никто не войдет в эту комнату, кроме меня.

Райвис поднялся:

— Позволь я провожу тебя до двери в кабинет.

Он подошел к Кэмрону, протянул ему руку. Кэмрон на мгновение сжал ее, и бок о бок они вышли из кухни.

Эдериус кашлял кровью. Ее было немного — всего несколько капелек осталось на белом кусочке материи, который он поднес к губам. Если кто увидит платок, то примет его просто за тряпку, испачканную красной краской, и ни о чем не догадается.

Впервые кровь появилась несколько дней назад, даже не кровь еще, а просто розоватая слюна. Тогда Эдериус без труда убедил себя, что дело в желудке или, может быть, он чем-то поранил горло. Но теперь кровотечение усилилось, при сильных приступах кашля платок промокал насквозь. Эдериус больше не мог себя обманывать. Он стар, вот в чем дело. Он не способен больше переносить темп, который Изгард задал после битвы у реки Кривуша.

Впрочем, самые мучительные приступы случались, когда он сидел за своим письменным столом и рисовал узоры, а не во время тряской езды в крытой повозке по дорогам Рейза.

Это наблюдение не понравилось Эдериусу. Он встряхнул головой и вновь склонился над листом пергамента. Времени оставалось немного: Изгард потребовал, чтобы через час узор был завершен, а сам он готов продолжать путешествие. Король рассчитывал за оставшиеся до рассвета четыре часа добраться до окраин Бей'Зелла.

Эдериус рассчитывал отдохнуть в дороге. Изгард недавно распорядился поставить в повозку писца походную кровать и посоветовал ему использовать для сна бесконечные переезды из города в город. Предполагалось, что Эдериуса должна была растрогать забота короля о его здоровье, но старик знал подоплеку этой неожиданной милости и остался к ней равнодушен.

Эдериус вздохнул и окунул перо в чернила. Он приготовил их специально, чтобы изобразить замок Бэсс. Краска светло-коричневого оттенка, что получают из чернильного мешка каракатицы-сепия, — для рыбы, которая водится у побережья, прозрачные вкрапления топаза — для прожилок в гранитных стенах замка, и пунцовый вермильон — для крови, которая прольется за этими стенами. Краска получилась жидкая, поэтому Эдериус рисовал пером, а не кистью.

Собственно, узор был почти готов. Чудовища были созданы и достигли крепостных стен, никем не замеченные, если не считать стаи крачек, поднявших в ночное небо: порыв ветра донес до птиц запах неведомых им существ. Эдериусу осталось только дать своим творениям единую цель, чтобы ничто не могло остановить их, пока не умрут все находящиеся в замке.